Семь Принцев и муж в придачу

Для этой роли выбрали Дюпона Горса. Он, по их странной логике, должен легко и просто пойти на поводу всех держателей и узурпаторов моей власти. И, наверное, с ним это не обсуждали. Это я поняла из другого документа, если брать во внимание, он был под контролем Леди Макберст уже долгие лет пятнадцать. Готовили его, так сказать, на роль Вечного Рыцаря. Тут мы тоже все переиграем. Для этого надо поговорить еще раз с Костапом и с самим Дюпоном для начала.

Что-то мне подсказывает, они тоже имеют свои планы на будущее, и быть простыми пешками вряд ли хотят. Одному это и так уже до чертиков надоело, и попадать из одних рук в другие, он не захочет. Следующие свидание у меня завтра с Соной. На него мне удастся только посмотреть.

Хоть в этом советник отца не соврал, и этот парень в действительности оказался тем еще мерзавцем. Вот чьей смерти я точно не буду огорчаться, даже лично на могиле станцую! Столько мерзости и жестокости не показывали даже по центральному телевидению. Для него девушки даже не третий сорт, а так — мебель ненужная.

Как вспомнила, так передернуло от отвращения к нему. Поплевав через плечо и забыв как самый страшный сон, полезла дальше искать информацию о происходящих событиях на военном крейсере. Была она зашифрована или это на самом деле терминология, которую не мог перевести вживленный в меня переводчик, я не знала. Но из того, что могла понять и разобрать, картина складывалась следующая:

Меня целенаправленно запугивали и пытались внушить, что единственная доступная для меня манера поведения — это во всем слушаться мастера Тиску и не в коем случае ему не перечить.

И, надо отдать им должное, выходило у них это превосходно.! Не случись череда непредвиденных событий, и домой я прилетела бы запуганной кукушкой, что доверчиво смотрит в рот Мастеру Тиску.

От размышлений меня отвлек шум открывающейся панели. Подняв глаза на вход, онемела от увиденного: Армадида выглядела не просто плохо, а совершенно отвратительно! Посеревшая, шатающаяся, словно вот-вот рухнет без чувств. Проследив взглядом дальше по ее фигуре, наткнулась на причину всего происходящего.

Она зажимала бок рукой. На нем ярко красовалась рана. С такого расстояния и сквозь пропитавшуюся кровью одежду понять, какая она, не представлялось возможным. Я не экстрасенс, чтобы предсказывать. Подскочив молниеносно, подхватила девушку. Транспортировка до кровати заняла по ощущениям кучу времени.

— Ты почему не у врачей? — всполошилась я, как только она легла, — Сейчас позову.

— Нет, — меня схватили за руку, — не смей.

— Ты чего? — ошарашено на нее уставилась, — Совсем головой поехала? Тебе немедленно надо в медпункт рану зашивать!

— Дура, — рыкнула на меня, — ты думаешь я не знаю, кто это сделал? Или что у меня половина бока разрезана? Нельзя к врачам, они все Тиску подчиняются.

— Сайрус? — неуверенно протянула я.

— Зови, — она прикрыла глаза и постаралась выравнять дыхание.

— Секунду, — и, не придумав ничего лучше, дважды нажала на датчик в шее.

— Ты чего застыла? — она не открывала глаз.

— Он уже идет, — я пошарила в столе в поиске ножниц.

— Ты даже не шевелилась, — застонала брюнетка с постели.

— Датчик в шее, — коротко ответила ей, доставая ножницы и возвращаясь к кровати.

— Потеряшка? — слабо приоткрыла она свой сиреневый глазик.

— Скорее всего, я в них не разбираюсь, — постаралась как можно аккуратнее отодвинуть руку.

— Ты чего? — удивленно посмотрела на меня пострадавшая.

— Мне надо разрезать одежду, — пояснила ей, и Армадида убрала руку, — опасно тебя в таком состояние раздевать. Проще просто разрезать, а потом выкинуть.

— Что у вас стряслось? — в комнату влетел растрепанный секретарь.

— Она, — не отрываясь от девушки, сказала ему.

— Как давно? — Сайрус резко собрался.

— Около тридцати минут, — тихо просветила нас Армадида.

— Долго, — за моей спиной что-то загромыхало.

— У нас нет времени на разговоры, — напомнила я, отрезая последний лоскут одежды.

— Молодец, — рядом со мной появился секретарь, — я антисептик нашел.

— За неимением лучшего, пойдет и крепкое вино, — правильно, алкоголь имеет свойство обеззараживать, как сама не догадалась.

— Иголки и нитки есть в отсеке гардероба, — показали мне куда бежать.

Пока я рылась в поиске небольшой черной шкатулки с инструментами для ремонта одежды, по комнате поплыли сдавленные стоны. Похоже, вино не лучший антисептик в мире. Выдернув из-под груды вещей искомое, краем глаза зацепилась за плотный кожаный ремень Стаса. Каким образом он тут оказался, не знаю, но пригодится однозначно!

Девушка выглядела еще хуже, чем ввалившись входную дверь. Теперь атмосферу создавали розовые разводы от вина и капли крови на простынях и руках Сайруса. Не медля ни одной секунды, которые были просто на счету, подбежала к кровати, опуская шкатулку с нитками и иголками.

— Закуси, — почти насильно всунула ей между зубов ремень мужа.

— Зачем это? — попыталась отплеваться от меня капитан.

— Закусывай и не говори, — зашипела на нее в ответ.

— Держи ей голову, — Сайрус уже разобрался с принадлежностями для шитья.

— А может обезболивающее? — с ужасом посмотрела на иглу в руках секретаря.

— Оно в той же бутылке, что и дезинфицирующее, — указали мне на остатки вина.

— Лучше так, — прохрипела Армадида.

— Соглашусь, — повернув ее голову набок, дала сделать пару мелких глотков.

— Какая гадость, — поморщилась та и скривилась от приступа боли.

— Пора, — скомандовал нам парень, примеряясь продезинфицированной в вине иголкой к ране.

— Кусай, — вновь засунула ремень в рот девушки, — чтобы язык не прикусила.

Ответив на невысказанный вопрос главного хирурга нашего лазарета, попыталась со всей силы навалиться на дернувшуюся девушку. Было сложно, она не только была сильнее и физически развитее меня, но еще и болевой шок придавал ей сил и желания уйти от неприятных прикосновений. С каждым новым вздохом и вскриком я будто сама оказывалась под иглой.

Сайрус, к моему удивлению, достаточно умело орудовал небольшой иглой и ниткой. Края раны медленно сшивались. Он не торопился, стараясь доставлять, как можно меньше боли девушке, что корчилась на перемазанных в крови и вине простынях.

Для меня время словно растянулось в бесконечную череду сдавленных криков боли и стонов. Я не представляю, как себя Армадида чувствует, но я уж точно неважно. Самым уверенным из всех оставался Сайрус. Если бы не его холодный и безразличный взгляд, я уже рыдала бы над остывающим телом. Такому я не научусь за всю свою жизнь.