Семь пятниц Фарисея Савла

НИКОДИМ. Я помогу с врачом. Мне известен один грек. О, он, конечно – язычник, но человек, кажется, неплохой и в своем деле искусный.

СИМОН. Благослови тебя Бог, Никодим! Могу ли я просить тебя отвести Марию к этому человеку, чтобы я тем временем поспешил в Храм?

НИКОДИМ. Конечно, Симон, иди спокойно по своему делу и возвращайся сюда же. Я сделаю, что смогу, не тревожься.

СИМОН. (Никодиму тихо). Опомнись, друг, нельзя так смотреть на женщину! (Уходит).

НИКОДИМ. (Марии, сильно волнуясь). Надеюсь, тот, кто нам нужен, здесь неподалеку… Ты пойдешь со мной, или хочешь подождать тут?

МАРИЯ. Я сделаю, как ты скажешь, Никодим.

НИКОДИМ. Я не знаю… наверное… может быть, мне все-таки лучше сходить одному…

МАРИЯ. Может быть, Никодим.

НИКОДИМ. Так я… пойду…

МАРИЯ. Иди, тебе нужно успокоиться. Ты уже – в летах, а сердце у тебя совсем юное. (Прикладывает руку к его сердцу). Вон как колотится! Как у пойманной птицы.

НИКОДИМ. (Вздрогнув и отстранясь). Что ты делаешь?

МАРИЯ. А что я делаю? Тебя нельзя касаться? Прости… Сегодня ты будешь любить свою жену, как в первую ночь. Ты сделаешь ее счастливой, Никодим!

НИКОДИМ. Как можешь ты говорить такое?! Кто ты?

МАРИЯ. Кто я? Не знаю… Знаю только, что я сделана из любви. Нет во мне ничего другого. Прежде было, но мой Учитель сказал, что я – сама любовь, и не стало во мне ничего другого.

НИКОДИМ. Кто твой учитель?!

МАРИЯ. Его имя – Иисус, но кто он, я не знаю. Он называл меня голубкой и целовал, но глаза его не туманились страстью. Он говорил, что во мне столько любви, что хватит на всех. (Целует его). Я наделила тебя любовью. Иди к жене и люби ее, люби!

НИКОДИМ. (В полном смятении). Я пойду. (Уходит).

МАРИЯ. (Одна). Что я болтаю? Как я могу наделить любовью? Я чувствую себя мертвой, если не даю любви – вот и все. А для себя взять любви не умею…

Входит Иуда.

О, нет!.. Иуда, ты что, следил за мной?.. Откуда ты взялся? Вы же ушли за Иордан!

ИУДА. Я вернулся. Я хожу за тобой как тень. Я сплю под домом, где ты живешь.

МАРИЯ. Ты бросил Учителя?!

ИУДА. С тех пор, как тебя нет с нами, все потеряло смысл: и Учитель и Царство Божье, каким бы оно ни было. Я пришел, чтобы видеть тебя, чтобы валяться в твоих ногах, быть твоим псом. Ты – мое царство, и небесное и земное. Ты – моя царица!

МАРИЯ. Иуда, ты безумен! Ты должен вернуться к Учителю.

ИУДА. Зачем?

МАРИЯ. Он любит тебя! Без него ты сойдешь с ума, твои демоны одолеют тебя!

ИУДА. Ты знаешь моих демонов, Мария? А своих ты знаешь?! Твой названный брат, Лазарь, уже входил к тебе? Он познал тебя?! Или вы все еще играете в братика и сестричку, умирая от похоти?!

МАРИЯ. Убирайся прочь!

ИУДА. Не нравится слушать про своих демонов?!

Знай, Мария, тебя никто не может любить так, как я. Я пожертвовал ради тебя своей свободной душой!

МАРИЯ. О чем это ты?

ИУДА. Ты не знаешь… Когда ты ушла с нами из Магдалы, и мы пришли к подножию горы Табор, кто-то из нас, двенадцати, спросил Учителя: «Как может эта женщина ходить с нами? Она – грешница, каких мало!»

МАРИЯ. Не ты ли спросил, Иуда?

ИУДА. Да, это я спросил! Что из того?! Ты всех смутила! Ты для всех стала соблазном!

МАРИЯ. Что же ответил тебе Учитель?

ИУДА. Учитель сказал: «В Марии – любви избыток, и от этого избытка своего она изливает, и нет ей осуждения».

МАРИЯ. Вот видишь! Что еще он сказал вам у горы Табор?

ИУДА. Он сказал слова удивительные: «Двенадцать вас со мною всегда. Вы были рабами греха, но, пока вы вблизи меня, вы – вблизи огня: огонь истины, который во мне, делает вас свободными. Мария – испытание ваше. В ней великая сила, имя которой – Женственность. Сила эта подобна зеркалу. Она властвует над тем, кто ищет власти над нею. Она оскверняет того, кто хочет осквернить ее. А тому, кто ищет восхищения, сила эта явится голубкой, что восхитит его клювом за волос и вознесет на эту гору [1] . Вы вольны выбирать между моей свободой и ее игом». Так он сказал и посмотрел на меня с печалью. Конечно, он уже знал, в чем моя свобода: я выбрал тебя, Мария, твое иго!

1

«… сила эта явится голубкой, что восхитит его клювом за волос и вознесет на эту гору…» В арамейском языке слово «дух» – женского рода, и в изначальной евангельской традиции Святой Дух предстает как мать Иисуса. В апокрифическом Евангелии Евреев Иисус говорит: «Так сделала Моя мать, Дух святой, взяла меня за волос и перенесла на гору Табор». Троица, тем самым, понималась как единство Отца, Сына и Матери. В переводах понятие Духа Святого утратило свой женственный смысл (по-гречески «дух» – среднего рода).

МАРИЯ. Как ты можешь выбрать меня, Иуда, если я не выберу тебя?

ИУДА. Ты ведь однажды была моей! Почему я стал плох, полюбив тебя?!

МАРИЯ. Я не была твоей, Иуда. Я пожалела тебя тогда, но ты обезумел!

ИУДА. Нет, Мария! Говорю тебе, я один понял Учителя: он всегда учил нас, что любовь и есть первая и последняя истина. И печаль его – оттого, что лишь я один из двенадцати выбрал любовь! Остальные просто струсили, хотя все желали любить тебя. Все до одного!

И их свобода – свобода скопцов!! (Смеется). И никто из них не вознесся на гору Табор!

МАРИЯ. Ты не понял ничего, Иуда: ты мучаешься, но не от любви! Любовь не мучает, потому что ей ничего не нужно, она хочет только дать. А ты вожделеешь владеть мною. Ты не иго мое выбрал, ты пожелал свое иго наложить на меня! Ты хочешь, чтобы я принадлежала тебе!.. Я ведь знала о вашем собрании, Иуда. С того дня все, кроме тебя, успокоились, и я радовалась этому! Один ты изводил себя, домогаясь меня и ревнуя ко всем, даже к Учителю. Это из-за тебя я больше не хожу с вами. Это чтобы тебя спасти от твоей муки, Учитель оставил меня жить у Лазаря!

ИУДА. А ты и рада! Шлюха!!

МАРИЯ. Я больше не заговорю с тобой, Иуда, если ты не вернешься к Учителю!

ИУДА. Почему ты не вернешься к Учителю? Он учит нас свободе. Разве ты не свободна? Прежде ты любила Учителя и прельщалась Царством Божьим. Теперь любишь Лазаря?! Чем прельстил тебя Лазарь? Богатством?

МАРИЯ. Я ухожу! (Пытается уйти).

ИУДА. Нет, не уходи! Жизнь без тебя – горше смерти! Почему на меня не хватает твоего избытка?! Пожалей меня, полюби снова! (Обнимает ее). Спрячемся в этой палатке!