Семь смертей Лешего

Лешка остановился, на мгновение замер, словно колеблясь. Затем, окончательно освободившись от пленившего разум дурмана, резко выпрямился и застыл, с бешено бьющимся сердцем, возле самого обычного на вид розового куста. Вот только зеленый цвет выделялся из рамок обыденности, да скрывающиеся в цветочных бутонах миры, нарушали идиллию обыденной реальности. Он был в чуждом мире, либо откровенно враждебном людям, либо безразличном к ним, что было не менее опасным. Сотни, а может и тысячи сгинувших в мерцающем мареве аномалии людей за все время ее существования, ярчайшее тому подтверждение. Нужно быть предельно осторожным, чтобы не угодить в ловушку, из которой вряд ли удастся вырваться также легко, как из цветочного плена.

Розовые кусты отличались не только цветом, но и мирами, нашедшими в них пристанище. То, что он принял за цветочную оранжерею, оказалось хранилищем миров. Миров совершенно разных, и лишь немного в чем-то схожих в кустах одинакового цвета, да и то сходство, было весьма отдаленным.

Какое-то время Халявин экспериментировал в исследовании миров, не увлекаясь, не попадая более в дурманящий цветочный плен и не выпуская из рук карабин, хотя вряд ли бы тот смог пригодиться при встрече с хозяевами оранжереи, в которой произрастали невероятные миры. Леший искал тот самый куст, в котором заключен мир, из которого он сюда прибыл, и куда намеревался вернуться. Он чувствовал, что среди бесконечного множества миров, существует и его мир. Но, на его поиски может потребоваться столько времени, что и всей жизни не хватит на то, чтобы этот мир найти.

Сколько времени отведено ему судьбой на поиски, несколько часов, неделя, вряд ли больше. Если проникновение чужака в оранжерею не осталось незамеченным, то визита хозяев следовало ожидать в самое ближайшее время, и Халявин не думал, что они поспешат сюда с хлебом, солью, встречать дорогого гостя, кем бы он ни был. Скорее они придут сюда с дубьем и собаками, или с равноценной заменой и того, и другого. А если учесть то обстоятельство, что местные жители занимаются разведением миров в тепличных условиях, то и думать не хотелось о том, что ожидает непрошеного гостя, при встрече. Если же его вторжение осталось незамеченным, то появляется шанс на поиски, продолжительностью в несколько дней.

При виде бесконечного цветочного потока, в котором скрывался и его мир, Лешка впервые осознал, какую глупость совершил, начав штурм аномалии без основательной подготовки. Вся его подготовка сводилась к наличию карабина, и дюжине патронов к нему. Мир, в котором он очутился, существенно отличался от привычного, и то, что было уместным в подобной ситуации там, здесь могло не означать ровным счетом ничего. В прочесывании цветочных грядок карабин был нужен не больше, чем при прополке грядок в приусадебном огороде. При встрече с хозяевами необычной оранжереи, он вряд ли ему пригодится. Вряд ли существам, выращивающим миры, стоит опасаться карабина случайно оказавшегося здесь человека.

Что наверняка понадобится в его изысканиях, так это запас пищи. А его как раз и не было, если не брать в расчет тех бутербродов, что он успел проглотить, прежде чем оказаться здесь. Не было у него и воды, которой он также не удосужился запастись. Из-за неподготовленности, время для изысканий существенно сократилось. Если без пищи он мог обойтись пару недель и при этом нормально передвигать ноги, то с водой все обстояло гораздо хуже. Деревенский парень, более вынослив в сравнении с изнеженным горожанином, но и его возможности не безграничны. Без воды он сможет продержаться несколько суток, но потом смерть от жажды, более ранняя и мучительная, нежели смерть от голода.

Ручьев, в которых можно утолить жажду, он по дороге не приметил. Не обнаружилось поливного водопровода и в оранжерее. Натаскать воду ведрами сюда, как делается где-нибудь в деревне, в принципе невозможно. Жизни не хватит на поливку этого великолепия, даже если предположить, что водный источник где-то рядом. Конца оранжереи он не видел, хотя и провел в ней уже несколько часов, уходя все дальше от входа. Вокруг, куда ни глянь, лишь бесконечные, уходящие вдаль шеренги розовых кустов утопающие в мерцающем белесом тумане.

Что он знает об этом мире? Ровным счетом ничего! За время, проведенное здесь, он ни на шаг, ни приблизился к пониманию аномального мира. Возможно, эти необычные растения, внешне так похожие на розы, но определенно таковыми не являющиеся, и не растения вовсе, а нечто иное, что в воде не нуждается. Такой вывод можно сделать, блуждая по оранжерее, в которой нет и намека на систему подачи воды. Если только она не расположена где-нибудь на потолке, утонувшем в серебристом мареве. Проверить догадку Халявин не мог, поскольку не имел никакой возможности вскарабкаться по стенам к потолку, преодолеть туманную завесу и обнаружить систему поливного водопровода оранжереи, или ее отсутствие. И хотя стены сложены из массивных, грубо обработанных булыжников, но они были так тщательно подогнаны друг к другу, что между ними не оставалось ни малейшего зазора, чтобы зацепится.

В Лешкины планы не входило экстремальное скалолазание, или точнее, стенолазанье. Быть может позже, несколько дней спустя, когда жажда окончательно доконает его, лишив возможности думать о чем-то другом, кроме воды, он и предпримет попытку штурма стены, но не сейчас. В настоящее время ему хватало того, что он упорно совал нос в розовые кусты, стремясь отыскать мир, откуда он прибыл, чувствуя, что это единственно-возможный способ вернуться домой в добром здравии.

Подмеченное в начале исследований одно важное обстоятельство, позволило значительно сузить круг поисков. Он подметил, что между кустами одного цвета, существует некая связь. Они в чем-то неуловимо схожи, и коренным образом отличаются от миров, спрятавшихся в бутонах иного цвета. Зеленые похожи друг на друга, синие на синие, желтые на желтые. Между цветами разного цвета не было ничего общего. Отличия были настолько очевидны, что позволили Лешке сделать вывод, сужающий в 7 раз круг поисков.

Семь рядов цветочных кустов, семь существующих во вселенной миров, и каждый куст является параллельным одноцветному миру. Параллельные миры существуют одновременно, схожи, по сути, и отличаются лишь деталями. Существует множество параллельных миров, настолько огромное, что и думать об этом не хотелось. Ничтожны шансы, найти мир, в котором все будет так, как он привык, без необычных деталей, указывающих на то, что он ошибся. И если по возвращении домой он обнаружит своего любимца, серого в черную полоску кота Тихона здоровенным и облезлым рыжим котом, а вместо любимой бокала с отбитым краешком эмали, кружку с отломанной ручкой, это пол беды. Если, вернувшись, домой он помчится в магазин за прокладками, потому что он девушка, это будет беда похлеще. Нужно выбрать необходимое цветочное направление, по которому продолжить поиски, чтобы попытаться найти свой дом, если и ошибиться, то только цветом любимого кота, а не половой принадлежностью.

Зеленые кусты, заинтересовавшие его с самого начала, он сразу же отмел, настолько страшным и необычным показалось увиденное. Следом за зеленым, такая же участь постигла голубой, фиолетовый, синий и красные цвета, слишком странным восприятию, оказалось увиденное там. Ничего подобного он не видел ни в жизни, ни в кино. О таком ему и читать не доводилось, если не считать пары-тройки фантастических романов, плодов чьего-то, невероятно развитого воображения. Сложнее обстояло дело с кустами желтого и оранжевого цвета. Хорошо хоть они располагались рядом друг с другом. Он и без того устал поворачиваться из стороны в сторону, нырять то в один куст, то в другой. А если бы они находились на разных концах оранжереи, он определенно бы стер ноги, бегая туда-сюда, силясь уловить ту самую деталь, которая со всей определенностью скажет, что это его мир.

И хотя эти цвета коренным образом отличались от прочих, между собой они имели некое сходство. Можно было предположить, что миллиарды лет назад, это был единый цвет, под влиянием каких-то космических причин, разделившийся на два цвета, с чередой собственных миров. По космическим меркам миллиарды лет ничто по сравнению с вечностью. И поэтому они имели неуловимое сходство, которое не успела стереть бесконечная череда веков, минувшая с момента их раздела. Средь них было больше сходства, чем различий и потребуются бесчисленные тысячелетия, чтобы они окончательно отдалились друг от друга, став непохожими, как и кусты иного цвета.