Семь свиданий

Оглядев широкий лейкопластырь, который всё ещё скрывал часть виска и брови, она нахмурилась.

— Подрался с коллегами, возился со мной всю дорогу, ещё и этот обморок, будь он неладен!

Но её резко подхватили крепкие руки, вынуждая подняться. Взгляды схлестнулись, оказавшись на одном уровне, и она потонула в медовом водовороте.

— Глупенькая, — жарко прошептали ей прямо в губы и захватили их в чувственный плен.

Лена

Не всегда своего человека ты узнаешь сразу. Порой и видитесь часто и общаетесь. А щёлкает лишь спустя время. Но если уж щёлкнуло, то мозги встряхивает так, будто на тебя снисходит озарение. И ты думаешь, как же раньше всего этого не замечала? Скупой, но уже до боли родной улыбки. Постоянно хмурых бровей, вот только если он ловит твой взгляд, то морщинка на лбу тут же разглаживается. А касания? Когда он касается — искрит на километры!

Тёплый мёд и дымчатый шоколад. Идеальное сочетание. Сладкое, тягучее и желанное…

Дверь с толчка ноги захлопнулась и тут же жалобно заскрипела оттого, что двое к ней плотно прижались. Подхватив Лену под попу, Гриша закинул её ноги на свою талию, стискивая до лёгкой боли пальцы на мягких округлостях. Вжимая в себя. Она же, закинув руки на шею, нетерпеливо теребила мужские волосы, зарываясь в них пальцами и заставляя углубить поцелуй.

Поцелуй. Он ни на секунду не прекращался, постепенно перерастая в огненное пламя. Но этот огонь не пугал. Он разжигал внутри ответный, и две невидимые силы со страстью встречались, переливались друг в друга, питались друг другом, отдавая своё и троекратно получая в ответ.

Кто бы знал, что в таком тихом и угрюмом парне столько страсти? Он будто сорвавшийся с цепи сладкоежка, просидевший долгое время на изнурительной диете, «пожирал» Лену как долгожданный десерт. Блуждая по телу горящими глазами, лакая жадными руками, безудержными губами.

Ласки становились нетерпеливыми и более настойчивыми. Дорожка поцелуев убегала вместе с дрожинками к ключицам и возвращалась обратно к пылающим губам. Тихие стоны прорывались сквозь шумное дыхание. Гриша никак не мог оторваться от её тела, а она уже нетерпеливо елозила, зажатая между стеной и им в попытках стянуть с него рубашку. Пальцы зарывались в расстёгнутый ворот, царапали спину, порхали по крепкой шее вверх и оттягивали за волосы голову, чтобы дать немного отдышаться.

Когда она уже думала, что ещё чуть-чуть и её тело воспламенится от нетерпения, он с низким глубоким стоном обхватил в кольцо своих рук и, наконец, оторвал от двери. Охнув, Лена вжалась в крепкое тело сильнее, но уже спустя несколько мгновений была опрокинута на постель.

Полусапожки полетели на пол первыми, а следом Гриша принялся расстёгивать оставшиеся пуговицы на своей рубашке. Безотрывно скользя искрящимся взглядом по девичьей фигуре, задерживаясь на вздымающейся груди и улыбающихся губах. Когда рубашка была сброшена на пол, он встав одним коленом на кровать и, упираясь руками по бокам, навис сверху. Захмелевший вид будоражил похлеще алкоголя, и Лена не вытерпев потянулась навстречу, касаясь загорелой, плотной кожи.

«Шикарное тело».

Довольно мурлыкнув думала она. Навязчивое желание стащить с него одежду появилось ещё с того момента, как увидела Гришу на крыльце бизнес-центра.

Что ж, ожидания не подвели.

Под смуглой кожей перекатывались крепкие мышцы, небольшая поросль на груди и ниже пупка, уходившая развратной дорожкой за пояс брюк, притягивала взор и вызывала неконтролируемое слюноотделение. Руки тут же пробежались в этом месте по коже, царапая и оставляя следы, заставляя подрагивать мужской живот. Коснулись ремня, одним слитным движением ослабляя его и попутно расстёгивая ширинку.

В то время как его пальцы, уже давно распахнув полы платья, касались края трусиков заныривая периодически внутрь и сжимая упругую кожу на попе.

— Я весь вечер мечтал стащить с тебя это провокационное красное, — хрипло. Пальцы замерли, коснувшись нежного местечка и, возобновив движение, собрали влагу. Лена дёрнулась сильнее и вжалась, нетерпеливо заелозив под умелыми руками, выпрашивая большую ласку. Но Гриша не спешил, словно наслаждаясь моментом, — ты же позволишь?

Что? Сознание плавало в эйфории, и она не сразу сообразила, о чём он говорит.

Рр-а-а!

Да он издевается?

— Если ты этого не сделаешь, я тебя укушу, — недовольно проворчала, наконец фокусируя взгляд на хитром прищуре.

Смущённо засмеявшись, он спрятал лицо, склонив голову к её шее, шумно вдыхая аромат волос. Нежно куснул мочку. Поудобней сел. Принялся расстёгивать потайной замок платья.

Красная осточертевшая тряпка, наконец, улетела на пол, составив компанию мужской рубашке.

Обнажённой кожи коснулась прохлада, поднимая дрожинки. Соски напряглись вместе с зависшим лицом Гриши и его потемневшими глазами.

Но эйфория и его хмельное выражение длились недолго.

Нахмурив брови, он неожиданно отстранился. Взгляд прилипчиво принялся блуждать по ключице и левой груди, по тому месту, где неровной отметиной белел шрам. Волнение, пробежавшееся по телу, слизало жар, оставляя после себя лишь пустоту и прохладу. Рука сама накрыла кожу в попытке спрятать шрам. Лена села, опираясь на подушки, потому что Гриша больше не шевелился. Желваки заходили на его смуглом лице. Глаза остекленели, будто парень за мгновение погрузился в сомнамбулический сон.

Отчего-то стало неловко, хотя она никогда не стеснялась своего тела. Андрей, что б ему икалось в эту минуту, никогда и взглядом не давал усомниться в том, что её кожа несовершенна. Даже, наоборот, он фанател от этой витиеватой отметины, говоря, что это особая изюминка Лены.

Сейчас же под застывшим взглядом хотелось сжаться в комок. Пальцы было потянулись за платьем, но, тряхнув головой, Лена лишь неловко заправила мешающий локон и сглотнула.

— Гриша, всё в порядке?

Он отполз, назад прислоняясь спиной к витиеватой раме у ног. Прочистив горло, поднял серьёзные глаза, разглядывая лицо. Прищурил веки, отчего тёплый тягучий мёд застыл на дне зрачков, превращая их в мрачные омуты.

— У тебя фобия огня, — зачем-то вспомнил, безотрывно следя за девичьей мимикой.

— Ну да, — нервно пожав плечами, она ещё сильней смутилась, ничего понимая.

— Расскажи, как это произошло, — не просьба, а самый настоящий приказ.

— Сейчас? — удивлённо, отчаянно пытаясь сообразить, что случилось.

— Да, — твёрдо в ответ и, мотнув подбородоком, бросил: — этот шрам ведь от ожога?

— Ну да… — снова повторила совершенно растерявшись.

Она не знала, что происходит, но разительные перемены в настроении и холод, исходивший сейчас от сидевшего напротив парня, напугал настолько, что она решила ответить на его странный вопрос.

— Шесть лет назад в одном ресторане случился пожар. Меня задело, — поморщившись, прошлась пальцами по занывшей ключице. — Я тебе не нравлюсь такая? — очень-очень жалобно, но она ничего не могла с собой поделать. Подходившая к горлу обида сжимала его тисками, лишая возможности нормально вдохнуть.

— Нравишься, — также твёрдо в ответ, но, продолжая сидеть на месте, он мрачнел с каждой секундой абсолютно опровергая своим видом сказанное. Рот от напряжения побелел, едва разлепив губы, спросил: — как назывался тот ресторан.