Семь Толстых Ткачей

– С альманахом надо бы притормозить, а то толстяк возьмется за нас всерьез.

– Не бойся, Демьян сказал, что он выйдет от лица американского "Космополитена".

– Демьян молодец.

– Ага. До сих пор не могу поверить, что такие люди бывают!

– Бывают, Пьер, и ты уже встречал их.

– Если ты опять о Джорджио...

– Нет, я говорю о Фарите. В девяностых он так и фонтанировал идеями, да и сейчас его модели отличны.

– Ты же только что говорила, что он безвкусный.

– Он полностью безвкусен, а его модели почти вершина великолепия.

– И что, лучше моих?

– Прости, милый, лучше. Но мы отвлеклись. Где ты познакомился с Демьяном?

– Он сам на меня вышел. Позвонил в ту выгребную яму, куда ты меня кинула...

– Пьер!

– А что? Давай уж говорить правду. Позвонил и сказал что может передоложить отличные статьи под мои модели. Я согласился - мне тогда в петлю залезть хотелось, я согласился бы вылизать очко Сатане, если это помогло пробиться на подиумы. Мы даже не встретились. Он просто прислал статьи, я присоединил мои модели и отправил. Через неделю Плейбой их взял.

– И ты его даже не видел?

– Нет. Он нашел меня через Луи.

– Моего Луи?

– Да, дорогая. В нашей новой команде трое прошли сквозь твой будуар.

– Интересно.

– Да, мне тоже. Он сказал, что будет на показе.

– Хотела бы я с ним познакомиться.

– Познакомишься.

Но мечтам Аннет не дано было сбыться. Через неделю, перед самым показом, Демьян позвонил Пьеру, сказал, что заболел и не может приехать. В оправдание он прислал еще несколько прекрасных статей. Показ имел грандиозный успех, следующих альманах "Вога" стал сенсацией в мире моды. Описание моделей взял на себя Демьян. Еще через неделю у Фарита случился инфаркт - первый признак наступающего упадка.

Гнолт

Гнолт сидел за огромным столом в ресторане собственного имени и приканчивал вторую половину запеченной дорады. Тучи, зависшие над Нью-Йорком, выглядели веселее, чем он, и у Гнолта были причины на отвратительное настроение. Напротив него стояли молодой и старый Фриски. Обоим не предложили кресел, вот уже пять минут они мялись перед верхушкой Клуба любителей хорошо поесть, как школьницы, не выучившие домашнее задание.

– Вы можете распинаться, сколько хотите, это вам не поможет!
– наконец рявкнул Гнолт. Его лицо наполовину заляпано каким-то жиром, блестит, в тусклом сиянии свечей.

– Но, мистер Гнолт, мы не виноваты...
– пытался оправдаться Фриски-старший. Младший, благоразумно молчал, понимая, из-за его ошибки они попали в очень щекотливое положение.

– А кто виноват? Кто?

– Но, сэр, этот пир был инициативой многих гурманов и нельзя винить ни одного...

– Да плевал я на пир!
– Гнолт швырнул в них оглоданную свиную кость - благо не попал. Кость пролетела аккурат между отцом и сыном.

– Мне и всем этим многоуважаемым людям очень интересно, почему наши дегустаторы не присутствовали там, почему не высказали свое авторитетное мнение в поддержку членов нашего клуба? Почему книга, о которой гудит весь кулинарный мир, не была оплевана и поругана? Почему главные конкуренты месье Ашаноля продают свое гнусное пойло канистрами, а ему приходится понижать цены, которые оставались незыблемыми уже сотню лет? Почему виски признан слишком крепким напитком для подобных блюд? Почему, собственно, на столе "пира тысячи и одного гурмана" не было наших гурманов? И почему я узнал об этом через вторые руки?!

Окончание тирады, Гнолт провел на самых что ни на есть повышенных тонах. Но спохватился и понял, что так нельзя. Нельзя унижаться перед этими идиотами, на глазах у верных союзников. А еще ему пришла в голову метафора: "Я реву, как самка диплодока". Она показалась ему банальной, Гнолт улыбнулся. Мало того что банальная, так и диплодоков в свое время выдумал он сам.

– Сим заявляю, что вы исключены из нашего клуба, - уже спокойнее закончил Гнолт.
– Свободны...

– Но, сэр, наш род вот уже...

– Пойдем, пап, - Фриски младший взял отца под локоть. Одного взгляда на лицо Хасима хватило, чтобы пронять - они живы лишь потому, что не затронули его личных интересов. А что будет, когда он узнает, что еще как затронули? Об этом даже думать страшно. Сын решил - сегодня они уедут из США. Осядут где-нибудь в Канаде, подальше от этого клуба. За время членства Фриски повидал достаточно и перспектива исключения из клуба вовсе не так пугала, как перспектива остаться.

Когда молодой мужчина вывел плачущего старого из зала, Гнолт посмотрел на девушку, неприметно стоящую в углу, и сказал:

– Этих убрать до того как смоются. Ты принесла книгу?

– Да.

– Давай.

Девушка подошла и протянула красивое подарочное издание "Пир тысяча и одного гурмана - рецепты от персонажей книг".

– Свободна, - сказал Гнолт, девушка вышла.
– Кто это читал?

Все собравшиеся покачали головами.

– Я вкратце перескажу вам содержание. Здесь собраны рецепты, которые готовили различные персонажи из книг. Самые сложные от Ниро Вульфа, а остальные до одури простые. Например, утка с яблоками от Гаррисона, или копченый окорок от Д"Артаньяна. Большая часть рецептов примитивна, как вы понимаете, это очень плохо.

– Кто написал это?
– спросил Хасим.

– В том-то и дело, что это совместное творчество, - нахмурился Гнолт.
– На одном из кулинарных сайтов кто-то решил собрать рецепты литературных героев. Многие подключились, и через пару недель рецептов набралось до хрена. Пользователи предложили руководству сайта отправить это в редакцию. И вот, что из этого вышло. Уже готовится второй том - многие кулинары воспользовались случаем и решили заработать на славе пира...

– А что это был за пир?
– спросила мадам Чу.

– На фоне успеха книги наши горячо любимые дерьмоеды решили собраться и провести пирушку, где станут готовить "литературную еду". Она затянулась на неделю, все наши конкуренты поддержали ее, а мы пролетели. Но ничего фатального не произошло...

– Не произошло?!
– вскликнул Ашаноль.
– Я потерял пятьдесят миллионов!

Две бусины в глазницах Ткача прокрутились, направили окуляр на француза. Тот почти сразу потупил взгляд.