Семь троп Питера Куинса

— Совсем не беспомощен, — возразил Питер. — Руки-то свободны. — И добавил: — Даю тебе слово, что явился только потому, что ты своим хождением не давал мне спать.

— И все? — удивленно охнул незнакомец. — Боже милостивый, только и всего? Тогда добро пожаловать и прошу садиться! Вы мой самый дорогой гость! Каждая минута с вами мне дороже золота… дороже бесценных бриллиантов!

Глава 10 РАССКАЗ МАРТИНА ЭВЕРИ

Нелепый восторг юноши и трясущиеся руки все больше убеждали Питера, что он имеет дело с обыкновенным трусом. Незнакомец усадил гостя на стул и, не зная, чем еще угодить ему, достал сигары и бутылку бренди.

— Расскажи в двух словах, кого ты боишься, — попросил Питер.

Собеседник открыл было рот, но от одной мысли, о чем ему придется сообщить, испуганно вытаращив глаза, затряс головой.

— Не могу, — выдавил он.

— Тогда как, черт побери, я смогу тебе помочь? — рассердился Питер.

— Помочь? — переспросил он. — Нет, нет, ты не можешь мне помочь. Никто не может. Я уверен.

— Тогда какой от меня здесь толк?

— Какой толк от щенка ребенку, который боится темноты? Он знает, что щенок ему не поможет, но тем не менее успокаивается.

В таком сравнении было мало лестного, но прежде чем приходить к какому-то выводу, Питеру хотелось побольше узнать о собеседнике.

— Давай рассказывай! — настаивал он.

Тот опять затряс головой:

— Не могу.

— Ладно, — махнул рукой Питер. — Тогда шагай. А я пошел спать. — Хозяин комнаты отчаянно запротестовал. — Я явился сюда тебе помочь, — резонно заявил Питер, — и не намерен без нужды лишать себя сна. Но торчу здесь уже целых пять минут и даже не узнал, как тебя зовут.

— Что касается того, как меня зовут, пожалуйста. Меня зовут Мартин Эвери.

— А я Питер Куинс.

Он пристально вгляделся в лицо собеседника, и ему стало ясно, что Мартин Эвери обитает в местах, куда еще не донеслась весть о знаменитом побеге Питера. Они обменялись рукопожатиями, и Мартин Эвери продолжал:

— Знаете, что произойдет, если я начну рассказывать? Меня остановит пуля, которая влетит вон в то окно.

— Да я ближе к этому окну, чем ты, — возразил Питер. — И уж если в окно влетит пуля, то в первую очередь попадет в меня.

Он выглянул в окно. Сияла луна, заливая ярким светом белые камни внутреннего дворика, отчего в сводчатой галерее залегли тени чернее тучи. Более мирного пейзажа даже трудно вообразить. Питер машинально представил, как Злой Рок, дожевывая сено, готовится лечь на покой.

— Вам не понять, — захныкал Мартин Эвери. — Если не в окно, то сквозь стену. Уж они-то, если надо, найдут способ исполнить задуманное.

— Что за бред, Эвери?

— Поживете в этой стране подольше, тогда согласитесь со мной. Это вам не Штаты, Куинс.

— Ладно.

— А почему бы действительно не рассказать хотя бы часть того, чем я занимался? Сначала-то все шло прекрасно — ничего страшного.

Питер уселся на стул и, как обещал, придвинулся к окну. А Эвери отодвинулся подальше в угол. Страх овладел им до такой степени, что он даже не делал вид, что храбрится.

— Куинс, — начал он, — то, что я расскажу, будет похоже на начало волшебной сказки.

— Постараюсь поверить.

— Отлично. Черт побери, при одном воспоминании я уже чувствую себя лучше! Начнем с того, что я окончил инженерный колледж. Изучал ирригацию.

— Довольно слабое начало для волшебной сказки, — пробурчал Питер.

— Нельзя судить по первой фразе, особенно в двадцатом веке!

— Это верно. Продолжай, Эвери.

— Работал на строительстве больших плотин на юго-западе. Получил хорошую репутацию. Пару лет занимался мелиорацией в Калифорнии, пока не пришло приглашение приехать сюда и поработать на сеньора Монтерея. Вам, разумеется, о нем известно?

— Первый раз слышу.

— Черт побери! Да это же самый богатый человек в Мексике.

— Неужели?

— Вот именно. Он пустил здесь такие старые и глубокие корни, что даже революции не слишком затронули его состояние и положение. Верно, сеньора Монтерея немного порастрясли, но не разорили. Возможно, он потерял половину того, что имел, однако ныне он не только возвращает утраченное, но получает кое-что в придачу. Вот тут появляюсь я.

— Давай дальше, — подбодрил Питер. — Теперь вроде бы похоже на то, что обещал вначале.

— Я приехал для предварительного ознакомления с планом строительства. Имение Монтерея по размерам не уступает небольшой стране. Дом — огромный дворец, настоящий замок. Построен среди скал в те времена, когда такие сооружения служили крепостями. Именно это, должно быть, и имели в виду первые Монтереи, а дон Фелипе, зная, сколько денег вложено в старый дом, не выражал желания с ним расстаться. Так и живет до сих пор на верхушке скалы, как орел. Да он и сам, знаете ли, напоминает орла.

От меня требовалось посмотреть, можно ли построить плотину и отвоевать у пустыни около пяти тысяч акров земли. При осуществлении проекта стоимость земли возросла бы с пяти долларов за акр, и даже меньше, до трехсот с хвостиком. Монтереи в этом случае спокойно клал в карман по меньшей мере миллион. Между прочим, сам он имел все основания ожидать ежегодный доход в двести тысяч долларов в год при общих затратах, превышающих эту цифру всего лишь чуть вдвое больше.

Старина видел, какие возможности открывает использование бесцельно пропадающей в горах воды. Весь замысел принадлежал ему. По правде говоря, мои услуги вообще не имели насущной необходимости. Но современное образование, кажется, внушило всем, что одного здравого смысла нынче недостаточно. Людям хочется по любому вопросу заручиться профессорским мнением. Вот и Монтереи решил положиться на мое заключение.

Все было ясно как день. Мне не понадобилось и десяти минут, чтобы увидеть: затея вполне реальная. Но я решил денька три поездить по округе, порасспросить о дебите воды в реке, посмотреть отметки высшего уровня, поговорить о дождях и всяком таком. По истечении трех дней я высказал свое мнение и выписал счет, вдвое превышавший реальные оценки. Сеньор Монтереи выписал чек на сумму, вдвое превышавшую запрошенную мной, и попросил меня разработать проект, что называется, от «а» до «я».

Пока я трудился над проектом и потом, когда строилась плотина, я жил словно король. Недалеко от плотины, по другую сторону хребта от своего жилища, сеньор Монтереи воздвиг мне дом. Обставил его сверху донизу. Приставил прислуги не меньше, чем у короля Англии. Три специально выделенных конюха смотрели за полудюжиной коней, отданных в мое полное распоряжение. На кухне — толпа прислуги, я так и не разобрался, кто чем там занимался. Другие копались в саду, после того как Монтереи обнаружил, что я люблю цветы. Черт возьми, представляете, Питер, они выкапывали растения в окружающем старый замок огромном саду, обкладывали корни землей и дерном и на ослах доставляли к дому. На влажной стороне хребта выкапывали вместе с землей молодые деревца и в больших повозках везли через перевал, чтобы посадить вокруг построенного для меня дома.

И все из-за того, что, глядя на стройку, я как-то заметил Монтерею, что, пока не завершат плотину и не пустят воду, для жилья здесь будет унылое место. И тогда вокруг меня посадили сад и молодую рощу. Еще один пример, чтобы вы получили представление о знаках внимания со стороны Монтерея: узнав, что я обожаю свежую дичь, он выделил двух лучших охотников и поручил им каждый день снабжать мой стол своей добычей.

Всей этой челядью мне предстояло командовать. Но конечно, слуги отбились от рук. Я просто не умел достаточно свободно бранить их по-испански. Потому сказал Монтерею, что предпочел бы вместо двух десятков слуг и вечного гвалта и суматохи иметь одного слугу и обрести наконец покой.