Семь убийц и одна девушка

— Что? — Голос умирающей, да и только.

— Выпей таблетки, тебе намного легче станет.

— Что это?

— Аспирин. Прими лекарство, прошу тебя.

Я вложила одну таблетку в рот Светлане и поднесла к ее губам стакан с водой. Девушка сделала глоток, другой, но внезапно поперхнулась, и надрывный кашель начал сотрясать ее. С большим трудом, стуча зубами о край стакана, она медленно выпила еще воды, запивая лекарство.

Светлана вновь бессильно откинулась на подушку, тяжело дыша, и лицо ее было мокрым от слез. Но когда я дотронулась до ее лба и щек, чтобы стереть влагу, оказалось, что жар спал.

Я осторожно укрыла девушку одеялом и села рядом. Так мы пробыли в забытьи до самого утра.

Глава 13

На очередное совещание друзья-охотники собрались у знаменитых прибрежноморских пещер, к которым была устроена автомобильная экскурсия. Часы показывали полдень, хотя это можно было определить визуально, просто подняв голову кверху. Светило стояло почти в зените.

Пещеры, древние свидетельницы капризов природы, в наши дни были облагорожены удобными подъездами и подходами, специальной подсветкой внутри, а также элементами бытового сервиса: здесь имелись буфеты, туалеты, магазины, фотоателье. Летнее кафе возле входа было оборудовано всем, чего только может пожелать душа, даже телевизором, по которому каждые четыре часа передавались местные новости. В этом кафе и встретились бывшие одноклассники.

Председательствовал, как всегда, Батталов.

— Парни, наш консультант Владимир Токарев, который держит нейтралитет, имеет кое-что доложить нам.

— Информация не бесплатная, — заранее объявил мафиозник. — Мой человек желает получить премию.

— Получит, — кивнул Соколов.

— Деньги вперед!

— Ну ты и жмот! — выкрикнул Головко. — Сколько?

Токарев назвал сумму. Мужчины полезли в карманы, один Марчук сидел задумавшись и не шелохнулся.

— Эй, Николай! А ты чего ждешь? — спросил Батталов, обратившись к продюсеру персонально.

— Да-да, — встрепенулся Николай Сергеевич.

Сначала он подумал, что никакая информация ему не нужна, ведь его посланец наверняка уже сделал свое дело. Оставалось только дождаться известий о благоприятном завершении операции. Но тут же решил, что выдаст себя раньше времени, если не примет участия в складчине.

Токарев собрал деньги и сказал:

— Ну вот, теперь я могу поделиться своей информацией с вами. Записывайте: Преображенская Светлана Вадимовна, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения. Это есть ваша мишень. А проживает она по адресу: город Тарасов, улица Садовая, дом сорок шесть, квартира семнадцать.

— Как узнал? — воскликнул Соколов.

— Ее паспорт оставался в ее номере в пансионате, пока она находилась в больнице. Мой человек два дня тому назад проник туда и просмотрел документы. Кроме того, в паспорт была вложена бумажка с другим именем: Женя Охотникова. И какие-то цифры. Времени не было разбираться.

— Отличная работа! — сказал Батталов. — Значит, ее подружку зовут Женя? Что ж, очень приятно. Ребята, надо выпить за Владимира!

Рюмки с водкой поднялись над столом. И в это время с экрана включенного телевизора донеслось:

— Обнаружен труп неизвестного мужчины со следами множественных ушибов и переломов.

Головко открыл рот и указал пальцем на экран.

— Николай, посмотри, это не твой ли человек?

Показу тела телевизионщики уделили достаточно внимания. Они панорамой проехались по железнодорожной насыпи, а затем крупным планом показали труп с неестественно вывернутой шеей, раскинутыми руками и подвернутой правой ногой. Глаза мужчины были полуоткрыты, и смотрели они в неизвестную даль. Лицо было видно отчетливо, особенно ямочка на подбородке.

Стакан с пивом, которым он запивал водку, выпал из руки Марчука. Светло-желтая пенистая жидкость залила белоснежную скатерть.

— Господи!

— Это он? — спросил Токарев.

— Вне всякого сомнения, — пробормотал Николай Сергеевич.

Он выскочил из-за столика, задев его ногой и чуть не перевернув.

— Ты куда? — воскликнул Головко.

В качестве ответа тот махнул рукой и помчался к туалету.

— Зря пиво пил, — констатировал мафиозник.

Вскоре Марчук вернулся, демонстрируя всем бледное лицо с трясущимися губами.

— Что же это получается? — спросил Батталов. — Мы знать ничего не знаем, а девок, оказывается, в городе уже нет? Стыдно, Коля! Нехорошо скрывать информацию от своих товарищей.

— Ничего не стыдно! — пошел в атаку Николай Сергеевич. — За девчонкой следили все, но только мой человек обнаружил, что она уходит. Честь и хвала ему! А ваши люди прокололись.

— Ладно, допустим. А теперь, Коля, раскалывайся дальше, что и как.

— Не понял, — произнес Марчук.

— Короче, мы тоже хотим знать, где сейчас находятся девчонки.

— Так я вам и сказал!

— Не будь свиньей! — почти в один голос воскликнули Соколов и Головко.

— Да вы что! — возмутился Николай Сергеевич. — Извините, но в этом деле каждый сам по себе. Конкуренция среди нас большая, и каждый из нас имеет право бороться любыми допустимыми способами. Умолчание об информации не есть преступление. Надо было вам самим подсуетиться и узнать, куда именно подевались девушки.

— Все понятно, мы лопухнулись, согласны, — кивнул Батталов. — Но ты обязан поделиться информацией.

— Не обязан, — мотал головой Марчук. — Вы что же, за дурака меня держите?

— Почему «держите»? — усмехнулся Токарев.

— А ты вообще молчи! — рявкнул Николай Сергеевич.

— Не обижайся, — снова усмехнулся мафиозник. — Только я боюсь, что твои друзья разорвут тебя на части из-за того, что ты пытаешься держать язык за зубами.

— В конце концов, я имею на это право! — Марчук чуть не смахнул со столика бутылку с пивом. — На моем месте вы поступили бы точно так же.

— Вот уж точно, — заметил Токарев. — Кто же станет пускать козла в огород?

Батталов повернулся к мафиознику.

— Послушай, Владимир! Твои наблюдатели что же, не знали о том, что девушка уехала из Прибрежноморска.

Токарев пожал плечами.

— Мне ничего не доложили. Значит, такие же лопухи, как и все остальные. Зарплату не получат.

Головко вздохнул с видом человека, лишившегося наследства.

— Вот такие дела, ребята. Они что же, убрали его?

— Кто они? — не понял Батталов.

— Девки!

— Да не может быть! — отмахнулся Сергей Иванов. — Они же девчонки!