Семь желаний

За моей спиной послышались тяжелые шаги. Я обернулся. Ко мне приближался дворник с метлой на плече. Присев рядом с трупом собаки, он взялся за мощные челюсти обеими руками, раздвинул их, заглянул в глубину глотки и покачал головой. Потом выпрямился и пнул ногой здоровенную миску. Вместе с засохшими обглоданными костями на снег вывалились маленькие кусочки вареной колбасы.

– Похоже, проглотила псинка отраву, – почти равнодушным голосом произнес дворник, поправляя на голове шапку. – Кто-то из гостей лишнего шума побоялся…

Меня задело, что этот «простой» человек так легко и безапелляционно определил, кто мог отравить собаку, а кто не мог.

– А почему именно кто-то из гостей?

Дворник повернулся ко мне и смерил меня продолжительным взглядом.

– А потому что на своих она и так бы не лаяла – зачем тогда ее травить?

Я промолчал. Возразить мне было нечего. Дворник сделал простой и верный вывод, вычеркнув себя, а заодно и Ольгу, из списка подозреваемых.

Я вернулся в дом, закрыл за собой дверь на ключ и остановился у лестницы, раздумывая, куда мне пойти и что предпринять. У меня не было сомнений, что отравление собаки и пропажа пистолета из машины – два логически следующих друг за другом события. Чтобы незаметно, не привлекая внимания, выйти из дома за пистолетом, а затем вернуться обратно, злоумышленник кинул собаке отравленную колбасу. Значит, как минимум на двух уликах его можно поймать: на промокшей в глубоком снегу обуви и на отраве, которой он воспользовался.

Я направился к Лере, сам не зная, что именно влекло меня к этой девушке: то ли желание одним махом доказать ее вину и поставить точку, то ли стремление укрыться в надежном месте, где менее всего можно было ожидать выстрела в спину, то ли инстинктивная тяга к стройной самочке.

Но когда я без стука распахнул дверь комнаты, отчего Лера испуганно забилась в самый дальний угол дивана, я понял, что мною управляют амбиции сыщика.

– Где обувь? – негромко, но достаточно жестко произнес я.

– К-к-какая обувь? – заикаясь, переспросила Лера, как щитом прикрываясь книжкой «1001 вопрос про ЭТО».

Я не стал уточнять. Время и внезапность решали все. Встал на колени перед диваном, пошарил рукой по пыльному полу и выудил пару усатых тигрят. Они были совершенно сухими, словно я выдернул их из жаркой и безводной Африки. Отшвырнув близнецов в сторону, я отдернул штору, проверил батарею отопления. Там было пусто.

Развернувшись, я шагнул к двери, дернул на себя дверцу стенного шкафа и сразу увидел пару сапожек на высоких каблуках, которые доставили Лере столько неудобств на обледеневшей дорожке. Мне казалось, я уже чувствую мокрую и холодную подошву, к которой прилипли крошки нерастаявшего льда, и я уже придумывал первые слова, которые должен буду сказать Лере. Но… Но сапожки оказались совершенно сухими. Не менее сухими, чем тапочки.

– Что с вами? – спросила Лера, глядя на меня так, как смотрят на психически нездоровых людей. – Что вы там ищете?

И тут я вспомнил про белые туфли, которые лежали в спортивной сумке. Ведь в них запросто можно было выскочить во двор!

– Где туфли? – крикнул я и сразу понял, что коснулся тайны.

Лера невероятно смутилась. Она попыталась улыбнуться, скривила губы, затем пожала плечами и отрицательно покачала головой. Лицо ее быстро покрылось пунцовыми пятнами.

– Туфли? – переспросила она, изо всех сил стараясь произнести это слово легко и непринужденно. – Какие туфли?

Но я, словно рыбак, уже чувствовал, как трепещет добыча на леске, и осторожно подводил ее к себе.

– Белые! – уточнил я, не сводя с девушки глаз, и шагнул к ней.

– Ой, мамочка… – прошептала Лера, подтягивая к себе коленки и прижимая книгу к груди.

– Которые лежали в твоей сумке, – еще более конкретизировал я свой вопрос и приблизился еще на шаг.

– Вы что? – шепнула Лера, сверкая очками, – собираетесь меня убить?

– Хуже, – ответил я.

– Хуже не бывает, – попыталась вступить в полемику Лера.

Я раскрыл дверцу тумбочки. Там ничего не было. Тогда я подошел к платяному шкафу и взялся за ручку створки.

– Лучше во всем признайся сама, – предложил я мирное разрешение конфликта.

– В чем? – жалобно уточнила Лера. – Пистолет где?! – рявкнул я.

– Господи! – зашептала Лера, вскидывая глаза к потолку. – Так что вы ищете – пистолет или туфли?

– Баночку с ядом!!

Кажется, я добился, чего хотел, – ситуация была уже достаточно комедийной, а мои действия со стороны выглядели как веселенькая пародия на следственно-оперативную работу. И в этом заключалось преимущество частного детектива перед профессионалом: я мог позволить себе балансировать на грани шутки и серьезности. Ведь я всего лишь зарабатывал деньги и удовлетворял свое тщеславие. Ни больше ни меньше. И мне очень хотелось, чтобы Лера это поняла.

В шкафу я обнаружил спортивную сумку. Я выволок ее и поставил перед диваном.

– Давай по-хорошему, – предложил я. – Ты мне – пистолет, а я подумаю, как тебе помочь.

– У меня нет никакого пистолета! – клятвенно произнесла Лера.

– Хорошо, допустим, – ответил я, обессиленно садясь на стул. – Давай хотя бы туфли.

Лера отложила книгу, опустила ноги на пол, провела ими по полу, пытаясь на ощупь найти тапочки.

– Скажите, Ольга много вам заплатит за то, что вы посадите меня в тюрьму? – спросила она чуть хрипловатым голосом. – Может, я смогу заплатить вам больше, чтобы вы отстали от меня?

У меня даже дыхание свело от той откровенной наглости, с какой эти слова были произнесены.

– Хватит болтать, – сказал я, нахмурив лоб. – Туфли неси! И прекрати мне «выкать»!

Лера встала. Прошлепала босыми ногами к ванной, у двери остановилась и повернулась ко мне.

– Честное слово, я никого не убивала, – сказала она. Недолго подумала и добавила: – Я могу продать свою машину и отдать вам эти деньги…

– Стоп! Не надо слезу из меня выдавливать! – перебил я Леру, с деланым интересом разглядывая свои кулаки. – Я сам знаю, что ты никого не убивала. Просто… просто ты себя так ведешь, будто всем должна и перед всеми виновата… Думаешь, мне очень приятно разговаривать с тобой таким тоном? Я с большим удовольствием пригласил бы тебя к себе домой. На романтический ужин, так сказать, при свечах… Но дело надо довести до конца. Это мой принцип, понимаешь?

– Понимаю, – кивнула Лера.

– Ну, раз понимаешь, то тащи туфли, и закончим этот дурацкий спектакль… Домой хочу. Надоело все…

Лера зашла в ванную и вынесла оттуда пару белых туфель. Протягивая их, она несмело приблизилась ко мне. Все еще хмуря брови, я покосился на туфли. Можно было махнуть рукой, встать и сказать: «Ладно, хватит. Ложись спать, больше я тебя не побеспокою». И уйти. И я уже был готов так сделать, но в последний момент все-таки взял их. И тотчас почувствовал, как мое сердце куда-то провалилось.

Туфли были влажными и теплыми – наверное, Лера сняла их с батареи, где они сохли. На одном каблуке темнело бурое пятно.

Я опустил глаза, чтобы не встретиться с ее молящим взглядом, и вернул туфли.

– Убери…

Встал, подошел к двери, остановился на пороге. «В общем, так, – подумал я. – Сейчас я поднимусь к Ольге, верну ей аванс и скажу, что мое расследование зашло в тупик. Потом сяду в свой джип и помчусь домой. Лягу в кровать и буду спать сутки напролет».

Я вышел в коридор и с силой захлопнул за собой дверь.