Семь жизней

Ричард подготовил две практики, которые смогли бы мне помочь. Во взгляде Салли нет энтузиазма, поэтому я надеялась на психолога.

Первая практика провалилась, и я знаю почему: очень сложно высказать в слух то, что хранится в самом сердце. Ричард не мой друг, он человек, который выполняет свою работу. Делиться с ним такого рода откровениями сложно.

Вторая практика интересней лишь тем, что Салли осталась одна. Пожалуйста, пусть она справится.

В монологе очень много обиды, боли, разочарования. Самое страшное, что с каждым словом ей не становится легче. Раны продолжали кровоточить. Эмоции захлестывали, началась истерика. И вот, мысленно, Салли оказалась в том дне. Я не могла слушать свои рассуждение о смерти. Я заплатила такую огромную цену за эту жизнь и пытаюсь с ней так просто расстаться.

Не справилась. Не простила. Не смогла.

Салли сорвалась. Как только открылась дверь кабинета, она пулей вылетела из него. Я помедлила, не хотела идти следом, но Голос заботливо переместил меня к Салли. Наверное, она бежала снова в комнату.

Ошиблась.

Салли выбежала на парковку. Я не успела предположить, куда она собралась, как тут же оказалась в машине. Что будет дальше мне известно. Я вновь получила то, чего так сильно желаю.

Шансы выжить в таких погодных условиях неопытному водителю равны нулю. Салли пыталась контролировать ситуацию, но насколько возможно ее контролировать подростку?

Адреналин придал сил. Она на эмоциональном пике и больше не испытывала страха. Взяла в руки телефон. Набрала Наю. Сколько в этих поступках смысла? Что она скажет, если та ответит.

Было бы проще, если бы я не знала, что это моя жизнь. Я могла объяснить и правильно трактовать ситуации сейчас, но в тот момент я поддалась эмоциям.

Легко судить о том, что тебе неподвластно. Легко смотреть на мир с высоты прожитого опыта. Куда сложнее изменить его, находясь в эпицентре. Во всех жизнях я осуждала собственные поступки, но, тем не менее, совершила их.

– Да возьми ты чертову трубку!

Крик Салли вырвал из оцепенения. Она пыталась дозвониться. Нет, Салли пыталась попрощаться. В следующую секунду ее ослепил свет фар. На этом воспоминание закончилось, как и моя жизнь.

– Она дозвонилась?

– Да, но было поздно.

– Я опять выбрала смерть, – сказала я сама себе, но Голос воспринял на свой счет.

– Надеюсь, в этот раз ты не будешь спорить.

– Неужели такова цена каждой мечты?

– О чем ты?

– Смерть. Неужели я должна умереть, чтобы получить то, что хочу?

– Я думал, мы не будем возвращаться к вопросу о выборе. Ты могла остаться в кабинете и никуда не ехать.

– Могла, – отрешенно произнесла я. – Если бы я осталась, в моей жизни появились бы друзья.

– Этого мы уже не узнаем. Остались вопросы?

– Как много людей просматривают свою жизнь?

– Немногие. Ты готова увидеть четвертую жизнь?

– Готова.

– Пусть будет так.

Изабелла

И вновь все повторилось. На этот раз я оказалась на кухне. И кухня эта располагалась в доме, о чем свидетельствовал вид из окна. Хотелось осмотреться, но шум в другой части дома влек меня. Из кухни я попала в длинный коридор, а после в зал. В глаза бросились два дивана оранжевого цвета и красные подушки, раскиданные по ним. Только сейчас обратила внимание, что в доме все ярких цветов, даже шторы, что обрамляли окно на кухне.

Между двух диванов расположились мальчик и девочка лет пяти. Они проводили операцию плюшевому зайцу. Мальчик резал ему живот пластиковым ножом, а девочка подносила бинты.

– Пот, – с серьезным видом произнес мальчик, и девочка тут же поднесла маленькую тряпочку. – Скальпель.

Девочка растерялась, потому что скальпеля у них не было.

– Арчи, – прошептала она, разводя руками.

– Ложку, – подсказал он, и операция продолжилась.

Я попыталась рассмотреть девочку получше, но она прятала лицо за волосами.

– Арчи! Белла! – женский голос заставил меня вздрогнуть. Белла. Меня зовут Белла.

Я обернулась, но никого не оказалось за моей спиной.

– Мам, у нас операция! – крикнула в ответ Белла. Арчи шикнул, призывая ее к тишине.

– Пациент может проснуться, – пояснил он. – Нитки и иголку.

– Вы этого зайца оперируете в пятый раз.

Низкорослая брюнетка с оливковым цветом кожи, наконец, зашла в зал. Ее черные брови изогнулись, а губ коснулась улыбка.

– Ну мам, – простонала Белла. Ее раздосадованный взгляд заставил меня улыбнуться.

– Бегом завтракать! Стол уже накрыт.

– Одну минуту, Челси. – Арчи все еще был в образе.

Он зашил зайца, перебинтовал его живот и положил на самодельную койку, сотворенную из картонной коробки.

– После операции принято мыть руки, – заметила Челси, окинув нас лукавым взглядом. Не могу не отметить миловидность и уверенность, которую она излучала.

Белла и Арчи направились в ванную, а я последовала за ними. Поочередно вымыв руки, они насухо вытерли их полотенцем. То, с какой серьезностью они подошли к делу, развеселило.

– Что у нас на завтрак? – спросила Белла, следуя за Челси.