Семь звезд

В зале появились молодые девушки, служительницы Дьявола, и начали магические песнопения. Джером — еще одна составная гигантского мистического механизма Лича. Если мир надо спасти, она сделает это хотя бы ради Джера и Салли.

Женевьева сконцентрировалась, искусственная Солнечная система начала вращение.

В темноте пятеро ждут ее, скоро они воссоединятся, Женевьева станет их путем в мир людей; тоннелем, через который они пройдут на Землю. Девушка ощущает отрывки жизней пятерых существ; некоторые знакомы ей, другие — нет. Соединившись, они возвращаются.

Система прекращает вращение. Женевьева открывает глаза и вылезает из кресла. В голове кружатся следы чужих воспоминаний. Произошедшее потрясает даже больше, чем путешествие в виртуальный мир. Джини ощутила сильную связь, которая была даже отчетливее связи с людьми, чью кровь она когда-то забрала. В теле появились другие личности, кроме нее.

— Она вернулась одна, это провал, — послышался будто сквозь сон голос ассистентки Лича.

— Подожди, ритуал еще не закончен, — говорит Джером.

Сын Салли помогает Женевьеве встать и тревожно вглядывается в глаза девушки.

Да, теперь все семеро в сборе.

Яростная жажда крови охватила Женевьеву. Мгновенно выросли клыки; незнакомцы в голове присоединились к ее страшному голоду.

— Лич сказал, что принесение жертвы завершит создание круга. Я готов, — тихо сказал Джером, расстегивая ворот рубашки.

Хищник внутри одерживает победу, сдерживать жажду становится невозможно. В подобном состоянии теряется рассудок, засыпает сознание. Прекращаются угрызения совести, умирает личность. Остается только Зверь и безумное желание почувствовать вожделенный вкус крови. Кровь, кровь, кровь.

Зубы молниеносно смыкаются на шее Джерома и прокусывают яремную вену. Огромными глотками живительная влага поступает в охваченный безумной жаждой организм.

Кровь вливается вместе с сознанием и разумом жертвы. Куски мяса попадают в рот Зверя, и он глотает их, увеличиваясь в размерах. Вот она — Женевьева-чудовище. Не останавливаясь, она высасывает всю жидкость до последней капли, бездыханное тело падает к ногам вампира. Женевьева чувствует, что поглотила больше, чем может переварить. Кровь застыла в горле, живот сдавило. Такое происходило и раньше — трижды за шестьсот лет. Это были постыдные для ее человеческой натуры моменты жизни, о которых Женевьева предпочитала забыть. Зверь внутри нее порой неподвластен, однако именно кровь продлевала ее жизнь и сохраняла вечную молодость. Часто она пыталась убедить себя, что может избежать убийств, но противостоять своей сущности было невозможно.

Джером добровольно пожертвовал собой, но грех с ее души этот факт не снимал. Часть прежней Женевьевы она давно потеряла. Джера можно было спасти и возродить к жизни вампиром, подарив Темный Поцелуй, но теперь уже слишком поздно. Он мертв, обескровленное тело лежит на полу. Помощники Дьявола в ужасе пятились к двери, ожидая, что в следующий момент девушка набросится на них. Непонятные существа в голове насытились кровью, и теперь девушка ощущала, как они увеличиваются в размерах. Создания стали говорить с ней. Несколько веков назад Жанна Д'Арк тоже слышала голоса, именно они вели ее.

— Скоро, скоро, скоро, — шептали четверо мужчин и женщина в голове Женевьевы.

К ним присоединился еще один мужчина. Через мгновение их наконец стало семеро, как и предсказывалось в пророчестве.

Женевьева чувствовала, как отяжелело тело, готовое лопнуть; раздулся живот, шея вытянулась словно змея, на языке чувствовался вкус теплой крови. На полу лежала одежда Джера — все, что осталось от сына Салли. Тело мужчины непостижимым образом растаяло под острыми зубами.

— Теперь! — закричали разом голоса.

Женевьева открыла рот, и оттуда вырвалось облако красного вещества.

В воздухе, наполнившемся эктоплазмой, возникло шесть фигур. Первым появился худой смуглый мужчина с открытой раной в груди, одетый в древнеегипетскую одежду вельможи. Женевьева поняла, что это Пай-наттем, в котором камень хранился почти три тысячи лет.

Вторым явился симпатичный мужчина со старомодными усами, в черной одежде покроя, характерного для двадцатого века. В руках незнакомец держал гипсовый череп и меч.

— Распалась связь времен, — процитировал Бэрримор строки из Шекспира.

Следующим появился Эдвин, каким Женевьева знала его в молодости: в запачканном офицерском мундире, молодой и бесшабашный.

— Казалось, я умер в окопе во время войны, но жизнь странным образом продолжилась. Ты — одно из воспоминаний той жизни. Помню призраков, мерзкие твари явились за мной и украли из мира живых…

Женевьева погладила Уинтропа по руке, и он успокоился.

К мужчинам присоединилась женщина — полная жизни Морин Маунтмейн, подарившая Женевьеве молодость. Морин казалась сбитой с толку менее мужчин.

— Наступает конец. Мимси надо остановить.

Следом возникает незнакомый мужчина с бритыми висками, в шортах, поношенной майке в стиле 90-х и шлеме велосипедиста. Очевидно, юный курьер.

— Кто вы? — спросила Женевьева.

— Получите, милочка, — ответил незнакомец, вынимая из сумки сверток.

Последним из красного облака материализуется доктор Шейд — космический герой из мультфильма. Персонаж одет в длинный яркий плащ, лицо закрыто маской и защитными очками. Интересно, что в этой компании делает вымышленный герой?

— Вот это да, Джини! Поверить не могу — ты укусила меня! — сказал Джер, снимая маску.

Женевьева не знала, как ответить.

— Однако я — не вампир! Тогда кто?

— Ты выглядишь как доктор Шейд.

— Ясно…

После смерти Джер стал определенно улыбчивее и веселее, теперь сын Салли совсем не походил на серьезного виртуального детектива. Очевидно, Джер приобрел некоторые качества детского персонажа.

— Мы — последняя надежда старого мира и должны покончить с бедствиями на планете, уничтожив камень.

Голос Пай-наттема зазвучал в головах Семи Спасителей.

Глаза посыльного вытаращились от страха.

Разум Джерома куда-то несся, таща за собой Женевьеву, кровь усилила их связь.

— Я знаю тебя, — обратился Джером к велосипедисту.

— Меня зовут Коннор.

— Ты — мой погибший отец;

— Вообще-то мы все когда-то погибли, — заметил Эдвин.

— Скоро мы умрем снова, и наши жизни, принесенные в жертву, излечат мир. Фараон опять сможет править в долине Нила, — сказал Пай-наттем, очевидно, не подозревая, что теперь миром правит только Лич.