Семь. Гордыня

— Только что-то попроще, — проворчал я ей в спину.

— Не вопрос. Хотя… Ладно, постараюсь найти. А попроще — это что?

Аня запрыгнула на водительское сидение, открыла мне переднюю пассажирскую дверь и приглашающе похлопала ладошкой по бежевой коже сидушки.

— Рваные джинсы и старую футболку, например, — проворчал я, плюхнувшись рядом с ней.

— Принято, — беззаботно улыбнулась она. — У меня как есть старые бойфренды, на тебя будут как раз.

— Ань, а я ведь могу передумать насчёт ужина.

— Ладно, ладно. Шучу! Кто-то у нас не понимает женский юмор? Поищу в шкафу брата. Там столько всего, что он даже не заметит!

Десять минут езды и мы возле дома Бельских на другом конце города. Аня без умолку тарахтела всю дорогу, развлекая меня, но я её почти не слушал, размышляя о своей работе. В этом районе я не был ни разу, и домик Бельских никогда не видел. Дом как дом — три этажа, два крыла, пятиметровый забор по периметру, кованые ворота, понатыканные на каждом свободном сантиметре камеры и вооружённая охрана. А ведь отец прав, люди с чистой совестью не нуждаются в такой защите. Хотя, может, это дело статуса — что я в этом понимаю?..

Аня показала мне душ, выдала чистую одежду взамен грязной, не хотелось портить ужин своим несвежим не презентабельным видом, дождалась, пока я приведу себя в порядок, и повела в просторную столовую, где за накрытым столом сидело трое мужчин. Всё те же, уже знакомые мне лица, виденные в кабинете Семёнова вчера вечером.

Да уж! Столовая в оранжерее Бельских — это отдельное произведение искусства. С деревьями, лепниной, прудиком, стеклянным потолком и видом на горы. Чем бы богатые не тешились…

— С отцом ты уже знаком, — бойко произнесла девушка и представила меня остальным. — Это Алекс, мой друг.

— Добрый вечер, Роман Борисович, — слегка кивнул я нахмурившемуся хозяину дома.

— Это мой жених — Костя…

Высокий, спортивного вида парень, сидевший ближе всего ко мне, встал, протянул руку для приветствия, пожал мою и сел обратно.

— А это брат — Арсений.

— Можно просто — Сеня, — улыбнулся мне второй молодой человек, кивнув в знак приветствия.

— Алекс, Алексей, Лёша, — представился и улыбнулся в ответ я.

— Садись напротив папы. Так ты будешь подальше от него и в большей безопасности, — ехидно прокомментировала хмурый вид отца Аня, и села рядом со своим женихом, между ним и мною. — Ну что, приступим к ужину?

Я занял предназначенное мне место, Аня подняла бокал с вином, привстала и протянула его над столом.

— За знакомство?

— За знакомство, — вразнобой согласились мы с девушкой и чокнулись бокалами.

Что там было в тарелке, я даже не заметил, жуя на автомате и постоянно ожидая подвоха. Как-то неуютно в чужом доме, несмотря на радушие девушки и, казалось бы, мой статус её спасителя. Да ещё свою пушку мне пришлось оставить дома. Сомневаюсь, что меня пустили бы с ней сюда.

На экране телевизора, занимающем большую часть стены, мелькали семичасовые новости, диктор тихонько бубнил курс акций, озвучивал главные события и с умным видом рассказывала о непростой политической ситуации в стране, сгущая краски. Я слушал вполуха, не спеша пережёвывая рассыпчатое мясо, запивая его красным вином, и поглядывал то на Аню, то на её отца, пытавшегося взглядом просверлить во мне дырку.

— Твое лицо кажется мне знакомым, — задумчиво выдал Роман Борисович, промокнув губы салфеткой и взяв в руки нож с вилкой.

— Мы виделись вчера вечером в парке, — напомнил я, наткнулся на сулящий мне небольшие неприятности, суровый взгляд рыжеволосой, и прикусил язык.

— Это референт Семёнова, — подсказал брат Ани. — Мы видели его вчера в кабинете Виктора Андреевича.

— Точно! — удивленно воскликнул Бельский. — Так ты работаешь на заводе Гордеева? Как я сразу тебя не узнал… И как тебе у него работается?

— Нормально, — пожал я плечами. — Но я только пару недель там, ещё даже первую зарплату не получал.

— И не скоро получишь, — хмыкнул Арсений. — Как тебе Виктор Андреевич? Хороший начальник?

— Ворюга ещё тот, — признался я.

— В самую точку! — парень широко улыбнулся и довольно покачал головой. — Ты, кстати, не знаешь, почему завод хотели продать, но так и не продали?

— Сеня! — одёрнула брата сестра.

— А я что?! — возмутился парень.

— Ну не за столом и не в первую же минуту!

— Ладно, молчу. Просто пытался поддержать разговор, — проворчал брат Ани.

— Роман Борисович, — обратился я к хозяину дома, всё ещё буравящему меня тяжёлым взглядом, — я бы хотел извиниться. Если я в чём-то был не прав…

— Алекс не виноват, — перебила меня Анна, строго посмотрев на своего отца.

— Не таскал бы с собой незарегистрированное боевое оружие, ничего этого не произошло бы, — возразил дочери Бельский.

— Патрулировала бы полиция городской парк, как полагается, ничего этого тоже не произошло бы! — парировала девушка. — Или ты думаешь, им не выделяются деньги на это? Может, позвонишь своему другу мэру и спросишь у него?

— Мы не в суде, дочь. Давай оставим эту тему.

— Нет. Пока ты не признаешь, что Алекс был в своём праве, — упрямо помотала девушка головой. — Что он должен был сделать? Развернуться и молча уйти?

— Позвонить в полицию, поднять шум, пытаться вступить в переговоры, — пожал плечами Бельский. — Позвать на помощь, в конце концов, а не хвататься за оружие как какой-то ковбой из фильмов.

— Речь сейчас ведь не об этом, а о том, что твой человек начал пальбу первым. До этого Алекс действовал правильно — обезвредил преступников в одиночку и помог мне. А твой орангутанг прибежал и начал палить налево и направо. Может, проблема как раз в том, что твои люди некомпетентны, раз хватаются за оружие? И не просто хватаются, но и начинают стрелять, не разобравшись.

— Аня! — Константин накрыл ладонь девушки своей рукой и успокаивающе сжал пальчики девушки.

— Прости, Костя, — Анна виновато посмотрела своему жениху в глаза и моментально успокоилась.

— Он пристрелил моего человека, — тихо, ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил Бельский.

— Папа! — строго произнесла Аня и нахмурилась.

— Я не хотел заминать это дело… — не обратил внимания на свою дочь Бельский. — Всё должно быть по закону.

— Папа!

— Но Анна просила за тебя, — Бельский отложил вилку с ножом в сторону, скрестил пальцы рук перед собой и пристально посмотрел на меня. — Вернее, заступилась или прикрыла, не знаю даже, как правильнее выразиться. Заявила — вот! Если судить — то её. Это её слова. Она грозилась взять вину на себя, якобы, это она стреляла. Я впервые нарушил закон и не стал говорить полиции правду. Официальная версия — мы с сыном гуляли в парке и нас пытались ограбить двое неизвестных. Мой человек погиб от рук нападавших, защищая меня. Тебя и её, — Бельский ткнул пальцем в свою дочь, — тем вечером в парке не было. Всё понятно?