Семен Дежнев — первопроходец

— Изобразим эти реки. Вы плывёте из колымского устья на восток, мимо Большого Каменного носа. Вот ваш путь. А далее ваш компас показывает, что береговая линия круто поворачивает на юг.

— Точно на юг. В моём компасе я уверен.

— И после всех ваших мытарств, перенесённого шторма, злополучных странствий вы достигаете устья Анадыри. Нанесём теперь эту реку на наш чертёж. Чтобы попасть с Анадыри на Колыму, выйти к берегу Студёного моря, вам пришлось проделать вот такой сухой путь. Подняться вверх по Анадыри, перевалить через Анюйский хребет...

— Оттуда спуститься вниз по реке Анюю, правому притоку Колымы.

— Вот, вот... А не задумывались ли вы... Вы, представляясь мне, не назвали своего полного имени.

— Семён Иванов, коли вам угодно.

— Семён Иванович, значит. Так вот, не задумывались ли вы, Семён Иванович, что ваша река Анадырь впадает уже не в Студёное, а совсем в иное море?

— Очень может быть. Мы побывали на острове напротив Большого Каменного носа. Встречали там неведомых людей. Назвали их «зубатые люди».

— Почему зубатые?

— Личины свои украшали костью какого-то морского животного. Ту кость выставляли в прорезь губы. Разговора у нас с зубатыми не получилось. Не знали их языка. Обходились жестами. Зубатые махали руками и показывали на восток. Может быть, там лежала другая большая земля, где обитали их соплеменники.

— Интересно, Семён Иванович. Возможно, там лежит Америка, которую открыл Христофор Колумб, знаменитый мореплаватель, служивший королю Испании. Слышали о Колумбе?

— Не приходилось... Нет, пожалуй, слышал в Архангельске от наших мореходов, плававших с товарами в заморские страны. Они были люди знающие.

— Если там, к востоку от Большого Каменного носа лежит Америка, то вы прошли проливом. И пролив сей вывел вас в какое-то иное море, которое суть часть Великого, или Тихого океана. Вот ведь какое открытие вы сделали.

— Никогда не задумывался над содеянным. Я ведь мореход-практик, не учёный, вам подобный. Простой казак из поморов. Мудрёным наукам не обучался.

— Оценят, батенька мой, заслуги ваши. Когда-нибудь оценят. Позвольте ещё задать вам вопрос.

— Спрашивайте.

— Как вы полагаете, вот если этим самым, открытым вами морским путём всё плыть и плыть на юг, возможно ли достичь Китая и даже Индии?

— Страны сии мне неведомы. Ничего не могу о них сказать. А, впрочем, если здраво подумать... Если плыть и плыть неведомыми морями на юг, непременно приплывёшь к берегам южных стран.

— Торговля с богатыми южными странами даст России великую выгоду.

— Выгода-то выгодой...

— А что вызывает у вас сомнение, Семён Иванович?

— Студёное море с его ледяными заторами, штормами. Сколько оно торговых кочей погубило, русским мореходам гибель принесло...

— А если научимся когда-нибудь строить такие крепкие корабли, которым не будут страшны льды Студёного моря?

Дежнёв не ответил на вопрос Крижанича, крепко задумавшись. Ответил за него хорват:

— Поплывём тогда в Китай, Индию и Америку.

Ещё не один раз встречался Семён Иванович с Юрием Крижаничем. Пытливый учёный расспрашивал его о животном мире, населении северо-восточной Сибири, об обычаях и образе жизни её народов, о повадках моржей и охоте на этого зверя. Одну из встреч заняла продолжительная беседа о занятиях аборигенного населения. Любознательного Крижанича интересовало буквально всё: типы жилищ, покрой одежды, средства передвижения, пища, семейные отношения. Настойчиво расспрашивал Дежнёва хорват, пополняя свои записи.

— Вы сообщили мне много ценных, полезных сведений, хотя и не на все мои вопросы сумели дать полный ответ, — сказал в заключение беседы Крижанич. — Понимаю, вы практик, не учёный. Хочу дать вам один полезный совет.

— Если могу его исполнить.

— Не лично вам сей совет адресован, русским вообще. Относитесь к своим богатствам бережно, рачительно. Не допускайте к сытому пирогу иноземцев, бусурман, как вы их величаете. Не допускайте иноземцев к добыче природных богатств, торговле. Держите всё в своих руках.

— Власть-то у меня, маленького человека, не велика для этого.

— А я всем об этом говорю, не только вам, Семён Иванович. И воеводе говорил. Авось, моё скромное мнение, мнение славянина, до боярской думы дойдёт, до государя.

Русские учёные задумывались над тем, откуда тобольский ссыльный мог черпать сведения о северо-восточной Сибири, которые мы находим в его трудах. Ведь документы Сибирского приказа находились в Москве и не были доступны для него. Напрашивается один простой ответ. Учёный хорват искал встреч с участниками походов, возвращавшихся с Лены и других дальних рек, с торговыми людьми. Он получал от них разностороннюю информацию, сумбурную и отрывочную. Обобщал, систематизировал и выстраивал цельную картину, грандиозную и внушительную, продвижения русских на восток, открытия всё новых и новых земель и морей, контактов со всё новыми и новыми аборигенными племенами и народами. Конечно, и Семён Иванович Дежнёв не мог не заинтересовать пытливого учёного.

Ещё в конце XVII века в Европе узнали об историческом плавании Алексеева-Дежнёва и об открытии русскими мореходами пролива, разделявшего Азиатский и Американский материки. Об этом свидетельствовали печатные публикации и рукописные сочинения европейских географов того времени, а также географические карты.

Крижанич был первым европейцем, кто узнал об открытии Алексеева-Дежнёва. Его сочинения вселяли уверенность в то, что информацию о Восточной Сибири он получал из первых рук. Его позднее сочинение «История Сибири», написанное около 1680 года, прямо указывает на эту осведомлённость. Задавая в своём сочинении вопрос — соединяется ли Ледовитый океан с Восточным, то есть Тихим океаном, Крижанич убеждённо даёт положительный ответ и признает приоритет этого открытия за русскими.

Тобольск показался Дежнёву самым крупным из виденных им сибирских городов. По нашим же современным меркам, это было не такое уж большое поселение с числом жителей, вряд ли превышающим несколько тысяч человек. Поэтому появление всякого нового отряда служилых и промышленных людей из Восточной Сибири становилось для тоболяков событием. Приезжих осаждали расспросами, приглашали в дома. Особенно усердствовали те, кто не собирался долго засиживаться в Тобольске и сам устремлялся на восток. Путники охотно принимали приглашения. Кроме неоднократных встреч с Крижаничем, обогащавшим свои сведения о Восточной Сибири, происходили и другие встречи. Дежнёв охотно принимал приглашения. С затаённым вниманием выслушивали его рассказы о трудном плавании вокруг Большого Каменного носа, о зимовьях на Анадыри, охоте на моржей, встречах с аборигенами. Обычно заканчивал свой рассказ Дежнёв настойчивым напоминанием:

— Негоже беспричинно озлоблять туземцев, притеснять их, грабить. Ласками, дружеским обращением можно найти в них друзей. И не забывайте, что они тоже люди.

Завершился продолжительный отдых в Тобольске. Снова в путь. Из Иртыша подымались по Тоболу и Туре, рекам иртышского бассейна, до Верхотурья. А дальше переходили тропами через Каменный пояс — Уральский хребет, за которым уже начиналась европейская часть России. Там путь пролегал по рекам, по трактам через Соликамск, Великий Устюг, Тотьму, Вологду, Ярославль, Сергиев Посад. До Устюга дорога была знакома Дежнёву. Этим же самым путём.