Семена мечты

– С чего ты взяла, что она поможет? Если мне медки не помогают.

– Потому что в сообщение сказано, что женщина аномал. Я ещё подумала описка какая-то.

– А-но-мал, – растянуто произнёс Григорий. – Ну, звони… – Мысли, как после зимней спячки зароились с новой энергией.

– А кто это аномал? – Полюбопытствовала мать.

*

Женщина-аномал жила на окраине города. Такси с трудом преодолело прелести отечественного бездорожья. Мама Гриши подошла к растрескавшимся деревянным воротам и принялась звать хозяйку. Цепной беспородный пёс лаял до хрипоты, струной натягивая истёртую цепь. Хлипкая, оббитая разными кусками дерматина дверь со скрипом открылась. По обвалившимся ступеням спустилась старушка, держась за поясницу. Подойдя к псу, она цыкнула и тот замер.

– Доброго здоровячка, – поздоровалась старушка.

– Здравствуйте, помогите нам, у сына зрение пропало, – сквозь слёзы сообщила Вера Ивановна.

– Проходите.

Лёля брезгливо глядела под ноги, проходя через давно не метеный двор старушки.

В хибарке целительницы время повсюду оставило след. Старый круглый стол с разбухшей местами столешницей прикрыт поеденной молью скатертью с оборванной бахромой. На потолке рыжая пластиковая люстра, оплавленная по краям. У входа косые шторы, давным-давно растерявшие цвета. Стены до половины выкрашены тёмно-синей краской. Побелка верхней части стен и потолка местами порыжела. У дальней стены старинный шкаф. Одну дверцу занимает треснутое в верхнем правом углу зеркало. Напротив стоящего посреди комнаты стола приютился не менее старинный диван. Высокая спинка оббита растрескавшейся эрзац кожей, прикрепленной по периметру шляпками золотистых гвоздиков. Сверху спинка украшена двумя резными полочками и овальным зеркалом. Полочки застелены вышитыми льняными салфетками. Возле дивана этажерка, давным-давно растерявшая всю лакировку. На верхней полке этажерки алюминиевая ваза. В вазе пыльный букет искусственных цветов. Целительница пригласила гостей присесть за стол. Внимательно выслушала рассказ матери, дополненный словами Лёли ипопросила женщин выйти в соседнюю комнату.

По истечении четверти часа мать и жена вернулись в комнату с круглым столом. Здесь пахло плавленым воском, горелой травой и чем-то ещё. Теперь женщина попросила Григория выйти из дома. Женщины проводил его в машину. Целительница Раиса Федоровна, сидя за столом, водит пальцем по скатерти, повторяя вышитые узоры. Её впавшие щёки покрылись румянцем. Бесцветные глаза пристально смотрят на томящихся ожиданием гостей. Пожевав губами, она произносит:

– Я не в силах ему помочь.

– Значит, он обречён? – Сквозь слёзы выдавила Вера Ивановна.

– Я этого не говорила.

– Может, вы знаете к кому обратиться? – Спросила Лёля.

– Увы, – пожала плечами старушка.

– Вы можете, хотя бы сказать, что с ним?

– Вы не поймёте, точнее сказать не захотите понять. – Женщины помрачнели. – А теперь вы выйдите, я с ним поговорю. Когда Григорий с помощью целительницы уселся на диван, она сказала:

– Сынок, слепота твоя – это прозрение. Снова мир увидеть можно, но только никто кроме тебя, с этим не справится.

– Но что мне делать?

– Думай. Ответ придёт, я не могу тебе помочь.

– Вы аномал. Почему вы живёте здесь, разве в анорах не лучше?

– Лучше, но пока что моё место здесь. Даже когда начнётся исход, многие из нас останутся на Земле.

– Понятное дело, про исход вы мне ничего не скажите.

– Понятное дело.

– Много вас здесь? И охотятся ли на вас?

– Та вроде не охотятся. Насчёт остального ты ведь сам понимаешь, что я не скажу ничего.

Аномалы разные бывают, одни сторонятся друг друга, другие основываю колонии. Вот, например компания Вечность, создана одной из колоний аномалов. Так они думали людей исправить. Прямой цели не достигли, зато кое-чего другого добились. Это как круги на воде от брошенного камня. – Старушка откашлялась.

– Ну, за что мне всё это, – стукнул он кулаком по столу.

– Не веди себя как человек, отвыкай. – Больше не проронив ни слова, как ни просил Гриша, Раиса Федоровна, проводила его к выходу. От денег старушка отказалась

7.4. Оборву жизнь

На следующий день Вера Ивановна уехала, пообещав вернуться к вечеру субботы. Гриша лежал в спальне, всё также невидящим взором глядя в потолок. Слёзы, скудные мужские слёзы, пробивали путь по небритой щеке. Он не особо поверил словам старушки. А может, она и вовсе ему приснилась. А может это результат перегрузок от медиария. В сердцах Гриша нащупал медиарий и хорошенько пнул его.

Полежав ещё какое-то время, он погрузился в царство бога сна. Ему снилось, что он снова видит, что ценит каждое мгновение жизни, не разменивая его на заработок очередной тысячи. Проснулся он от нападения кровожадного дикаря, снявшего с него скальп. Кровь, льющаяся из ран, мгновенно чернела, орошая землю.

В бесцельных блужданиях и поисках ответов прошёл весь день. Судя по времени, Лёля должна была давно быть дома. На всякий случай он позвонил, жене, тщетно. Проснулся, на часах пробило почти девять вечера. Снова позвонил Лёле, а в ответ тишина. Взволнованный Григорий не знал, куда себя деть.

«Да мало ли что, – успокаивал он себя.

«А не много ли оправданий»? – Возразил скептик внутри него. – «Может, ты просто боишься себе признаться…,» – Гриша не дал внутреннему голосу завершить фразы, стукнув по тумбочке. Что-то с грохотом упало на пол.

Лёля не приехала даже на следующий день. Гришке не хотелось верить. Вера Ивановна в ответ на рассказ подавленного сына произнесла что-то утешительное. Он не видел, как побагровело лицо матери, а глаза извергали водопады слёз.

*

В тяжком мучении и надежде на лучшее миновало ещё несколько дней. В душе Григория играл реквием жизни здорового человека. Он утомился скрести ногтями по столешнице или рвать обивку дивана, проливать слёзы, скрипеть зубами. Кому он такой нужен слепой? Только матери обуза. Вон Лёля это сразу поняла. О нет, он не ненавидел её просто он жалел себя, понимая, мир создан для здоровых, калекам в нём не место.

Решительно поднявшись с дивана, Гриша направился к выключателю. Попробовал сорвать пластиковую накладку руками, не вышло. Остервенело, схватившись за чашку, он со всех сил ударил по панели. Пластмассовый корпус разбился вдребезги. Глубоко вздохнув, Григорий намочил руки. Слегка дрожащие ладони, истекая водой, словно слезами по уходящей жизни, потянулись к обнажённым контактам. Расстояние неумолимо сокращалось. Вот он роковой момент. Момент конца жизни, момент торжества смерти. С первой попытки руки коснулись оголённых контактов. Ничего не случилось. Григорий попробовал снова, тот же исход.

Он не знал, что за миг до смертельного касания в доме сработала автоматика. В лабиринтах проводов иссякла энергия. Минутой позже на кухне включился холодильник. Григорий снова попробовал покончить с собой и снова провал. Прилёг на диван. Руки машинально перебирали набивку дивана торчащую, из наделанных им дыр, Словно измываясь над его жалкими потугами свести счёты с жизнью, электроприборы в очередной раз ожили.

Так продолжалось несколько раз кряду.

– Да что такое, неудачник, даже сдохнуть не могу нормально, – ударяясь головой о диван, он рычал, словно раненый зверь. – Что, боженька, решил меня спасти. – А где же ты был, когда я ослеп!?

Воспалившиеся белки глаз забегали по сторонам. Дико захохотав, Гриша снова потянулся к разбитому выключателю. Ну что ж, другого он и не ожидал.

– Бред, бред, бред, – всё громче кричал Гришка. Повалившись на диван, он истерически хохотал, смех перетёк в рыдания.

Неосторожно мотнув головой, он ударился о стену и замер без чувств.

– Гриш, что с выключателем случилось, сынок? – Полюбопытствовала мать после ужина.

– Ничего мам. Случайно разбил чашкой. – Вера Ивановна недоверчиво посмотрела на сына и сказала: