Семена Зла

Внезапно купол вокруг нас потух, а глаза магистра стали обычными, тёмно-красными. Он слегка сутулился и присел.

— Так я и думал. — вздохнул он.

— И что вы будете делать теперь?

— Это ничего не меняет, я всё ещё обязан тебе жизнью. Без тебя меня бы здесь не было, верно? Пойдём, прогуляемся.

Мы с магистром вышли на отдалённый участок городской стены, свободный от патрулей, чтобы поговорить без лишних ушей.

— Если так подумать, то это делает твой поступок ещё более ценным. Любой рыцарь спас бы меня, окажись он на твоём месте, он просто бы не смог поступить иначе — ведь это значило навредить мне. А ты мог не делать этого — но всё же сделал. — протянул Грицелиус. — Почему?

— А почему нет? Когда та тварь завизжала, оглушило всех кроме меня и сэра Кадогана. Очевидно, чтобы бороться с ней пригодилась бы помощь мастеров, поэтому я метнулся в башню за вами. Вас я вынес, а когда вернулся за вашим учеником башня уже рушилась, и я едва успел выпрыгнуть сам. — ответил я чистую правду.

— Вы могли просто уйти со стен, и оставить это дело другим.

— И прослыть трусом?

— Живой трус лучше мёртвого героя, потому что способен принести больше пользы другим людям.

— Я всё ещё жив, так? И герой, а не трус. Значит, это было верное решение.

Эрнхарт негромко рассмеялся.

— С этим трудно спорить. Я просто пытаюсь понять, почему вы приняли такое решение.

— Меня больше волнует сохранение моей тайны.

— За это можете не волноваться.

Внезапно мне пришла в голову интересная идея.

— Хотите, я научу вас?

— Научите чему? — поднял бровь Грицелиус.

— Тому, на что был способен ваш учитель.

— Вы хотите сказать… Что это умение? Что может быть передано от человека к человеку? — медленно, с расстановкой спросил старый маг.

Я слегка покачал головой.

— Нет, немного не так. Пожалуй, уместнее будет сравнить это с веревками или оковами. Представьте себе животное, что охотники опутали невидимыми сетями или верёвками. И каждый раз когда оно пытается сделать то, что не нравиться охотникам, они дёргают за них, не давая ему это сделать.

— Это…Очень неприятное сравнение. Вы хотите сказать, что именно так это происходит и с людьми? Кто-то чрезвычайно могущественный дёргает нас за ниточки, словно описываемое вами животное, а мы даже не замечаем их?

— Верно. Кто-то или что-то: мне неведом первоисточник, однако я точно знаю, что нити можно оборвать. Потому что знаю о сути самого явления. Как можно освободиться от верёвок, если ты не знаешь, что связан?

На лице верховного магистра отразилась напряжённая работа мысли. Он забормотал себе под нос:

— Что же это может быть… Невероятная сила… Почти божественная… Отец? Нет, это бессмысленно, ему достаточно приказать, да и он скорее создал бы нас такими, а не окутывал нитями... Другие боги? Он бы не позволил...

— Есть интересные мысли на этот счёт? — полюбопытствовал я.

— Вы, наверно, этого не знаете. Даже не наверно, а почти наверняка. Пожалуй, подобному учат только в монастырях, наружу подобные знания не выходят… Отец дал людям всего один три завета, причём, необязательных к исполнению. Один из них звучит, как: “Будьте свободны” — так он сказал…

— А что насчёт рыцарского кодекса? Королёвских законов, правил, указов?

— Это всё уже придумано людьми и для людей. Отец никогда ничего не требует у людей и от людей, хотя мы и готовы выполнить любой приказ своего создателя: вначале он обучил нас различным искусствам, а затем отрешился. Но по-прежнему отвечает на созыв конклава раз в семь лет, посвящает новых верховных жрецов, и отвечает им на вопросы. А иерархи уже потом сами решают, что и как делать…

— Это ценная мысль. Теперь мне всё понятно.

— Всё понятно? О чём вы?

Вот здесь я решил играть ва-банк. Настало время применить заготовку, которую я обдумывал очень, очень долго. И именно мессир Грицелиус — обязанный мне, обещавший хранить тайны, но при этом крайне образованный и проницательный человек был идеальной целью для её испытания.

— Понятно, почему мне поручено это дело свыше.

Эрнхарт Грицелиус посмотрел на меня очень, очень внимательно. Он не переспрашивал, хорошо услышав, что я сказал и мгновенно сделав из этого соответствующие выводы.

— Могу ли я узнать, что за дело? — мягким, почти не дрожащим от нетерпения голосом осведомился он.

— Возможно, вы сумеете мне кое-чем помочь, — протянул я, проигнорировав его вопрос.

— Я слышу “но”.

— Но сначала вам стоит сбросить с себя лишние верёвки.

— Как?

— Просто скажите: Я маг воды.

— Маг? Что значит это слово?

— Магия — это совокупность всех мистических искусств нейтраля, что нас окружает. Она повсюду, она сама суть бытия, что пронизывает вселенную.

— Я понимаю о чем вы говорите… Но никогда не слышал этого слова. Ма-ги-я… — повторил по слогам, словно пробуя на вкус, старый магистр. — Какое интересное и ёмкое определение.

— Полагаю, раз вы поняли, то можете продолжить.

— Но я не маг воды. Если следовать вашему определению, то я определённо маг огня.

— В этом и суть. Вы — маг огня. От того что вы скажете, что вы маг воды, эта суть не изменится. Ничего не измениться. Но вы не можете произнести эти слова, потому что вам запрещают их произносить. Потому что несвободны. Вспомните огонь, что течёт по вашим жилам. Нравится ли ему, когда ему что-то запрещают? Вы способны расплавить камень силой воли, не можете сказать пару простых слов?