Семена Зла

— Вы заметили, магистр? — мастер Лант вопросительно посмотрел на древнего старца, восседающего во главе стола.

— Да, первая клятва. Странное чувство… Не ложь, но и не правда… — на лице глубокого старика появилось выражение крайней задумчивости — не могу припомнить, чтобы когда-то я встречал что-то подобное.

— Может быть, дело в том, что он сам не был уверен? — сделал предположение мастер Зелтин.

— Как можно быть не уверенным в том, правду ты говоришь, или ложь, особенно в случае с посвящением в рыцари ордена? Да, он не хватал звёзд с неба, но неплохой боец из него точно вышел! — горячо возразил мастер Уильям.

— Вы ничего не хотите добавить, сэр Кадоган? Это всё-таки ваш ученик. — осведомился мастер Шеор, а остальные скрестили взгляды на самом молодом члене застолья.

— Ничего. — лицо старого рыцаря оставалось абсолютно невозмутимым. Остальные — понимающе переглянулись.

— Большинство людей Тиала физически неспособны лгать, и количество способных на это с годами всё уменьшается. Даже если предположить, что наш молодой воспитанник принадлежит к этому исчезающему подвиду людей, и уже успел заиметь какие-то секреты, это неважно. Есть кое-что ещё, что я почувствовал, накладывая на его душу печать. Некая аномалия, словно скрытая так глубоко, что он сам может о ней не подозревать. Хотел бы я знать, что это значит… Вы знаете что-то об этом, сэр Кадоган? — неожиданно сильным голосом спросил старец, резко выйдя из задумчивости.

Рыцарь молча встал и вышел из комнаты.

— Красноречиво. — протянул мастер Лант.

— И всё же, возможно, мы должны что-то предпринять по этому поводу? — подал голос мастер Шеор.

— У вас есть какие-то предложения? — иронично осведомился мастер Уильям.

— Я заметил кое-что ещё. Статуя Отца. Он постоянно смотрел, на неё со странным выражением, но мне сложно понять, что оно значило. Вспомните, возможно, кто-то из вас видел нечто подобное — вмешался мастер Зелтин.

Старики прикрыли глаза и принялись вспоминать, прокручивая в голове недавнее посвящение. Наконец, мастер Лант открыл глаза и сказал:

— Это узнавание. Статуя казалась ему немного знакомой, но он никак не мог понять откуда…

— Подобных статуй наберётся едва ли два десятка на все королевства. И все они недоступны для посвящённых — он никак не мог увидеть их — подал голос мастер Эрик.

— Вот и ответ на ваш вопрос, мастер Шеор. Воля Отца. — проскрипел древний магистр.

Слов больше не требовалось. Начало было положено.

Глава 20

Выйдя за стены монастыря, я широко вдохнул воздух. Запах свободы был… никаким. Конечно, было приятно покинуть уже порядком надоевшие мне стены и наконец-то заняться делом, однако столь неопределённое задание от старого хрыча мешало насладиться этим полностью. Можно было, конечно, и не выполнять его — карьеру в королевствах мог сделать и обычный рыцарь. Отойдя немного от крепости и усевшись на большой булыжник, я решил провести ревизию имеющихся с собой предметов. О какой-либо зарплате или стипендии для учеников в монастыре, конечно же, даже не подозревали. И хотя при желании — город был в полудне пути — можно было отправиться туда, это было строжайше запрещено и могло привести к вылету из учеников со свистом — чему, кстати, однажды я был свидетелем. Смысл подобного запрета от меня несколько ускользал — возможно, это было проверкой на следование правилам, твёрдость духа, выполнение приказов? Многих учеников, как и меня, наставники либо водили по городу, либо позволяли пожить в нём немного самостоятельно, а затем — не выпускали из монастыря. И понимай как хочешь…

Денег в монастыре заработать было негде, как и потратить. Провиант и вещи первой необходимости доставляли из ближайших деревень, более редкие предметы — из города. Однотонную серую одежду выдавали всем ученикам. По окончании обучения, впрочем, помимо щита и меча мне выдали некоторое количество более приемлемого для похода снаряжения — приличные кожаные сапоги, пару комплектов простой дорожной одежды и явно видавшую лучшие дни потрёпанную кольчугу. Классический набор бедного рыцаря, не иначе. Помимо этого, удалось вытрясти с кухни монастыря провизии на неделю, большую флягу с водой — на несколько дней должно хватить, хотя определить на глазок её вместимость было затруднительно. Три платиновых монеты, и мешочек с золотом, сиротливо пролежавшие невостребованными все эти годы так и остались со мной. Сложив все имеющиеся вещи в собственноручно сделанный мешок, я мысленно добавил в список первоочередных вещей для приобретения хорошую сумку.

Сидеть одному на камне мне долго не пришлось, впрочем. Уже через полчаса явился сэр Кадоган собственной персоной. И, пожалуй, пришло время обсудить с ним вопросы, которые во время жизни в монастыре были совсем неактуальны.

— Что-то не так? — наставник выглядел необычайно мрачным.

— Старики подозревают, что ты был не до конца искренен в своих клятвах. — Тяжело вздохнул сэр Кадоган.

— Это чем-то грозит? Что вообще следует за их нарушение? Никогда не слышал о клятвопреступлениях.

— А ты способен их нарушить? — наставник остановился и остро посмотрел на меня заледеневшим, пробирающим взглядом.

Я мгновение помедлил, размышляя с ответом.

— Твоей секундной заминки достаточно, чтобы понять ответ — сухо отметил рыцарь.
– Ты никогда не слышал о клятвопреступлениях, потому что большинство людей вообще неспособны предать собственное слово и собственные клятвы. Мы, люди, никогда не лжём намеренно. Давший слово всегда будет стараться исполнить его — такова наша суть, сама наша природа взывает к этому. Самые суровые наказания обычно применяются, если кто-то не сдержал данное слово, поэтому им не принято разбрасываться. Но иногда встречаются исключения… Это то, о чём обычно не говорят и стараются забыть. Об этом не пишут в книгах. Это позор всех людей…, и никто не знает причины того, что такие люди вообще бывают. Кто-то говорит, что это испытание, посланное нам Отцом, а кто-то — что это проклятье… — на лицо старого рыцаря легла тень.

Молчать о своих тайнах — это же не ложь? Не ложь. Но грань между ложью и правдой может быть тонка… Иногда, сказав лишь часть правды, сам того не ведая один человек может обмануть другого.

— Мне чем-то грозит подобная особенность, если о ней станет известно?

— Люди редко задумываются о подобных вещах. Большинство даже не знает не то что о подобных тебе, а даже не догадывается о людской неспособности лгать. Простонародье просто живёт своей жизнью, беззаботной и простой.

— А кто знает?

— Наш орден, жрецы Отца, высшая аристократия. Быть может — некоторые мастера и магистры гильдий. Чем тебе грозит быть узнанным — сложно сказать… Вероятно, утратой доверия от знакомых и подозрительностью от других.

Возможно, обычный человек бы огорчился от таких новостей об окружающих. Однако я пришёл в абсолютный восторг. Быть лжецом в мире правдолюбов — о таком можно было только мечтать. Мне даже стоило некоторых трудов не расплыться в глупой улыбке. Одна эта информация, возможно, стоила потраченных на обучение лет. Сколько планов, сколько возможностей, сколько идей — сказать, у меня захватывало дух от этого, было бы крайним преуменьшением. Я даже почти забыл о странной статуе… Почти.

— Что за статуя стояла в зале посвящения?

— Статуя Отца. Красивая, верно? Выточенная из небесного камня — таких совсем немного в королевстве. — учитель, похоже, был рад сменить тему.

Воспоминания мелькнули перед глазами — я вспомнил, как странное чувство, похожее на наваждение, посетило меня однажды за чтением книги в монастыре. Неописуемое, сложно уловимое ощущение, как будто кто-то смотрит на тебя, но не замечает. Словно неведомый гигант окинул взглядом поляну, но не обратил внимания на тебя, как мелкую букашку…