Семенов-Тян-Шанский
Шрифт:
— Аксакал! — услышал он за собою тревожный окрик проводника. — Смотри, аксакал…
Семенов оглянулся. Проводник показывал на всадника, торчавшего на склоне горы. Подавшись вперед, всадник разглядывал путешественников, потом, хлестнув камчой лошадь, скрылся за скалами.
— Здесь бродят барантачи, — предупредил проводник. — Надо быть осторожнее.
Семенов и казаки продолжали путь, подозрительно поглядывая по сторонам. Версты за две до озера Семенов спешился. Пошел пешком, продираясь сквозь заросли облепихи.
Тюп-Джаргалинская долина оборвалась неожиданно крутым уступом. Внизу лежало необъятное, в голубых, светлых, зеленоватых
Семенов зачерпнул в ладони иссык-кульской воды. Озерная вода «прекрасна по своей прозрачности и светло-голубому цвету, но она была солоновата и непригодна для питья. На песчаном берегу никаких валунов не было, исключая кусков слабого конгломерата, образованного самим озером и не округленного ни в валуны, ни в гальки. Раковины, найденные мной на берегу, принадлежали новому виду пресноводного рода».
По влажному, отшлифованному волнами песку он направился к небольшой бухте. Мелководная бухта густо заросла водорослями и белыми лилиями — водоросли и лилии шевелились словно живые.
Из воды доносились сопение, поскрипывание, шуршание. Семенов ахнул: бухта была заполнена полчищами сазанов. Огромные, толстомордые, с желтой блестящей чешуей рыбины сновали во всех направлениях, путаясь в стеблях водорослей, обсасывали лилии и лопухи.
Казаки не выдержали: выхватив шашки, кинулись в воду и стали рубить запутавшихся в водорослях сазанов. Рубили азартно, с веселыми выкриками, охваченные рыбацкой страстью.
Старый буддийский монах Сюан-Цзан оказался частично прав. В Иссык-Куле было несметное количество рыбы.
Драконов не было.
Глава 12
ЗАГАДКИ РЕКИ ЧУ
Семенов не зря опасался сарыбагишей.
Они появились вечером в южной части озера. На склонах гор замелькали всадники, запылали сигнальные костры. Задерживаться на берегу Иссык-Куля горстке людей было и бессмысленно и опасно. С досадой на самого себя за неудачное путешествие Семенов решил возвращаться в Верное.
И как же ему не досадовать, ведь ни одна из задач экспедиции не решена! У него нет материалов, подтверждающих гипотезу Гумбольдта о вулканическом происхождении Тянь-Шаня. Он не дошел до истоков реки Чу — вытекает ли она из Иссык-Куля? Он не знает общих размеров и глубины озера, не успел исследовать флору и фауну его окрестностей. Он не разобрался в сложной системе хребтов над Иссык-Кулем. Поверхностные, случайные впечатления — это все, что он вынес из краткого путешествия.
С выступа Тюп-Джаргалинской равнины он окинул прощальным взглядом панораму Иссык-Куля. Золотая, солнечная струя разламывала озерную ширь, с горных вершин сползали светлые облака тумана.
Вечерние сумерки растаяли в беззвездной ночи, очертания гор исчезли. Подул сильный, пронизывающий ветер, заморосил невидимый дождь, температура упала до нуля. Дождь сменился крупным мокрым снегом, лошади и всадники превратились в белые, мелькающие в темноте фигуры. Четыре часа непрерывного перехода измотали людей. Семенов приказал остановиться. Продрогшие казаки валились с ног от усталости, а Петр Петрович
не решился развести, костер: мокрый, измученный, завернулся в полушубок, растянулся на сырой земле.Он проснулся в полночь. Снег прекратился, тучи разошлись, но было сыро, зябко. Разбудил казаков; чтобы не мерзнуть, решили продолжать путь.
Рассвет застал Семенова в долине реки Тюп. Он долго не мог согреться. После холодной и тревожной ночи чувствовал себя совершенно разбитым.
По долине бурно бежали ручьи, голые обрывы тускло блестели. Усталость и равнодушие исчезли, в Семенове снова заговорил ученый. Он не мог безразлично пройти мимо интересных по своему геологическому строению скал. «Известняк здесь выходил в таких малых обнажениях, что нельзя было заметить его простирания, ко он покоился на плотном, несколько метаморфизованном песчанике… Все это было прорвано конгломератами и брекчией, состоявшими из огромных глыб того же известняка, песчаника и красного порфира… Очевидно, прорывающей здесь породой является красный порфир, который образует штоки в осадочных породах».
Горные перевалы сменялись широкими долинами, бурные потоки водопадами, но проводник чутьем опытного следопыта находил дорогу в запутанном лабиринте Небесных гор. Теперь, через неделю, он вывел экспедицию в долину реки Чилик, на границу Киргизской степи.
16 сентября Семенов возвратился в Верное. Хоментовский обрадовался его возвращению; правда, полковника не слишком интересовали научные результаты экспедиции, за радостью скрывались другие причины.
Пока Семенов путешествовал, обстановка в Верном ухудшилась. Опять начались набеги сарыбагишей на аулы богинцев. Русские караваны, идущие из Верного, подвергались разграблению.
Хоментовский с тремя сотнями казаков и пехотной ротой, сопровождаемый киргизами Большой орды, явился в долину Чу, к кокандскому укреплению Токмаку. Разгромил здесь кочевья сарыбагишей, захватил крупные табуны лошадей и овечьи отары.
Хоментовский рассказал о последних событиях в Чуйской долине и неожиданно предложил Семенову:
— Я дам сотню казаков. Вы совершите разведку в тылу сарыбагишей. Проникните в Чуйскую долину, соберете сведения о военных силах кокандского хана, — говорил Хоментовский и радовался, что случай послал ему человека, обладающего военными знаниями.
Семенов слушал, крутя в пальцах янтарную трубку хозяина. И спросил:
— Когда выезжать в поход? Я принимаю на себя командование военным отрядом…
Он выступил из Верного с отрядом в девяносто казаков. Путь его теперь лежал на запад вдоль Заилийского Алатау. В сорока верстах от Верного Петр Петрович переправился через реку Кескелен и углубился в предгорья. Путь затрудняли глубокие, с обрывистыми берегами ложбины. Семенов с трудом сдерживал воинственный пыл казаков — они жаждали встречи с сарыбагишами.
Эта встреча произошла в тот же день.
Отряд приближался к одной из глубоких ложбин, когда Семенов услышал отчаянные крики, призывающие на помощь. Группа барантачей напала на маленький караван, идущий из Ташкента в Верное. Бандиты развьючивали верблюдов и раздевали узбекских купцов, когда появился отряд Семенова.
Сарыбагиши ударились в бегство. Семенов выхватил пистолет, устремился в погоню. Он гнался за барантачами, не замечая растянувшихся цепью казаков. Взмыленный мерин не выдержал скачки, перешел на рысь. Расстояние между Семеновым и барантачами сразу увеличилось.