Семейное дело

– «Око» пропало, – неуверенно произнесла Эльвира. – Наверное. Не помню…

– Один раз проснулась, чтобы попить, а на второй раз я накормил тебя куриным бульоном. Но ты всё делала с закрытыми глазами.

– Кажется, я помню бульон, – улыбнулась девушка. – Спасибо.

– Не за что, моя радость. – Масан чуть подался вперёд и поцеловал любимую в лоб. – Ты сделала бы для меня то же самое.

– Наверное…

– Не сомневаюсь.

– А что было дальше?

– Когда? – притворно удивился вампир.

– После того как ты уложил меня спать.

Она слишком хорошо знала любовника и понимала, что без «продолжения» не обошлось.

– Дальше твои раны почти затянулись, и сейчас ты почти здорова. – Он продолжал играть, не отвечая на вопрос, который прекрасно понял, и девушка пока подыграла:

– Почти здорова, но очень слаба.

– Это поправимо.

– Удивительно, что мне хватило сил регенерировать, – вздохнула Эльвира. – Повезло.

И медленно провела рукой по одеялу, неожиданно подумав, что в следующий раз ей может так не повезти.

Плохая мысль для бойца. Очень плохая.

– Ты готовилась к серьёзной драке, – напомнил Бруджа. – И потому в тебе было полным-полно энергии.

– Да… – В зелёных глазах девушки мелькнул испуг. – А она?

– Тварь?

– Да.

– Разберёшься в другой раз.

– Но я потеряла «Око».

– Значит, придётся сильно постараться.

– Это верно – сильно. – Краем глаза девушка заметила «Серебряные кувшинчики», наполненные магической энергией Колодца Дождей, снова улыбнулась, но брать компактные «батарейки» пока не стала. Откинулась на подушку, провела указательным пальцем по предплечью Петра и соорудила на лице хитрющее выражение: – Но когда я спрашивала, что было потом, я не имела в виду свои раны. Меня интересовало, что делал ты.

– Я должен был что-то делать? – притворно удивился Пётр.

– Зная твою деятельную натуру, я не сомневаюсь, что ты не остался на месте, – рассмеялась Эльвира. – Рассказывай.

Она видела, что ему не терпится похвастаться.

– Моя задача облегчалась тем, что ты назвала имя обидчика, – «сдался» Бруджа. – Как понимаешь, любовь моя, увидев тебя в крови, я… я возмутился…

– Скольких ты убил по дороге?

– Никого. – Пётр выставил перед собой ладони. – Клянусь. Я знал, что тебе это не понравится, и сумел совладать с собой.

– Я горжусь тобой, любимый.

Они поцеловались.

– У нас были его волосы, поэтому я быстро провёл поиск по генетическому коду, определил местонахождение ублюдка – он ехал на машине в Питер – и бросился в погоню. Хотел даже портал построить, но догнал и так.

Их второй автомобиль – объёмистый внедорожник – был не таким быстрым, как «Мерседес», но позволял уверенно чувствовать себя на ночной дороге. Бруджа окутал его мороком, сделав невидимым для полиции, и гнал как сумасшедший, торопясь захватить подлеца до рассвета – только солнечный свет мог помочь неудавшемуся убийце уйти от наказания, но… Но солнца предатель так и не увидел.

И не увидит никогда больше.

– У него было «Око»?

– Нет.

– Ты уверен?

– Я допросил его под гипнозом. Он не брал «Око».

– Плохо, – вздохнула девушка.

– Почему?

– Это означает, что меня видел кто-то ещё…

– Пока ты была без сознания?

– Да.

Бруджа кивнул, показывая, что понял суть новой проблемы, вздохнул, буркнул:

– Ладно, разберёмся. – После чего сменил тон и почти весело задал следующий вопрос: – Хочешь поговорить со своим убийцей?

– Ты его не высушил? – удивилась Эльвира.

– Подумал, что ты захочешь перекинуться парой слов.

– С удовольствием, любимый, но…

– Что? – Вампир двинулся к двери, но остановился. – Да?

– Я должна причесаться.

– Он умрёт.

– Не важно, – отрезала Эльвира. – Я не могу принять его в таком виде.

– Я понял. – Масан вышел из комнаты, кивнул перепуганному пленнику: «Подожди ещё минут пятнадцать», сбегал в ванную комнату – окна по дороге в неё были плотно зашторены, и Бруджа не попал под солнечные лучи, – и вернулся со щёткой, которую протянул девушке. – Пожалуйста.

– Спасибо, милый. – За время его отсутствия Эльвира опустошила одну «батарейку», напиталась магической энергией, и на её бледных щеках заиграл румянец. – Спасибо.

Она аккуратно расчесала свои пышные волосы, с продуманной небрежностью заколола их, попросила Петра взбить подушки, уселась, прикрыла грудь одеялом, оставив обнажёнными плечи, и только после этого велела:

– Давай.

И масан втащил в комнату предателя.

– Скажи: «Здравствуйте».

И оба они, и Пётр, и Эльвира, весело расхохотались, глядя на изумлённое лицо Пихоцкого.

– Но как? – простонал несчастный, когда Бруджа сорвал с его рта клейкую ленту. – Как? КАК?! Я ведь тебя убил! – Взгляд Пихоцкого из ошарашенного стал безумным. – Убил! Убил!!

Ноги его подогнулись, и, поскольку вампир перестал удерживать пленника, тот повалился на пол. И разрыдался:

– Я убил…

– Хотел убить, – поправила его Эльвира.

– Убил! Я видел! Я видел кровь! Я прострелил тебе грудь! Три раза!! Я видел, как погасли твои глаза! Я знаю… – Он безумно расхохотался. – Я знаю, как наступает смерть! Я видел, как гасли глаза Коряги! Я видел смерть, я не ошибся!! Ты умерла! Сдохла!!

– Как грубо, – поморщился Пётр.

Но не был услышан. Пихоцкий рыдал. А девушку интересовало совсем другое.

– Зачем ты это сделал? – осведомилась она, выждав, когда рыдания станут тише. – Чего ты испугался?

– Я ведь убил его, – угрюмо напомнил Пихоцкий.

– Корягу?

– Да.

– Ну и что? Убил и убил.

Появление в Озёрске обитателей Тайного Города спутало все карты. Посовещавшись, Пётр и Эльвира решили, что вампиру лучше какое-то время не «светиться» в городе, девушка тоже не могла раскрывать своё инкогнито, и за дневником графини в музей был отправлен Пихоцкий. Казалось, всё было продумано идеально: схема, время, отмычки… Нужно было просто войти и выйти, но, покидая музей, этот идиот наткнулся на спящего бомжа, был узнан, испугался и предложил Коряге пойти выпить. Бедолага на свою беду согласился и во время форсирования ограды был безжалостно насажен на острые пики.

Так Пихоцкий впервые стал убийцей.

И это обстоятельство сильно на него подействовало.

– Вы могли меня шантажировать.

– Ты издеваешься? – Эльвира буквально задохнулась от возмущения. – Мы тебя, идиота, прикрыли! Мы сделали всё, чтобы ты не попался! Это не в наших интересах, тупая ты скотина.

Когда въедливый шас уговорил Губина учинить проверку, действовать пришлось быстро, фактически – импровизировать. Пихоцкий своим звонком задержал директора музея на работе, а приехавший после заката Пётр сначала допросил Юрия Дмитриевича, под гипнозом заставил написать предсмертную записку и после этого изобразил самоубийство.