Семейные ценности темных
Шрифт:
— Волчонок, — ирбис повернул слегка голову и поцеловал мою ладонь, — какая же ты у меня замечательная и добрая.
Я едва не рассмеялась, потому что фраза оборотня на самом деле звучала полностью искренне и с ноткой обожания.
Так, ладно… Это же хорошо?
Хинари на секунду замер, а потом расхохотался и, привстав, резко подтянул меня, снимая остатки одежды. Я выдохнула воздух и прикрыла глаза, изгибаясь навстречу.
Ох, этот стол определенно идеален!
Никогда не верила в то, что есть мужчины и женщины идеально подходящие друг другу, но это была еще одна моя ошибка, идущая сразу после того, что я не верила
Хинари держал меня, оставляя ноги навису, лишая любой возможности хоть как-то действовать. Ему доставляло отдельное удовольствие контролировать меня, но я не имела ничего против такого, подчиняясь и отдавая себя без остатка.
Резко стянув с жесткой поверхности стола, оборотень развернул меня и сжал пальцами бедра. Зная все слабые стороны моего тела, он намотал черные волосы на руку и оттянул голову назад, одновременно входя. Я закричала от удовольствия, царапая дерево ногтями. Наш секс всегда был почти безумен, мы доводили друг друга до полной потери какого-либо контроля, упиваясь своей властью и чужим удовольствием одновременно.
Вот как… как без этого можно жить? Как женщины остаются с теми, кто не доставляет им и тени этого удовольствия? Как раньше без этого жила я?
Сказать, что мы получили оргазм одновременно, было бы глупо. Я успела получить не менее шести к тому моменту, как Хинари, низко зарычав, замер, все еще держа меня и не давая пошевелиться без его воли. Да я и не могла — ноги ослабели на столько, что если бы не стол — давно упала бы на пол.
После такого, начинать сразу новый виток любовных игр, было невозможно. Мир кружился перед глазами, а сил хватало только на то, чтобы не заснуть в течение следующих пяти минут.
Я, все еще тяжело дыша, повернулась и почти повисла на муже, обняв его руками за шею.
— Небольшой перерыв, любовь моя? — Хинари довольно улыбнулся и, подняв меня на руки, понес к кровати.
Я сегодня уже говорила, что вышла замуж за идеального мужчину?
— Итак, как прошло с демонами? — Шетара разлила по чашкам чай и поставила одну передо мной. Женщина была несколько растерянной: волосы торчали в разные стороны, взгляд блуждал, не находя за что мог бы зацепиться, а еще у нее чуть-чуть дрожали руки.
— Думаю, ты и сама знаешь, — я внимательно следила за женщиной, чувствуя что происходит что-то плохое, — я познакомилась с папой малыша, спалила к лешему веревку и, кажется, даже помогла воскресить жеребенка.
— О, даже лучше, чем я думала, — женщина, наконец, села, хотя даже со стороны было видно, что находиться на одном месте ей тяжело, — что же ты попросила за это?
— Ничего, — я пожала плечами, — как-то не доросла я до того, чтобы с демонами договоры заключать.
— Вот и славно… Я никогда тебе не говорила об этом, но думаю, не будет вреда, если все же скажу. Ты же ведьма — такие не склонны к сплетням, — шаман сделала небольшой глоток и впервые подняла на меня полностью разумный взгляд, — север не самое безопасное место для жизни…
Шетара замолчала, прикрыв глаза. Через минуту я заподозрила, что она просто заснула.
— Ээй…
Шаман резко вздрогнула
и открыла глаза.— Ой, извини… ну так вот… все шаманы общаются с демонами — очень важно, чтобы не было ни каких проблем с изначальными силами. Но они такие упрямые! — женщина с негодованием всплеснула руками, — договориться с ними практически невозможно! В итоге, проще всего оказалось…ну… заключать споры.
Я даже поперхнулась чаем, что пила, смотря на Шетару с иронией. Вот это да! Не ожидала…
— Так на меня тоже был заключен спор? — я не сомневалась в положительном ответе и даже не думала обижаться на такое.
— Ну да. Главным условием было то, что ты спасешь малыша и ничего не попросишь. Вторым — уничтожение этой гадости, которую я даже не знаю, откуда умудрились вытащить сварги.
— А что тебе за это? — я сделала еще один маленький глоток.
— А у нас не будет снежных буранов, от которых часто страдали наши животные. Зима пройдет мягко.
— Выгодно, — я даже удивилась тому, что сумела выторговать женщина, — но тебя что-то мучает. Что?
— Духи… много ведают и много говорят, но слишком громко… — Шетара поморщилась, — в голове страшный гул. Я смогла разобрать только несколько вещей. Одна из них относится к тебе, вторая — сулит много беды.
— Давай, рассказывай, — я вздохнула, чувствуя напряжение, что накапливалось в воздухе.
— Они передают тебе… что, чтобы не случилось, ни на одном ответвлении, жизнь Хинари не закончится в ближайшие два года.
Ого — хорошие новости, хотя и с серьезным подвохом.
— А второе?
— А второе касается скорее сваргов, чем вас. На границе с оборотнями неспокойно. Там происходит не просто какой-то катаклизм или откат чужого заклинания, там, кажется, сошел с ума демон ветра — рэнурух.
— В смысле — сошел с ума? — я нахмурилась, разве такие твари способны на нечто подобное? Если бы разум бессмертных допускал безумие в стандартном варианте, даже страшно представить, что творилось тогда в мире.
— Я не знаю — слишком много голосов говорят одновременно. Они злы, они требуют помочь и отомстить одновременно.
Закрыв глаза, я постаралась прогнать из головы любые эмоции. Но выходило это плохо.
— Мне нужно напиться, — тихо сказала я, — тогда, возможно, и у меня получится узнать, что происходит.
— Ну, зачем сразу алкоголь? — женщина сморщилась и, встав, направилась к шкафу. Там она быстро достала какой-то мешочек, затем поколдовала и поставила передо мной на стол небольшую керамическую тарелочку, на которой тлели неизвестные мне сухие растения, — дыши.
Я немножко напряженно склонилась над струйкой дыма и вдохнула резкий аромат. Голова мгновенно пошла кругом, мир вокруг пришел в движение.
— Мне нужно, чтобы ты вопросы задавала, — еще цепляясь за разум, прошептала я.
Женщина только кивнула и, убедившись, что я дошла до нужного состояния, начала допрос:
— Ну что, Луана, что произошло у границы? — Шетара замерла напротив меня, смотря своими страшными глазами. Но на этот раз мне было все равно — словно на ладони у меня оказалась вся жизнь шамана и ее будущее. Ничего страшного или просто яркого в ней не было. Точнее не яркого — просто доброго и светлого. Мне даже было бы жаль ее, но если не было так плевать. Состояние транса, в которое погрузила меня Шетара, имело свою темную сторону: я не вспомню то, что говорила или думала, останется только послевкусие.