Семейные хроники Лесного царя. Том 2

— До самого последнего дня я мог сбежать оттуда, — всхлипывал он. — Я чувствовал, что этим всё и закончится. Даже когда мама пришла к княгине, я и ей наврал, что со мной всё хорошо. Я заставлял себя верить, что всё хорошо! Меня не держали насильно, я должен был воспользоваться помощью боярынь. Пап, они поначалу думали, что я правда женщина! Они боялись за меня, повторяли, что, как только я забеременею, Рогволод меня изобьет до смерти. Уговаривали меня на побег, обещали помочь!

Яр покачал головой:

— Это было невозможно. Тебе только мнилось, что за тобой не следят, будто тебя не держат. На самом деле князь тебя не выпустил бы. Живым — никогда. Стоило тебе сделать шаг со двора, тебя бы тут же схватили и бросили в подвал. Или где там у них темницы — в земляной яме? Поверь, Рогволод не для того заманил тебя с собой.

— Пап, он действительно верил, что у нас в Лесу есть крепости, солдаты, пушки, — сквозь слезы вспомнил Мир, рассмеялся. — Всё пытался выспрашивать у меня, как можно захватить твой дворец. Я не говорил — что я мог рассказать? И он злился, избивал, после чего заставлял… Он такой червь оказался! Я знал, я видел с самого начала, но не подозревал, что он настолько гнилой. Влюбиться? Нет, пап, я шел на это, только чтобы забыть о тебе. Я надеялся, что он настолько испачкает меня, что я больше не смогу тебя любить, не позволю себе… Но не получилось. Пап! Я грязный, но всё равно люблю тебя!

— Ш-ш, малыш, не мели ерунду, — обнял и прижал его к груди Яр. — Он не тронул твою душу, ведь ты его не любил, а значит ты нисколько не изменился, ты по-прежнему мой драгоценный сын. Прости, я попросил Сильвана осмотреть твое тело, не был ли ты взят насильным образом. Следы побоев он нашел, но тебя не порвали.

— Порвали? Взят? — смущенно переспросил Драгомир, пряча блестящие глаза под дрожащими ресницами. — Как это?

— Как мужчины берут женщин против их воли, ну почти, — пояснил Яр, пристально следя за сыном. Обхватил его лицо ладонями, заставил поднять голову. Покрасневшие щеки под усилием сплющились, дрожащие губы выставились утиным клювиком. — Тогда проливается кровь и это очень больно.

— Разве это возможно? Ведь я не женщина! — удивленно возразил Драгомир. — Рогволод постоянно об этом твердил. Он очень сожалел, что я не девушка и не могу подарить ему свою девственность. Мне просто не дано природой нужного отверстия в теле, ха-ха!..

У Яра округлились глаза:

— Он не забрал твою невинность?! Как же он тешил свою похоть? — вкрадчиво спросил отец.

— Папка, что ты со мной делаешь? Так нечестно! Я же совсем пьяный! — взмолился Драгомир, прикрывая мутные глаза трепещущими ресницами. — Прекрати колдовать на меня, пожалуйста…

— Он делал тебе больно постыдным образом? — не отставал ревностный родитель. — Насиловал? Ответь, я должен знать всё!

— «Постыдным образом», скажешь тоже! — криво усмехнулся Мир. — Да мне сгореть хочется от стыда за свою глупость.

— Неужели князь не знал, как обращаться в постели с юношами? — догадался Яр.

— У него не было до меня парней, — подтвердил сын. — И он брезговал лишний раз прикасаться ко мне, ну, там. Он… заботился только о своем удовольствии.

— Что именно он с тобой делал? — жестко приказал говорить отец.

И захмелевший от влитой энергии Мир медленно заговорил, болезненно зажмурив глаза:

— Ему нравился мой рот… Но он не целовал меня в губы. И не позволял целовать себя в лицо. Зато обожал, когда я ласкал его детородный орган, ртом или руками. Сам он такого со мной никогда не делал, ни разу.

— Мразь, четвертую, — вырвалось шипение у Яра.

— Он быстро заканчивал, я не успевал устать, — хмыкнул Мир, обвил отца руками за пояс, прижался мокрой щекой к животу. — Он был жадный… требовательный… грубый… Зато быстрый, ха… Он кидал меня на постель и наваливался сверху, требовал стиснуть его стручок ногами, и терся об меня… Мне было противно, но я пытался понять — неужели это и значит быть человеком, мужчиной?

— Он хоть раз доставил тебе удовольствие? — со смертельной усталостью спросил Яр.

— Угу, иначе я бы не бросился за ним в мир людей. Два раза я увидел звезды!.. Но не думаю, что Рогволод специально старался, скорей всего, у него получилось случайно. — Драгомир рассмеялся навзрыд. — Пап, это так странно! Я надеялся в его объятиях забыть о тебе, но вместо этого понял, что любовь может быть куда слаще, чем я себе представлял! Отец, прости меня!

Он зарыдал беззвучно. Яр, продолжая гладить его по растрепанным волосам, улыбнулся с невыразимым облегчением:

— О, боже! Какое счастье!

— Счастье? — сын отозвался судорожным вздохом, который должен был означать саркастический смех.

— Я не знаю, чего мне хочется больше — четвертовать твоего насильника или расцеловать за его глупость! — признался Яр. — Пожалуй, сперва можно сделать первое, потом второе. Он оказался настолько невежественен и слеп? Он не разобрал, какое сокровище выкрал из моего дворца! «Брезговал!» Ну надо же! Тобой?!

Лесной царь стиснул сына в порывистых объятиях, тот охнул от неожиданности — и был немедленно выпущен и ощупан на предмет целостности ребер. От щекотных легких прикосновений Мир неловко отбился, но тут же вновь попал в кольцо нежных рук и был поцелован в макушку.

— Он идиот. Слава всем богам! Какой же он идиот! — возвестил Яр, зарывшись носом в легкие пушистые локоны. — Малыш, он соблазнил тебя и при этом умудрился оставить невинным! Ты чист! Боже, какое счастье! Как я рад! Это значит, что тот, кого ты полюбишь по-настоящему, легко заставит тебя забыть об этом кошмаре. Ты не станешь шарахаться от ласки, ты сможешь открыться для страсти. А я уж позабочусь, чтобы твой следующий избранник был достоин твоей невинности, уж будь в том уверен, проходимцу я тебя больше не отдам.

— Пап, но ведь…

— Никаких «но»! — отрезал Яр, наконец-то вздохнувший с несказанным облегчением. — В следующий раз ты будешь разборчивее в любовниках.

— Это да, но… Ты так уверен, что у меня снова будет мужчина. Не женщина, — тихо заметил сын.

— Прости, малыш, но мне трудно представить тебя с женщиной, — фыркнул Яр. — Впрочем, на всё воля провидения, я ведь для себя нашел твою маму.

— Ты всегда знал меня лучше, чем я сам.

— Подозревал кое в чём, — поправил отец. — Но я с радостью приму в семью любое существо, человека, нелюдя или чудище, если он или она сделают тебя счастливым.

— Пап, а у тебя были мужчины? — мучительно покраснев, Мир в своем смущенном любопытстве забыл на время о слезах и горестях. — Сильван?

— Нет же. Силь до Милки был безумно влюблен в своего дракона и больше ни о ком другом слышать не желал, — отмахнулся Яр. — Он мой друг, пусть мы с ним и целовались, бывало. Даже Милка недавно чуть меня не прибила из ревности, пару раз застигнув в неподходящий момент. У меня были, скажем так, кавалеры на одну ночь. Исключительно из любопытства. Знаешь, это было больше неловко, чем приятно. Всё-таки с незнакомцами в постель лучше не ложиться, с ними попросту невозможно получить такую же радость, как с любимым существом. Настоящая пара будет чувствовать тебя до кончиков пальцев. И да, я тоже умею ублажить руками, губами и иначе, не думай, что ты один у нас в семье такой теперь «просвещенный». Да и Силь, подозреваю, что только со своим драконом ни вытворял, раз надолго потерял от него разум.