Семейные хроники Лесного царя

— За-мол-чи! — прошипел по слогам Яр.

— Да боюсь я, как бы чего совсем уж скверного не вышло, — не унимался домовой. — Ведь, зная Мироша…

— Или я тебя сейчас ударю, — пригрозил Яр.

Дедушка-соседушка понимающе вздохнул и растворился в воздухе. Через полминуты тишины, состоящей из шелеста листвы и всхлипывающего дыхания бывшего эльфа, вжавшегося спиной в яблоню, снова раздалось ворчливое:

— Но уж ежели что, ты не серчай на меня, твое величество! Пусть провинюсь перед мальчонкой, а тебя в известность поставлю!

— Уйди уже, — взмолился Яр.

— Сам смотри, чтобы он тебя не заметил, — укорил домовой.

— Не заметит, не беспокойся. Ему сейчас не до меня.

— Ну, а может, и обойдется, — пробормотал соседушка. — Может, оно так и лучше. Авось развеет князь на твоем сыне отцовские чары… Ай! Ухожу, всё! Ушел уже. Страсти-то какие развели, ах, боженьки ты мой…

…То ли нога стала меньше болеть от травяных примочек, то ли князь что-то на ум себе взял, только на следующий день Драгомир с несказанным облегчением понял, что с его гостем вполне возможно спокойно разговаривать. После бессонной ночи, которую лесной царевич провел в собственной постели, беспокойно ворочаясь и бесконечно обдумывая всё произошедшее, это открытие словно сняло с его плеч пудовый груз. Даже дышать стало как-то легче.

Мир приготовил завтрак на троих, не забыв о соседушке, у которого искренне попросил прощение за доставленное беспокойство. Отнес еду в баньку, всё-таки приглашать в дом даже сделавшегося покладистым князя ему отчего-то не хотелось. Потом занялся огородом, поросенка же с козой обиходил еще поутру. Затем наступило время обеда — снова наведался к гостю. Сделал ему новую примочку. Пока перевязывал, посмеялись над занимательным рассказом из жизни княжеских дружинников, мужиков смелых, сильных, умелых, но иной раз до крайности недалеких. И вновь хлопоты по дому и хозяйству, со вчерашнего дня накопилось вдвое против обычного... Ужин — опять в обществе князя. После вкусной еды и от вынужденного безделья тот сделался вальяжен, точно сытый кот.

— Не был бы я женат, то взял бы тебя в супруги не раздумывая! — пошутил Рогволод. — Всем ты хороша: и стройна, и тиха, и стряпаешь отменно. Лекарка опять-таки! Грудями, правда, не вышла и задом тоща, ну да ничего, стерпится — слюбится. Правда, не представляю, как бы я стал просить благословения у твоего папаши, это ж смех один… Мда.

— А ты женат? — с натянутой улыбкой спросил Драгомир.

— Да, пришлось, отец сосватал. Она сына мне родила. Сидит в хоромах на своей половине, с бабской челядью, как сороки, целыми днями языки чешут. Иной раз неделями с нею не видимся. Да и не тянет.

Больше Мир не спрашивал ни о чем. Рогволод же готов был говорить, кажется, обо всём на свете. Но это только неискушенному Драгомиру мнилось. Вскоре князь вытянул из молчаливого собеседника всё, что было нужно: выведал, и чей он сын, и с кем раньше жил, и каким образом лесному царю удается держать власть над огромным пространством земель, ведь людским князьям подобная широта владений даже не снилась. Наивного парнишку же развлекал байками, расписывая какая интересная жизнь протекает в городских стенах: якобы у жителя лесной глуши столько событий за год не случится, сколько в городе за день выпадает!

Хромать Рогволод быстро перестал — отлично Драгомира выучила мать-ведьма, вдобавок талант лекаря открылся, доставшийся по наследству от отца, ведь прежде-то не на ком было дар оттачивать, вот он и дремал, скрытый.

В третью ночь своего пребывания в лесной усадьбе князь самовольно заявился в терем. Без свечей или ламп безошибочно нашел дорогу к нужной горнице. Разбудил тяжелым дыханием и тонким скрипом половиц едва задремавшего молодого хозяина.

— Я тебя не приглашал в дом, убирайся, — хрипловато произнес Мир. Однако с постели не поднялся, пусть и смотрел пристально на явившегося гостя.

Тот замер на мгновение в темнеющем проеме двери, словно впрямь раздумывая, решиться или всё-таки уйти после столь недоброго приветствия.

— Что ж ты со мной, как с псом дворовым, неласково? Боишься, что грязь в дом занесу?

Решился-таки. Двинулся к кровати.

Драгомир промолчал. Смотрел на белеющую в темноте рубаху, широко раскрытую на груди. Только задышал чаще, выдавая испуг.

— Я заснуть не мог, всё думал, — сообщил Рогволод. Забрался коленями на постель, навис над вжавшимся в подушки парнем. — Думал, крутил в уме так и эдак. И злость меня взяла. За смерть моих дружинников я бы твоего отца собственными руками убил!

Он низко наклонился, упершись ладонями в подушку по сторонам от головы лесного царевича.

— Не дотянешься, — с вызовом прошептал Драгомир не отводя взгляд, мерцая во мраке широко распахнутыми глазами.

— Зато до тебя дотянусь, — заметил Рогволод спокойно. — Не боишься?

— Попробуешь — умрешь, — пообещал Мир.

— Не стыдно будет на помощь звать? Лёжа под мужиком-то? — хмыкнул князь. — Хотя… Что-то ты не дергаешься, не убегаешь. Подозрительно!

Рогволод одной рукой стащил с него одеяло, задрал рубашку, просунул руку ниже.

Драгомир прикусил губу.

— Разве не будешь визжать и брыкаться? — с неподдельным удивлением уточнил князь.

— А ты увезешь меня в свой город? — спросил Драгомир напряженным шепотом.

Рогволод застыл: всё вот так просто? Он-то голову ломал, соображая, как бы соблазнить царского сынка!.. Нет, как соблазнить — это князь понимал, пусть и в общих чертах, всё-таки прежде к парням его в этом смысле не тянуло. Но как принудить мальчишку бросить дом и уехать за ним — вот что не давало Рогволоду покоя эти дни. И всё разрешилось само собой! Чудеса.

— Конечно, увезу, раз ты хочешь, — покладисто согласился князь.

Драгомир шумно выдохнул. С облегчением, в котором Рогволод заподозрил нечто большее, кроме ожидаемой радости избавления от скучной жизни в безлюдной глуши.

— Только женой своей не смогу сделать, — добавил для честности князь. — Придется тебе нарядиться девкой и жить при мне, как любовница. Согласишься?

— Ты наконец-то признал во мне мужчину? — лукаво улыбнулся Драгомир.

— Да вот, удостоверился собственноручно, — хмыкнул Рогволод, сжав кулак посильнее и в ответ получив недвусмысленное движение бедрами навстречу. — О, какая девственница мне попалась, однако, распутная, глазам не верю!

— А ты закрой глаза, раз противно тебе с парнем обниматься, — посоветовал Драгомир, сам же прикрывая веки, следя за любовником из-под ресниц. Рогволод привстал над ним ненадолго, чтобы стянуть с себя рубашку через голову, чтобы избавиться от мешающего одеяла.

— Почему-то мне не противно, — удивленно признался князь, возвращаясь. Не пытаясь нежничать, налег на охнувшего парнишку всем немалым весом. — Не знаю, правда, как с тобой обращаться, но сообразим вдвоем, верно?

— Только не жалей меня, — прошептал, крепко цепляясь за мускулистые плечи, Драгомир. — Я не девчонка, не сломаюсь. Заставь меня позабыть обо всём?