Семейный план
Шрифт:
...
Отправив детей мыть руки, Наташа метнулась переодеться - в колготах, костюмной юбке и светлой майке совсем не с руки кормить детей обедом. Мельком посмотрев на Владимира, спокойно что-то читавшего в ноуте, она переключилась на детей. И не замечала его изучающих взглядов - на ее сарафан, на схваченные крабиком почти на макушке волосы, на ногу, поджатую под себя, чтобы удобнее наклоняться к Сашеньке. Тата вспомнила о нем только когда пошла укладывать детей - заглянула на балкон, предложила показать комнату, чтобы переодеться, и спросила: потерпит ли он еще полчаса без еды и нужен ли ему стол. Получив положительный ответ на оба вопроса, она переложила к раковине хлеб и миску с оставшимися ватрушками, протерла стол, кивнув ему на него, показала дверь в комнату и ушла читать детям
"В конце концов - что мне терять, кроме своего одиночества?
– несколько истерично задала она сама себе вопрос, и тут же ответила на него, - спокойствие, прежде всего - собственное спокойствие"...
...
За последние десять лет Владимир в общем-то привык к одиночеству и не тяготился им. Случайных женщин он домой не звал, а такие как Ирина старались ему не мешать. Бытовые проблемы он давно решил удобным для себя образом - так, чтобы исключить малейшую необходимость что-то делать самому: ежедневно утром приходила домработница, убиралась, что-то стирала, забирала вещи в химчистку, приносила продукты - практически всегда одни и те же, список они согласовали раз и навсегда. Даже кофе в кофемашину он добавлял крайне редко. Несмотря на периодически возникающее желание создать семью, он действительно отвык от людей в своем ближайшем окружении. И сейчас с некоторой опаской пытался представить себе - во что же он ввязывается, как это может изменить его жизнь и... сможет ли он вообще-то так жить...
Уже минут двадцать он сидел в углу кухни, делая вид, что работает, а на самом деле наблюдая за Татой. Как она ставит на огонь кастрюлю с водой, солит, добавляет зачем-то масла, вытаскивает макароны, - слегка скривился, - "пустые" макароны он не любил с детства: "заботливая мамочка" варила их пару раз в неделю.
"Буду надеяться, что кетчуп тут есть", - и думал о том, что уже лет пятнадцать не сидел вот так на кухне и не смотрел на женщину, которая готовит ему - ему!
– обед. Ощущения, надо сказать, оказались более чем приятными. Тем более, что смотреть на нее всегда доставляло ему удовольствие. А уж в таком антураже и такой одежде - и подавно. Тем временем Тата достала из морозилки мелкие вареные креветки, зеленую цветную капусту - он забыл, как она называется, - сполоснув ото льда водой, порезала и оставила в раковине размораживаться. Откуда-то из сетки под столом добыла вытянутую луковицу, очистила, разрезала пополам и нарезала тонюсенькими пластиками. Следом был потерт присохший кусочек сыра и на столе появился соус "Тысяча островов". Мужчина удивился, - не кетчуп и не майонез... никогда не пробовал есть с ним макароны...
Наташа, иногда извинительно поглядывавшая на него, включила чайник и заявила, что буквально через пару минут все будет готово. На столе появились приборы и тарелки, но слитые макароны не наполнили их, а послужили основой чему-то неизвестному, напомнившему теплый салат, и отправились в кастрюле обратно на газ. Чтобы через объявленные две минуты, посыпанные сыром и заправленные соусом, все же оказаться у него под носом.
Он недоуменно посмотрел в тарелку:
– И как это называется?
– Вариация на тему итальянской пасты с морепродуктами, - улыбнулась Тата, - попробуй, не отравишься, я думаю. Вечером еще зелени докупим, на ужин будет вкуснее, здесь у меня даже сушеного базилика нет. Хотя на ужин нам с тобой можно что-то еще сделать. Детям нельзя ни острого, ни жареного, ни грибов пока, так что я готовлю не столько то, что мне хочется, сколько то, что можно им.
– А почему грибы нельзя?
– удивился он.
– Я не знаю, врач сказал, что до пяти лет нельзя, вот мы и не едим из-за Сашеньки.
– Понятно. С работой я закончил. И что у нас сегодня еще по плану?
– мужественно запуская вилку в непонятные витые макаронинки и пытаясь доверять любимой женщине, спросил он. Мужество не потребовалось, это действительно оказалась нежная и вкусная паста, даже отдаленно не похожая на занудные макароны.
– Я восхищен, - прокомментировал он, стараясь не сильно стучать
вилкой, - очень вкусно.– Спасибо, - Тата чуть не покраснела от удовольствия и, чтобы скрыть румянец, вскочила поставить обратно на стол ватрушки. И только потом вспомнила про его вопрос.
– Сейчас часам к шести я с детьми схожу на море, надо их отвлечь от переживаний. Они набегаются, наплаваются и спать будут лучше. Потом, - она неуверенно посмотрела на него, - надо бы в магазин сходить, но уже поздно, только в супермаркет если. А это пара кварталов, недалеко, но Сашу туда после моря тащить нельзя, вместо покупок я только ее носить и буду, да и Дима намаялся за два дня. Лучше бы по дороге перехватить хоть молока, а завтра на рынок сходить...
– она затихла, просчитывая варианты. Одна она уйти не могла, - не с Владимиром же ей оставлять детей. А с ними много не унесешь, машины-то тут нет. Значит, надо завтра с утра взять такси.
Пока она думала, Владимир доел и, неожиданно даже для самого себя, попросил добавки. Ему и правда, очень понравилось, а то он с самого утра кроме кофе в офисе и в самолете ничего и не ел. Наташа встрепенулась и положила ему еще, ощущая себя школьницей на первом свидании - щеки так и норовили покраснеть.
– Хочешь кофе?
– Да, - он по привычке оглянулся в поисках кофемашины и удивленно замер, увидев в руках у Таты джезву.
– А ты умеешь в ней варить кофе?
– Умею, - усмехнулась она, - это не так уж и сложно.
– Хорошо, сравним, будет третий кофе за день, - он задумался, - хотя самолетную бурду можно, наверное, и не считать.
– Третий раз? Прости, я не подумала, - она метнулась к шкафчику, - у меня есть декаф, будешь?
– Не люблю я эти недоделки, - сморщился он.
– А ты простой пьешь или с добавками?
– С кардамоном можно, если есть, - ему показалось каким-то снобизмом просить у нее кофе на заказ.
– Будет с кардамоном, вообще не почувствуешь, что декаф, это компагния, хороший кофе.
– Хорошо. Только почему ты думаешь, что я не пойду с вами на море? Я год его не видел, никакого. С этим переформированием не до отпуска было. И в магазин потом вместе зайдем, ты же не хочешь заходить по дороге с моря из-за детей?
– Да...
– Но вместе-то мы управимся?
– Вместе - да, легко, - она неуверенно ему улыбнулась.
– Значит, так и сделаем. Давай кофе, я уже час гипнотизирую твои ватрушки. Боялся даже, что не достанется.
Глава 17
Устроившись спать, Владимир вспоминал этот совершенно сумасшедший день, с удовольствием перебирая новые ощущения. Он решительно не понимал, почему так долго тянул с началом ухаживаний. А вдруг кто-нибудь перехватил бы? Мало ли что могло случиться?! Возник бы откуда ни возьмись отец детей? Что ж он за идиот-то такой был, а? Этот вопрос задевал его, просто таки доводя любопытство до болезненного. Тата проговорилась, что у детей один отец. Но как он мог не узнать, что у нее уже есть от него сын? Сериал какой-то, честное слово!
Нет, давно надо было действовать решительнее!
– укорял он себя в очередной раз, - Наташа нравилась ему и в офисной одежде, и в купальнике, и в бермудах "в облипочку" со свободной туникой. Но самым незабываемым оказался простенький короткий домашний сарафанчик. В нем она выглядела необыкновенно женственной, хрупкой... и безумно сексуальной с забранными на затылок волосами...
– он поерзал и повернулся на бок. Решительно действовать, конечно, надо, но вот прямо сейчас это невозможно - она легла в комнате с детьми, считая, что они будут беспокойно спать. Похоже, соскучился он по чему-то нормальному, по каким-то постоянным отношениям... Да вот не было у него никогда нормальных отношений... не с Ольгой же в общаге и не с Витой, заказывавшей при малейшей возможности ресторанную еду или покупавшей полуфабрикаты. Что ж, вот не везло ему хронически на нормальных женщин. Он чувствовал, что и Наташа бы сбежала, если бы не работа. Наверное, какой-то критерий при выборе женщины он ставил неправильный, - искал женственных, а находил расчетливых, истеричек и стерв. А тут вот деловая, расчетливая... оказалась женственной и домашней.