Семейство кошачьих

А неплохо он с едой управился. Готовые обеды разогрел в микроволновке, выложил их на тарелки, приготовил четыре горячих бутерброда с мясом, зеленью и кружочками помидор. В центре стояли две чашки чая, однако все было приготовлено и для кофе. Я расположилась за столом и на десять минут выпала из реальности, набивая желудок едой. Когда я закончила, то Петр еще и половину тарелки не освоил. Ел он медленно и тщательно пережевывал пищу. Какой обстоятельный, однако!

Я фыркнула в ответ на свои мысли. Интересно, в занятии любовью он исповедует такой же подход? Боковым зрением, я скользнула по предплечьям - мужчина снял пиджак, рукава рубашки закатал. По кусочку загорелой кожи, виднеющейся в вырезе - Петр избавился от галстука и расстегнул две верхние пуговицы. Вернулась к пальцам. Ухоженные, ровные...

– Маша, тебе плохо?

– А?

– Ты покраснела и дышишь тяжело. Давай я открою окно, - мужчина сделал попытку встать.

– Нет-нет, не надо. Все в порядке, - пролепетала я. Схватила тарелку и спряталась в углу между стиральной машиной и раковиной, открыв воду, принялась ожесточенно драить тарелку. О чем я думаю? Тук-тук, в голове кто-нибудь остался или всех ветром сдуло? У меня же принципы, правила и фобии, наконец! Я же всегда перед первым поцелуем справку от уролога требую, что человек здоров, после рукопожатия бегу в туалет руки до локтя с мылом мыть, а тут... За пять минут в голове вся Камасутра пронеслась, которую я ради интереса года три назад пролистала.

– Точно все в порядке?
– до моего плеча дотронулись.

Я взвизгнула от испуга и выронила тарелку, разлетевшуюся в раковине на пять крупных осколков. Опять в мир грез уплыла, а Петр ко мне незаметно подкрался.

– Знаете что?!
– я всплеснула руками. Хлопья пены разлетелись по кухне. Одна из них приземлилось на кончик носа мужчины. Он смешно пошевелил им и вдруг чихнул в кулак.
– Идите телевизор смотреть!

Он странно посмотрел на меня, пожал плечами и неслышно удалился. Из-под стола мяукнула Сиа. Она встала, потянулась и последовала за мужчиной, оставив котят слепо тыкаться друг в друга. И чтобы сиё значило?

Закончив с посудой, я вернулась к разбору коробок. Петр с каменным лицом смотрел Comedy club, не обращая внимания на мою возню, зато гладил пристроившуюся у него под боком кошку. Зачем смотреть юмористическую передачу и не смеяться?

Последняя вещь заняла свое место в шкафу. Я разложила гладильную доску, достала чистую футболку и джинсы. Тааак, а гостю мне предложить нечего. Хотя...

– Раздевайтесь.

– Прости?
– Петр облизнул губы.

Черт! Опять я глупость сморозила.

– Давайте вашу рубашку и все остальное. Вы же не можете завтра в таком виде куда бы то и было пойти. Я постираю ваши вещи.

– Да но...

– Накиньте пока вот это, - я бросила ему желтый халат с синими бабочками.

Он встал. Не отрывая взгляда от телевизора встал, расстегнул пуговицы и снял рубашку, обнажив плотно сбитый торс с красиво очерченными мускулами. Щелкнула пряжка ремня. Звук молнии. Я продолжала смотреть шоу. Отвернуться как-то не догадалась да и не хотелось. Он выбрался из штанов, снял носки и потянулся к...

– А это оставьте. Они вполне себе сухие и... и... чистые!
– я закончу сегодня чушь нести или нет?!!!

– О, извини, Маш, я на автомате. Дома полностью переодеваюсь и все стирать бросаю, - мужчина виновато опустил глаза, схватил халат и завернулся в него. Сел. Пошевелил голыми пальцами, попробовал натянуть одежку хотя бы до колен, но потерпел сокрушительную неудачу. Полы халата едва доставали Петру до середины бедра. Впрочем, вполне симпатичного бедра и даже не очень волосатого. Кошка принюхалась к халату, запрыгнула на колени к мужчине, потопталась, сладко урча, и улеглась клубком, заявив права и на халат и мужчину одновременно.

Я сходила на кухню. Достала из шкафчика хозяйственные перчатки, одела их, подняла с пола вещи Петра и отнесла их стирать. Все, за исключением брюк и пиджака. Их повесила на вешалку в ванной, почистила и как следует отпарила. После зашла на кухню, вернула в общую кучу один из мячиков, ускакавший почти до края лежанки, погладила за ухом мгновенно прибежавшую Сиа и досыпала ей корма.

Машинка закончила полоскать. Я разложила сушилку возле батареи и повесила рубашку с носками сушиться.

– Маш, ты почему в перчатках?

– У меня аллергия на моющие средства, - соврала я. Достала полотенце, которое не жалко выбросить, старенький комплект постельного белья, по той же причине, положила на спинку дивана и велела Петру отправляться в ванную. Он послушался. Нарочито шлепая босыми ногами, мужчина скрылся в комнате, включил воду и запел песенку на английском языке. Я приникла ухом к щели между дверью и косяком. Через пару куплетов узнала Beatles Yellow Submarine. Нда, память у него хорошая, а вот со слухом совсем беда.

Пока Петр плескался в ванной, я сразилась с раскладушкой, выиграла этот нелегкий бой и застелила ее и удивленно посмотрела на оставшуюся на диване вещь...

– Маша, дай, пожалуйста, полотенце. Кажется, я его на диване забыл. Да не кажется, а точно забыл! Ну и как?! Он же там голый. Весь.
– Маш, я шторкой закрылся. Несешь?

Я схватила полотенце, нерешительно помялась перед ванной, чуть-чуть приоткрыла дверь и сунула внутрь наполненной паром комнаты руку. Целиком я туда ни за что не зайду, хоть четвертуйте меня!

– Держи, - потрясла полотенцем.

– Где?

– Да вот!
– я снова тряхнула. Что-то скатилось с бортика ванной.

– Где? Ыйть?!!! Ать!!!

Грохот, звук рвущейся ткани, падающей пластиковой палки, шкафчика с принадлежностями и, наконец, самого шкафчика и раковины.

Тишина.

– Петр, вы живы?
– я осторожно заглянула в ванную. Между моими ногами протиснулась кошка, потерлась о левую и вошла в комнату, обнюхивать валяющиеся на полу предметы.

Шторка в ванной пошевелилась.

– Наверное, - мужчина снял с лица штору.
– Да, - после некоторого молчания.
– Отделался синяками, - он отдернул ткань и выпрямился.

– Ой!
– пискнула я, мгновенно развернулась, наступила на что-то живое и мяукающее, отскочила, поскользнулась на баночке с кремом и перелетела через бортик ванной.

– Маш, а Маш, - через минуту обратился ко мне мужчина.
– У тебя веревка с мылом есть?

– Зачем?
– выдохнула я мужчине в пупок.