Семидесятый меридиан

Цена билета в кино зачастую превышает дневной заработок рабочего. Поэтому людям, создающим день за днем ценности, не до развлечений. Растекается по рабочим окраинам к домашним очагам огромная пестрая толпа, задерживаясь у открытых допоздна лавочек, обмениваясь новостями. Это докеры и текстильщики, погонщики верблюдов и заклинатели змей, водители миниатюрных рикша-тэкси и мелкие «тележечные» торговцы. Интересы у них, быть может, и разные, а забота одна: как свести концы с концами. И счет они ведут не на рупии, а на пайса.

Муниципалитет Карачи объявил о продаже здания, в котором до недавнего времени располагался национальный музей.

Ночью на городских магистралях властвуют тяжелые, ярко раскрашенные грузовики: они мчатся посередине улицы с полным светом, пугая запоздалых путников и не давая уснуть тем, для кого квартирой служит пыльная полоска придорожного сквера.

История не оставила в архитектуре Карачи неповторимых памятников. Быть может, поэтому к ней относятся с некоторым небрежением. Отдельные кварталы напоминают рыбацкую деревушку, положившую начало городу. Память о времени, когда Карачи был небольшим городом-портом, — несколько десятков массивных зданий, построенных в британском колониальном стиле. Среди них — муниципалитет, главный рынок, таможня, церкви. Изящное здание, где до недавних пор размещался национальный музей, местная пресса именует псевдоготическим, а бывший дворец махараджей Мохатта характеризуется смешением стилей эпохи Моголов и барокко. Большинство же строений торговой и административной части города маловыразительны.

Новая тенденция — высотные здания из стекла и бетона с солнцезащитными решетками, напоминающие айсберги. Закончено строительство 24-этажного небоскреба цилиндрической формы, где разместилось правление крупнейшего из частных банков страны — Хабиб-банка^[1]. Высотных зданий отелей, банков и корпораций — десятки. Но не они, на мой взгляд, определяют архитектурный стиль Карачи. Целые районы, разделяющие деловой центр и промышленные окраины, застроены небольшими виллами. Проезжая по ним, можно без конца поражаться изобретательности архитекторов и мастерству строителей. Железобетон в их руках с каждым годом становится легче, конструкции изящнее и рациональнее, а облик ни одного из бунгало не копирует соседнего. Сначала меня ввели в заблуждение, объяснив, что каждый из особняков отличается от другого потому, что существует якобы соответствующее управление, которое строго следит за этим. Оказалось, что каждый строит дом как бог на душу положит, ограничена в ряде районов только этажность. Поистине сколько людей, столько и вкусов.

Все эти одно- или двухэтажные домики построены состоятельными людьми: крупными чиновниками, бывшими помещиками, продавшими землю и переселившимися сюда, отставными военными и, конечно, преуспевающими коммерсантами. Строительство считается выгодным вложением капитала, учитывая быстрый рост стоимости земли. Часто дома сдаются в аренду и приносят владельцам солидный доход, особенно те, над которыми развеваются флаги дипломатических миссий или укреплены вывески филиалов зарубежных фирм.

Когда я приехал в Карачи, огромного района «Федерал-Б» попросту не существовало. Он вырос как на дрожжах в связи со строительством новой автомагистрали, ведущей в Хайдарабад, и через три года насчитывал свыше 400 тыс. жителей. Однажды, остановившись здесь из-за скопления народа, я стал свидетелем аукциона. Продавалась земля под строительство торгового центра, состоящего из 124 маленьких лавочек и мастерских. Участки не превышали 100 квадратных ярдов. Первоначальная цена была объявлена заранее: 20 рупий за ярд. Страсти еще не накалились, и торг продолжался, но стоимость квадратного ярда уже возросла вдвое.

Строятся здесь и кварталы многоквартирных рабочих домов. В мою бытность их было пять. Они построены в разных частях города муниципалитетом, крупнейшими компаниями и фирмами и, понятно, остаются их собственностью. Любая семья, получая квартиру, ставит себя в полную зависимость от фирмы. Поэтому люди но очень любят обосновываться в новых кварталах, предпочитая собственные лачуги. Когда в Карачи переселилось несколько десятков семей из горных районов, им потребовался всего один каменистый холм, чтобы выстроить на его склонах точную копию родного аула.

Природа в этом краю очень скудная. Островки зелени и подстриженные газоны создаются огромным трудом и требуют постоянного ухода. И все же на тысячах участков они тщательно поддерживаются. Узкие переулки этих районов освещаются главным образом светом фар. Только в дни свадеб или других семейных торжеств то один, то другой коттедж выхватываются из тьмы, вспыхивая цветными огнями иллюминации.

Пакистанцы — прирожденные декораторы. Стоит обратиться к одной из таких фирм, и за несколько часов любой дом превратится в сказочный замок. Гирлянды разноцветных лампочек подчеркнут, а если нужно, «исправят» его силуэт, деревья будут подсвечены снизу небольшими прожекторами, а если они в эту пору не цветут, то на их ветвях мгновенно созревают дивные «электрические плоды». В случае нужды на ближайшей свободной площадке, а то и прямо на проезжей части улицы мгновенно возникнет гигантский шатер из грубой ткани ярких ковровых расцветок. Внутри шатров накрываются столы или расставляются ряды скамеек.

Случаются порой и казусы. Как-то неподалеку от моего обиталища в таком шатре поднялась всеобщая драка. Один из гостей шлепнул чужого ребенка. Это вызвало протест родителей. Потасовка продолжалась до тех пор, пока не упал шатер, подняв тучу пыли и заставив враждующих поодиночке искать выхода.

Бурный рост города широко раздвинул его границы. Растянутость коммуникаций вызывает время от времени трудности в снабжении водой, все острее стоит проблема городского транспорта. На моей памяти произошла авария: лопнула 84-дюймовая труба главного водопровода, по которой вода поступала из озера, находящегося в 60 км от города. Это стало бедствием. Без воды осталось огромное население, домашний скот, нечем было наполнить радиаторы автомашин. Остановились многие предприятия, а 24 судна простаивали в порту в ожидании бункеровки.

Пока инженеры и рабочие ремонтировали трубу, вода стала источником бизнеса: ее брали из всех окрестных водоемов и продавали за половину стоимости бензина.

«Карачи — город, разрушающий себя!» — провозглашает время от времени пресса. Редакционные статьи о проблемах Карачи не сходят с первых газетных страниц. Однако «домостроительные общества» процветают, застраиваются новые и новые площади. Трудно предсказать, в каком направлении будет развиваться Карачи, но именно сейчас районы коттеджей определяют его архитектурное и социальное лицо.

Оформляется и мемориальный центр. На просторной площади закончено сооружение монументального мавзолея Мухаммада Али Джинны — основателя пакистанского государства.

Расширяется промышленность города. В последние годы в районе Коранги построены крупный машиностроительный завод, фабрика по изготовлению высших сортов бумаги, сооруженная при участии Ирана и Турции, предприятия по сборке тракторов и грузовых автомобилей и др.

Карачи просыпается рано. Пешком, на велосипедах, в переполненных автобусах, в древних трамвайчиках с дизельными двигателями, со станций окружной железной дороги стекаются в фабричные районы людские ручейки, разрастаясь волнами у ворот с надписями «Адамджи», «Валика» или «ДСМ» («Дауд Коттон Миллз»).

На рассвете начинают действовать оптовые рынки, из типографий выезжают разносчики утренних газет, приходят в движение стрелы кранов в порту. Затем открываются булочные и молочные, базары, занимающие целые кварталы, вывозятся тележки с овощами и фруктами. Вскоре поднимутся металлические жалюзи солидных магазинов, и тогда в городе можно купить все — от автомобиля новейшей марки до жареной кукурузы.

Мне всегда было особенно интересно побродить по городу, смешавшись с толпой, слушать незнакомую речь и наблюдать за течением людского водоворота. В старых районах все выглядит особенно неожиданно. Вот целый ряд лавок-мастерских, использующих исключительно отходы. Из старых консервных банок здесь делают ведерки, воронки, бидончики, терки. Отслужившие свое время автопокрышки превращаются в подошвы для сандалий. Неподалеку свалена гора металлического лома. Старик с окрашенной хной рыжей бородой (он вдовец) внимательно осматривает каждый предмет и, решив, как можно его утилизировать, раскладывает по кучкам. Всему можно дать вторую жизнь!

Целый квартал занимают магазинчики запасных частей к автомобилям. Практически здесь можно отыскать любую деталь к любой модели. Украшением и рекламой магазинчиков служат гирлянды фар и стоп-сигналов.

У самого центра — в лабиринтах Бохри-базара — вы невольно задержитесь у лавок вышивальщиков. Затейливые узоры будущих сари золотой и серебряной нитью вышивают мужчины. На любопытных они не обращают ни малейшего внимания. Каждый сидит на корточках, склонив голову. Неустанно порхает блестящая нить, оставляя тонкие штрихи узора на шелковой ткани.