Семилетка поиска
Шрифт:
…Она позвонила ему пару раз на мобильный, услышала, что достаточно пьян, не дождалась и легла спать. Но, когда он ввалился в шесть утра в сиську пьяный в густом облаке духов, просто широко открыла рот. Сразу объясняться про хорошо или плохо было бессмысленно, потому что Караванов не воспринимал окружающую действительность. Кроме того, весь день предстояло провести на важной партийной конференции и сделать после нее огромное интервью с руководителем политического блока.
«Караванов не выдержал и начал личную жизнь… – подумала Елена с раздражением. – Какой мудак! Неужели нельзя было после этого подойти к ночному киоску, купить
Она философски относилась к изменам. Вопрос состоял в том, кому она дала бы право на измену, кому нет. Козел Караванов в ее глазах не дорос до права на измену.
Елена пошла на конференцию, изо всех сил улыбалась там и периодически звонила домой. Обессиленный отрывом Караванов спал почти до вечера.
Она набрала Егорычева, проворковала:
– Здравствуй, милый!
– Я на совещании… – Он был страшно удивлен звонку. – У тебя что-то случилось?
– Ага. Вызови всех секретарш Миронова, повысь им зарплату, только выясни, с кем шашни у моего пентюха… Если, конечно, я тебе хоть когда-нибудь нравилась, – кокетливо попросила она. – Это могли видеть те, кто вчера гулял в боулинге.
– У твоего? Ничего себе! Илья Муромец зачесался на печи, – захохотал Егорычев. – Через час все будешь знать!
Через час на мобильный позвонила дама и сказала:
– Я референт господина Егорычева. Он попросил меня зачитать вам характеристику человека, которого рекомендует вам на работу в редакцию: Волкова Елена, 28 лет, менеджер по продажам, образование высшее, разведена.
– Спасибо! Достаточно, – оборвала ее Елена, усмехаясь, ох, и тонок Егорычев… ох, и глуп Караванов.
Когда появилась дома, супруг бродил из угла в угол с невнятным опухшим лицом и что-то собирал в портфель.
– Поговорим? – зловеще спросила Елена.
– Пожалуйста. – Караванов вздернул подбородок, как пионер-герой перед казнью.
– Какое объяснение ты готов дать запаху духов? – спросила она голосом мирового судьи.
– Никакого… – пожал плечами Караванов. – Объяснения и решения – это все твои проблемы. Я просто не готов отрицать запах духов, а дальше думай и действуй по своему усмотрению!
– В таком случае попробуй объяснить, для чего мы вызывали семейного психолога? Ходили покупать простыню? Или ты считаешь, что у меня так много времени на твое половое созревание? – взъярилась Елена.
– Между прочим, когда я тебе много лет говорил про психолога, ты мне что отвечала? Что все они шарлатаны! Но что если придет профессионал и вытащит все наружу, то ты со мной тут же разведешься! Ты забыла?
– Помню!
– Так вот пришел профессионал! Так что делай теперь, как считаешь нужным… Я согласен на любой вариант, в том числе и на развод! – сообщил Караванов с трагическим лицом, собирая портфель.
– Скажи, неужели в твоем возрасте нельзя научиться решать сексуальные проблемы, чтобы о них не стало известно семье и работе?
– На работе об этом ничего не известно! – набычился Караванов.
– Хочешь, поспорим на бутылку коньяка, что все известно? – спросила Елена.
– Давай! – протянул руку для заключения пари Караванов с испуганным лицом.
– Только поставить мне ее, когда у нас с тобой бюджеты будут разные. А то так неинтересно… – устало предупредила Елена голосом классной руководительницы,
которую извел махровый двоечник. – Волкова Елена, 28 лет, менеджер по продажам, разведена…– Где ты это узнала? – дернулся Караванов. – Во-первых, у нас ничего такого не было…
– Какая теперь разница? Если узнала, значит, все было на виду! Ты пришел в духах, этого достаточно для развода. Я никогда не нагружала тебя чужим мужским парфюмом, – напомнила Елена, и Караванов удивленно вскинул брови, «мол, про тебя это вообще не обсуждается». – Вопрос не в этом, а в том, что ты опять не отвечаешь за базар! Я уже не знаю, до чего жизнь довела двадцативосьмилетнего ребенка, что он бросился на этот пьяный, слюнявый, пожилой агрегат для секса… но объясни, для чего мы вызывали психолога?
– Ты можешь говорить все, что тебе вздумается. Тебе меня не задеть! Я покрылся броней! – прищурился Караванов.
– Ну ты бы видел себя вчера в качестве героя-любовника. Ты же «му» сказать не мог!
– А вот уж это тебя не касается! Потому что «му» я собирался сказать не тебе!
– Меня касается не конкретное «му». Меня касается то, что ты потребовал психолога, чтобы что-то исправить… ты согласился взять тайм-аут и посмотреть, сможем ли мы изменить отношения… и тут же нарушил все договоренности! Да еще и начал внебрачные отношения публично! Так, чтобы видели все! – загибала пальцы Елена.
– Во-первых, я еще ничего не начал! У нас ничего не было! Но я спокойно говорю: выгони меня! – предложил Караванов.
– А тебе эта многоходовка ничего не напоминает? А мне напоминает! Она такая же, как с квартирой, когда ты пообещал Толику квартиру, потом не смог ее ни выбить из начальства, ни заработать деньгами и каждый раз премиленько разводил руками: «Ну выгони меня!» – напомнила Елена.
– Но я же сделал ее в конце концов! – взмахнул руками Караванов, на что она тяжело вздохнула и вышла в кухню.
Там была гора грязной посуды, и Елена вцепилась в нее, надев резиновые перчатки. Кухонная работа помогала сосредотачиваться. Продумывая интригу важного интервью, она, например, очень любила чистить картошку или месить тесто.
«Меньше всего он похож на влюбившегося, – думала она. – Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы трахнуть кого бы то ни было без вещдоков. Бедный Караванов доказывает, что он кому-то нужен… что его кто-то хочет… господи, да ради бога, пусть расцветают все цветы… но только после истории с квартирой это уже не ко мне…»
Она прислушалась к себе и вдруг совершенно неожиданно для самой себя объявила: «Я развожусь… Я развожусь с Каравановым, которого я, скорее всего, даже люблю. Но с которым мне скучно и совершенно незачем быть вместе… потому что мне всего сорок пять, и я должна наконец успеть пожить так, как мне хочется!»
Поначалу ее саму так ошарашило это заявление, что она чуть не выронила чашку. Ведь всю жизнь Елена старалась сначала угождать маме с папой, потом создавать условия Лидочке и мужьям, а сама уж как-нибудь… До сих пор она ездила к родителям и вывозила грязь из их квартиры. Готова была оплачивать домработницу, но им это было не по кайфу. Видимо, матери очень нравился вид Елены, стоящей на коленках под раковиной и выгребающей оттуда мокрый протухший мусор. Потому что кидать его точно в ведро родители даже не силились, ссылаясь на плохое зрение. Хотя, что называется, ложку мимо рта по этой причине никогда не проносили…