Семиозис
Шрифт:
– Прекратите! Мы можем поговорить! Пер-зи кик кик тцее!
Сироты презрительно передразнивают ее.
Мари еще дышит, хотя ее одежда, как и у Люсиль, запятнана влажной кровью. Люсиль дергается в путах – и они тоже влажные.
Сосна добегает до речных ворот, осматривается и, незамеченная, скрывается в тени одной из моих рощ. Она ничего не предпринимает – но она одна. У сирот преимущество. Однако я вижу, как по всему городу из домов выходят бойцы. Спасательная операция начнется скоро, очень скоро.
Бартоломью прибегает с копьем в руке. Темно-синяя ночная рубаха работает как камуфляж. Он крадется
– Они жгут Стивленда! – говорит он.
– Стивленда много.
– Огонь доберется до Люсиль!
Она молчит, а потом спрашивает:
– Что мы можем сделать?
– Хоть что-то! Отвлекающий маневр?
Мне хотелось бы сказать им, что я замедляю распространение огня, я увлажнил хворост и моя собственная древесина насыщена влагой. Она вскипает и в конце концов горит, но медленно, очень медленно.
Другие бойцы мирян еще в ста метрах, но они спешат изо всех сил. Беатрис уже натянула лук. Петр ломится через сад и уже почти на месте, и основные Видеть-Ты бегут с ним.
Люсиль продолжает молить.
– Слишком поздно, – говорит Сосна, но я-то вижу, что еще не поздно. Сейчас – самое время. Она смотрит на огонь. – Нас убьют.
– Подмога близко, – говорит ей Бартоломью. – Мы можем сражаться.
– Нас убьют.
– Ты ничего не станешь делать?
– А что мы можем сделать?
– Нет! – С этим криком Бартоломью выскакивает из тени. – Стойте! – Он потрясает своим копьем. – Ккак! Ккак!
Сироты бросаются к нему. Беллона выкрикивает приказ, и несколько основных идут в атаку. Беатрис пускает стрелы быстро – но сироты быстрее.
Бартоломью отшатывается. И тут у него из-за спины начинают лететь стрелы. Лучники мирян прибыли. Сироты останавливаются.
– Внимательнее! Люсиль и Мари в огне! – кричит Бартоломью.
Миряне меняют прицел, и стрелы продолжают лететь. Сироты уворачиваются – но отступают. Миряне шагают вперед.
Я выжимаю из ветвей над огнем максимум воды. Она летит каплями и шипит.
– Не беспокойтесь о нас! Остановите их! – кричит Люсиль.
Она освободила от веревок одну руку. Пламя не подошло слишком близко. Они с Мари спасены.
Беллона отдает приказ. Клетчатый бросается к огню и швыряет в него большие стеклянные бутыли. Они разбиваются – и их содержимое выплескивается на женщин. Я узнаю запах ацетона – растворителя, который они взяли из вискозной мастерской. Жидкость вспыхивает, словно водородные семена.
Мои ближайшие глаза сгорают, а дальние видят отчаяние на лице Люсиль за мгновение до того, как ее скрывает стена огня.
Летят еще бутылки. Облако жара и огня поднимается вверх и обжигает мне даже самые верхние листья. Я отсекаю корень, но боль настолько сильна, что перескакивает через разрыв, и мне приходится еще раз рвать этот корень.
Я потерпел поражение. Я видел развитие катастрофы и не смог хоть как-то ее предотвратить. Я был бесполезен. Отчаяние на лице Люсиль закисляет мои корни – тот последний ее образ, который у меня сохранился.
Внезапно вспыхнувший огонь осветил всю сцену, словно застывший разряд молнии. Бойцы-миряне заполнили улицы у речных ворот, превосходя числом стекловаров. Те шмыгают, пытаясь увернуться от стрел.
Огонь получился дымным, женщин
не видно. Я чую обуглившуюся плоть – и ветер доносит этот запах до мирян.– В атаку! – кричит Петр повзрослевшим и полным гнева голосом, и миряне снова идут вперед.
Беллона что-то кричит и выделяет запах – какой-то углеводород. Сироты бросаются к стене, запрыгивают на нее и бегут прочь. Некоторые спрыгивают, как только удаляются от защитников-мирян.
– Берегитесь, сзади! – орет Сосна.
– Где они? Где? – кричит какой-то боец.
Я мог бы сказать им, что стекловары разбегаются по темному городу. Я боюсь за те дома, обитатели которых не способны себя защитить. Беатрис призывает к порядку. Бартоломью кричит:
– Дом Собраний! Стивленд все видит! Будем говорить со Стивлендом! К Дому Собраний!
Да, я все видел. Я много чего могу сказать. Слишком много… Мне надо составить план, срочно. Сейчас я единственный модератор города, и будущее города зависит от меня. Огонь выбрасывает высокие и дымные языки, ветер несет поднимающийся жар. Летучие мыши поют про опасность, опасность, опасность: они знают, что я не должен гореть. Мои корни болят, особенно тот, который уравновешивал должность модератора. В нем информация о Люсиль, а она умерла – и всем, кто мне дорог, грозит опасность. Все может пойти прахом.
Другие растения заметили огонь, а каробы распространили новость. Пришло время сражаться. Мое бамбуковое наследие – это безжалостные войны, но я не намерен зверствовать подобно своим предкам.
Монте отправился к клеткам фиппокотов. Взрослые коты собираются вокруг него, а молодняк забивается в норы. Он поет им:
– Охраняйте и защищайте, малыши, время сражаться, защищать и нападать. – Суровая песня, на которую их научили реагировать: коты, как и любые животные, способны себя защищать. – Раз, два, три, вперед! – командует он, и коты разбегаются.
Сироты шатаются по улицам, проверяя двери: пока все были заперты на замки и засовы. Я уверен, что бойцы мирян способны подавить сирот – если составить план и координировать наши усилия.
Почему Сосна не защитила Люсиль? Она и сейчас пытается командовать, приказывая бойцам идти патрулировать и убивать всех попадающихся стекловаров. Возможно, она испугалась. Я испуган, но я извлеку из своего страха пользу. Я не способен убежать, а значит, мне надо сражаться или погибнуть, как и всем растениям, – и мы нетерпеливы. Я способен видеть все и потому должен мыслить шире, чем Сосна. Я снова наведу в городе порядок и возьму животных под контроль. Мне надо как можно скорее добиться предсказуемого поведения, ибо управлять хаосом я не способен.
Аванпост на юго-западе сообщает, что орлы уже на расстоянии меньше дневного перехода. Если они учуют Люсиль и Мари, то могут ускориться. Орлы ищут животных, запекшихся при лесных пожарах.
Бартоломью, Петр и другие приходят в Дом Собраний. Петра сопровождают основные Видеть-Ты. Видеть-Ты знает сирот лучше меня: это знание станет решающим при установлении контроля.
«Тепла и солнца, – говорю я. – Приведите в Дом Собраний всех дружественных стекловаров. Я буду их опрашивать – и их необходимо защитить. Пусть Сосна организует патрули. Я наблюдаю сирот-стекловаров по всему городу. Ей следует защищать мирян, а не охотиться на сирот. Ей надо спешить».