Семипёрая птица

— Ребята! Вы все родились на Сахалине. Ваши отцы и деды тоже родились здесь. А вот скажите, какой народ дал этой реке, на берегу которой мы сидим, название «Имчин»?

Ребята молчали. Колка подумал: «Что-то знакомое есть в этом названии. В нём несколько слов. Одно из них — „ударился“. Но кто ударился? И почему ударился?»

— Не знаете? — спросил учитель. — Несколько лет назад я приехал к рыбакам в Чайво. Там встретился со старым охотником Лузгиным.

Ребята разом повернули головы в сторону Колки. Колка засмущался, потупил глаза, ковырнул носком землю, будто что-то интересное было там.

А учитель рассказывал:

— Дедушка Лузгин помог мне. «Имчин» — это несколько искажённое нивхское название. В переводе на русский означает: «Река, через которую прыгают — ударяются». Кто же прыгал через реку?

Учитель ещё раз обвёл ребят взглядом.

— Очень давно, никому не известно, сколько лет прошло с той поры, — может, триста, а может быть, и все пятьсот, — в этих местах было разбросано много нивхских стойбищ. У нивхов тогда не было огнестрельного оружия. Нивхи охотились с луками и копьями. Много ли добудешь так, особенно в одиночку?

Проходили годы, а охотились всё по старинке. Иногда кормильцы-мужчины не возвращались с охоты — гибли в схватках со зверями. Так исчезали маленькие стойбища.

Однажды молодой нивх проехал по стойбищам и уговорил сородичей выйти на охоту вместе. Он предложил гнать зверей к реке, на берегу которой мы сидим. Река вон там, — учитель показал рукой, — делает излучину. Вот к тому месту и предложил гнать зверей юноша.

Послушались люди совета. Разделились на две группы. Одна, с копьями и луками, устроила засаду напротив мыса, а другая, загонщики, редкой цепью охватила большой участок леса. С криками, ударами в бубны погнали охотники зверя с сопок и распадков. Медведи, олени, кабарга выскочили на берег. А сзади шли на них загонщики. Звери метались по мысу. Но путь назад отрезан. И звери пытались перепрыгнуть реку. Но другой берег выше, чем мыс. И звери, ударившись о стену высокого берега или не допрыгнув до него, падали на камни и в воду, где их и ловили засадники.

Так добывали много зверя. Каждому охотнику доставалось мяса намного больше, чем добывал самый удачливый охотник-одиночка.

Давно это было. Но название реки ещё долго будет рассказывать о том, что происходило в этих местах много лет назад.

Сейчас места охоты распаханы. А пройдёт время, здесь, возможно, будет космодром. И кто-нибудь из ваших потомков вернётся из космического полёта и вдруг, задумавшись, спросит: «А почему эта местность называется „Имчин?“

Ребят увлёк рассказ учителя. Колка вспомнил, как во время каникул Илья Вениаминович часто приезжал к нивхам, подолгу говорил со стариками, что-то заносил в блокнот.

После паузы Илья Вениаминович сказал:

— Ребята, смотрите, берег состоит из нескольких слоёв. Надо будет взять образцы обнажения. О происхождении этих слоев я расскажу на уроках…

К палаткам вернулись разморённые ходьбой. И только тогда заметили — нет Урьюна. Забеспокоились: вдруг он отстал и заблудился в лесу? Один Колка был спокоен: уж он-то знал, может Урьюн заблудиться в такой простой местности или нет.

…Урьюн вглядывался в густые тенистые ветви дерева. Где ястреб? Качнулась большая ветка, и вниз посыпались перья. Вот он где. Но стрелять неудобно — мешали сучья. Урьюн шагнул в сторону, осторожно наступил в траву, но всё равно раздался треск: в траве, незаметный, лежал сухой предательский сук. Ястреб сорвался и полетел к светлой лиственничной роще.

Урьюн выбрался из чащи. Перед ним — узкий перешеек, подрезанный с двух сторон речками. Перешеек чистый, покрытый сухим лишайником. На нём стоит одинокая большая лиственница, за ней в нескольких шагах начинался кустарник.

Урьюну показалось: запахло палом. Но он увлёкся охотой и не обратил на это внимания.

Ястреб сидел на нижнем суку и рвал добычу. Урьюн неслышно обошёл стороной и, когда убедился, что ястреб не видит его из-за толстого дерева, быстрыми, но мягкими шагами стал скрадывать. Ближе, ещё ближе. Подошёл шагов на двенадцать-пятнадцать. Теперь можно стрелять. Несколько шагов в сторону — и ястреб виден весь. Хищник жадно рвал добычу и торопливо глотал — видно, был очень голоден. Урьюн сильно натянул тугую, но послушную резину. Навёл точно на середину ястреба. Свинцовый шарик глухо ударился в мягкое, и хищник, трепеща длинными крыльями, упал.

Урьюн радостно, вприпрыжку побежал, подхватил ястреба.

Он рассматривал добычу, когда почувствовал — на него что-то надвигается. Резко оглянулся — олени. Три оленя. Они вырвались из лиственничной рощи и быстро продирались сквозь кустарник. „Чего они испугались? Неужто их преследует медведь?“ Урьюну стало страшно. Он подумал: нужно спрятаться на дереве, и стал уже выбирать сук, за который он схватится, если покажется медведь. Олени пробежали, не оглядываясь.

Не успел Урьюн прийти в себя, как на него выскочил заяц. Заяц, увидев человека, ошалело бросился наискосок.

„Что это, зверьё с ума посходило?“

И только теперь увидел Урьюн: светлая лиственничная роща горела. И ещё увидел: роща потому была светлая, что в ней много деревьев повалено.

Ветровал. Сухой, он горел без дыма в этот солнечный день. Уже горела опушка леса. Языки пламени, будто огненные птицы, перелетали с куста на куст. И там, где садились эти птицы, всё мгновенно охватывалось пламенем.

Бежать! Но тут из горевших кустов выскочили две белки и с ходу взлетели на лиственницу, у которой стоял Урьюн. Зверьки уселись на ветках и пугливо поглядывали на приближающийся огонь. Вот глупые! Ведь через несколько минут огонь перекинется на дерево. Урьюн свистнул, чтобы согнать белок, но те взобрались ещё выше, исчезли в ветвях макушки. „Сгорят“, — забеспокоился Урьюн.

А в лагере заждались Урьюна. Ребята уже пообедали, а его всё нет и нет.

Колка чувствовал себя неловко: он знал, куда ушёл Урьюн, но молчал. Урьюн не мог заблудиться. Значит, с ним что-то случилось. Колке не хотелось верить в это, и он часто поглядывал вокруг — а вдруг Урьюн выскочит из-за какого-нибудь куста и, ликующе потрясая убитым хищником, закружится в диком танце.

Но Урьюна нет и нет. Колка подошёл к Николаю Лезграновичу.

— Я знаю, куда ушёл Урьюн.

— Говори, — быстро сказал учитель.

— Он ушёл за ястребом вон в ту рощу. — Колка показал рукой.

— Надо пойти в поиски, — сказал Николай Лезгранович.

— И всем, — сказал Илья Вениаминович.

Ребята цепью охватили рощу.

Впереди всех спешили Гоша Степанов, Пахтун и Николай Лезгранович.

— Урью-ю-юн! — изо всех сил кричал Колка.

— Ю-ю-юн!.. — приглушённо отвечало эхо.

Кусты в кровь царапали лицо, ноги, руки, рвали одежду. Николай Лезгранович остановился, несколько раз глубоко втянул воздух.

— Где-то горит, — взволнованно сказал он. И другие почувствовали запах гари. Побежали дальше. Ребята заглядывали под кусты, завалы, коряги.

Лес поредел. Теперь уже все видели дым. Ребята выбежали на опушку. А там Урьюн остервенело бил еловой лапой по языкам пламени, которые вспыхивали на лишайнике и медленно, змейками, наступали на него.

— Он живой! — радостно воскликнул Колка.

Урьюн обрадовался друзьям не меньше их.

Ребята вооружились лапками, стали цепью. И вскоре прибили языки пламени. Хорошо, что перешеек чист от кустарников. Большую часть потушил Урьюн один, ещё до прихода ребят.