Семнадцатая
Шрифт:
– О! Ну конечно. Секундочку… - Ампутация делает шаг в сторону: - мы мало знакомы с тобой, Тейлор, так что все было наспех. Я знаю, что тебя обижали в школе. Нехорошие девочки. Их ты не любишь. Но ты любишь своего папу. Поэтому я все сделала для тебя. И это – несмотря на то, что ты убила Нэда! И Алана! И …
– Райли! – Джек поднимает палец: - о чем мы договаривались?
– Ой… извините. – она опускает голову: - Извини, Тейлор, я не должна быть злопамятной. Убила и убила. Бывает. Я обязательно найду способ всех воскресить. Вот как ты… и у меня уже получается! В общем… - она вскидывается и подбегает к двери, распахивает ее. В открытую дверь металлические пауки вкатывают медицинские кровати-каталки, прикрытые простынями. Мое сердце пропускает удар, когда я гляжу на тела под простынями. Неужели?
– Вот! – Ампутация срывает простыни с каталок и я – отшатываюсь назад.
Сразу же я-Тейлор, которая находится сейчас рядом с Дэнни – хватает его за руку, проверяя. Нет, это мой отец, и да – с ним все в порядке, но… кто эти двое?! Тут же замечаю, что тела на каталках – намного меньше, чем мой папа по росту… да и вообще меньше. Нет мускулов на руках и ногах… кто они?
– Я все сделала для тебя. – говорит Ампутация: - взяла этих несносных девчонок, которых ты все равно не любишь и сделала из них того, кого ты любишь! Вот! Теперь у тебя нет больше ни Мэдисон Клементс, ни Эммы Барнс, зато у тебя есть еще два папы!
– Что?! – говорю я, вглядываясь в лежащие на каталках тела. Один из «Дэнни» - открывает глаза и издает тихий стон. Стон боли и отчаяния. Его глаза… вернее – ее глаза. Я узнаю ее. Эмма Барнс, бывшая моя лучшая подруга – лежит на каталке, исковерканная и измененная так, что издалека ее можно принять за моего папу.
– И, чтобы тебе было легче – добавлю, что все операции были сделаны без анестезии. Они чувствовали боль… но не умерли. Это было нелегко… особенно когда пришлось пилить кости. Но все закончилось хорошо! Вот! Это мой тебе подарок, Тейлор! И не говори потом, что я – не гостеприимная девочка!
Глава 105
Глава 105
Я смотрю на Эмму, на Мэдисон, которых не узнать… которые представляют из себя карикатурные, гротескные копии моего отца. Сглатываю. Я испытываю противоречивые чувства. С одной стороны это – уродство, насмешка над природой, фарс и гротеск, та самая грань, где все превращается в абсурд и отвращение, а с другой – это же лицо моего отца! Но… лицо моего отца хорошо там, где оно и должно быть – у Дэнни на плечах. Его лицо на телах моих одноклассниц… совсем не смотрится. Ампутация не стала ничего менять в телах Эммы и Мэдисон… почти ничего. Безжалостной рукой она сорвала простыни, и я вижу все. Белая кожа Эммы, ее тело, тело модели. Когда-то она снималась для рекламы в местном агентстве, а сейчас ее тело покрывают уродливые шрамы и редкие волосы, торчащие отовсюду. А еще… ну конечно же Ампутация пришила ей мужские гениталии. Нарочито другого цвета, темная кожа выделялась на фоне светлой, почти белой. И лицо… зрелище было ужасающим, дергающим за какие-то потаенные струнки в душе, переворачивающим все внутри и вызывающим немедленное желание отвернуться, чтобы не видеть… этого.
Мэдисон… с Мэдисон было сделано почти то же самое, вот только вместо волос по всем телу у нее были какие-то темно-зеленые лишаи, припухлости, источающие гной и сукровицу. Конечно же лицо моего отца и небрежно пришитые гениталии, явно слишком большие для ее тела. Обоих можно было теперь закатывать в формальдегид и выставлять на ярмарке уродцев. Кунсткамера. Шоу Катастроф Человеческого Тела. И даже все еще имеющиеся в наличии и не тронутые скальпелем груди или общие, явно девичьи очертания фигур – не исправляли ситуацию, а словно бы усугубляли ее.
Если Ампутация ставила своей целью при одном только взгляде на свои творения вызывать отвращение, гадливость и жалость одновременно – у нее получилось. Потому что первым порывом, первым чувством, возникшем у меня в груди при первом же взгляде было желание добить этих несчастных, чтобы не мучались. И не просто добить выстрелом в голову, а прямо-таки выжечь из огнемета, не оставить даже горстки пепла.
В голове вдруг мелькает мысль о том, что теперь – я не смогу спокойно смотреть своему папе в лицо! Его лицо… оно всегда будет напоминать мне об этом. Мысль паническая и на секунду мне приходится закрывать глаза, борясь с собой, чтобы – не глядеть, чтобы оторвать взгляд от этого гротеска.
– Он влезает тебе в голову, Тейлор. – предупреждает Пятый: - и ты… ничего не можешь с этим поделать. Сопротивление бесполезно. Знаешь, как именно они завербовали милую девочку Ампутацию? Нет? Райли была очень хорошей девочкой. Доброй и деликатной. Однажды у них в загородном доме появился Джек. И он убил всю ее семью у нее на глазах. Медленно. Он умеет делать все медленно, а не только взмахом ножа.
– Она… у нее случился триггер, верно?
– Верно. Но это не вся история, моя очкастая блудница. Райли действительно получила
свой триггер и способности, которые позволяли ей вытворять с человеческим телом что угодно. Она схватила кухонный нож, резиновые жгуты, полотенца, бутылку водки и за короткое время – практически вернула свою мать к жизни. Как ты думаешь… что произошло потом?– О, нет… - прошептала я, открывая глаза и всматриваясь в безмятежное лицо девочки по имени Райли.
– О, да. Джек снова убил ее. Медленно. Наслаждаясь процессом. И снова дал ей – спасти свою маму. И снова убил. Он вырезал ей глаза, а Райли – вставляла глаза своего отца, своего братика, даже домашнего питомца… кота. Что удивительно – ее мама оживала снова и снова. С кошачьим глазом. Без рук и ног. Со снятой кожей. С порванным кишечником. Джек может быть весьма изобретательным. И … знаешь, ее мама умоляла Райли – сдаться. Отпустить ее. В какой-то момент она уже перестала быть ее матерью, став кровоточащим куском боли и страданий. И тогда – Райли убила это создание собственноручно. Такова была цена за вступление Райли в Бойню. Именно тогда она и заслужила свое имя. Ампутация. Пила по кости. Bone Saw.
– Господи… - шепчу я: - этот ублюдок…
– Именно, Тейлор. Именно. Отпускай поводья. Ты – не справишься. Дай мне поговорить с ним. Взамен… когда все закончится – ты отдашь мне мое тело. Договорились?
– Нет. Я – справлюсь. – упрямо наклоняю голову: - кто он такой? Просто еще один противник. Не бывает неуязвимых.
В этот самый момент мои «Валькирии» с новыми ракетами под крыльями – выходят на боевой курс, закладывая правый вираж. У меня в запасе есть шестнадцать боеголовок с О-бомбами, неожиданно оказавшимися столь полезными. То, что Сплетница затевала как баловство, как шалость, как возможность при случае отбиться от сил Протектората и СКП, не нанеся летальных повреждений и никого, не покалечив – становится грозным оружием. Кейпы-ветераны – устойчивы к боли и повреждениям, они привыкли терпеть боль. У некоторых даже выработана повышенная толерантность к таким ощущениям, существует защита от перегрузки нервных окончаний, снижающая интенсивность болевых ощущений. У Оружейника в его бронекостюме и вовсе есть система автодок, которая тут же может вколоть обезболивающее. Но вот против оргазма никто и никогда и не думал бороться. Это как П-бомба, придуманная той же Сплетницей, бомба, от которой все в радиусе воздействия – тут же облегчают кишечник. Однако П-бомба не мешает человеку совершать сознательные действия… он все еще может сражаться, пусть и с обосранными штанами. Такая штука хороша для разгона массовых беспорядков или прекращения войны банд, а в схватке кейпов – не очень. Уверена, что и Оружейник и Мисс Ополчение – продолжат бой, несмотря на запах и запачканные штаны. А вот с О-бомбой… тут на земле будут валяться все. Минимум минуту, а то и больше… мои тела Я-Тейлор на парковке – до сих пор не могут собрать себя в кучу, пуская слюни и содрогаясь в сладких судорогах экстаза. Вот уж поистине, занимайтесь любовью, а не войной. Это эффективнее.
Потому, несмотря на все, что происходит тут – я уверена в себе. Мои Я-Тейлор сейчас – стоят за стенкой, готовые идти на штурм, вокруг Комбината стягивается кольцо подразделений, которые отрезают все подходы и пути, эвакуируют гражданское население на случай, если бой затянется и придется прибегать к ультимативному средству – бомбе «Малыш». Мне нужна Ампутация… даже если придется сейчас выстрелить ей в голову пулей с Нулевым Временем, а потом – сровнять весь Комбинат с землей, вместе с десятком своих собственных тел, с Джеком и хост-кейпом Сибири – превратить все тут в единую стеклообразную массу, а уже потом – выковырять оттуда голову Ампутации, оставшуюся невредимой в пузыре Нулевого Времени. Таков один из вариантов. Но пока я еще не готова, нужно эвакуировать всех из домов поблизости… иначе количество жертв среди гражданского населения будет неприемлемым.
Пока же… я разговариваю с Джеком и не имеет значения, что именно он говорит – за это время мои «Валькирии» подвесили себе под крылья новые ракеты и вышли на боевой курс. Территория Комбината расчерчена на квадраты, Сплетница указала на карты точки, в которые следует положить О-боеголовки, до момента отстрела – считанные минуты. Я не хочу превращать Комбинат в оплавившуюся массу спекшегося стекла и металла… и не только из-за гражданских.
Эмма и Мэдисон. Нет, я не должна спасать их. После все что между нами было – я спокойно могу пройти по краю небоскреба, где они висят, цепляясь за край – и отдавить им пальцы. В конце концов эти двое сами себе постелили постель, им в ней и спать. Да, я прекрасно понимаю, что за школьный буллинг получить пытки от Ампутации – это слишком. Оверкилл.