Семья - это святое

Жаркий румянец залил девичьи щеки, еще до того, как она открыла глаза. Хелен лежала на боку, закинув ножку на бедра Майклсона. Одна ее ладонь покоилась у него на груди, а вот вторая… Тонкие девичьи пальцы накрыли мужской пах, и ведьма чувствовала, как в ее ладонь упирается внушительных размеров напряженный член, что видимо и было причиной обжигающего взгляда вампира.

Голубые глаза расширились, занимая половину лица, когда Элайджа мягко улыбнувшись, протянул хриплым после сна голосом.

— Продолжай, ангелочек, я не против…

Хелен вспыхнула, мгновенно убирая ладонь, и откатываясь от вампира на противоположную половину кровати.

— Не смущайся, — довольно протянул Майклсон, пододвигаясь к девушке ближе.

— Я … — выдавила из себя ведьма, — я не хотела… прости…

— Не извиняйся, — с улыбкой искусителя проговорил Элайджа, — если хочешь, я тоже могу сделать что-нибудь подобное, чтобы мы были в расчёте. Например, потрогать твою грудь…

Представившая это Хелен, под смех Первородного, пулей вылетела из постели, прячась в ванной.

Вампир так и не заменил ее цепи на привезенные Клаусом браслеты, и ведьма, как смогла, умылась ледяной водой, прежде чем вернуться в спальню. Элайджа все еще был в постели, не сводя с нее тяжелого взгляда, и Хелен осторожно шагнула в его сторону, вытягивая вперед руки.

— Я хочу в душ, — неуверенно проговорила она.

— Я тоже, — невозмутимо отозвался Майклсон.

— Я подожду, — прикусив губу, пробормотала девушка, опуская глаза в пол.

— Напрасно, — хмыкнул Элайджа, — в любом случае я успел рассмотреть все твои прелести, еще несколько дней назад. Ничего нового я бы не увидел, ангелочек.

— Зато мне не хочется рассматривать тебя, — едва слышно пролепетала ведьма.

— Да, — кивнул вампир, — ты предпочитаешь трогать.

После его слов лицо Хелен загорелось огнем, а Майклсон, посмеиваясь, отправился в ванную.

Все эти дни у Элайджи было на удивление хорошее настроение, и обычно после завтрака он приходил к ней в библиотеку, выбирая себе книгу, чтобы скрасить досуг. В первое утро они едва ли обменялись парой слов, но ближе к вечеру, между вампиром и ведьмой завязалась первая беседа, и Хелен с удивлением отметила, что Майклсон был на удивление хорошим рассказчиком. На следующий день, она, наблюдая за тем, как он готовил ей блинчики, уже сама расспрашивала его об обычаях Средневековья. Элайджа отвечал охотно, сопровождая свою историю забавными подробностями, и Хелен смеялась над его шутками, на миг забывая о том, с кем именно разговаривает.

И все же несмотря на то, что дни они проводили в почти беззаботной атмосфере, вечера, когда ей приходилось ложится с Первородным в одну постель, по-прежнему были для Хелен проблемой. Хуже было лишь по утрам, когда она просыпалась в его руках, совершенно не помня, как там оказалась. Девушка винила во всем ночной холод, который толкал ее к единственному источнику тепла, коим было сильное тело вампира.

Хелен не знала, куда деваться от стыда, после того, как коснулась мужского паха, но утро третьего дня выдалось еще хуже.

Вечером ничего не предвещало беды. Хелен с любопытством расспрашивала вампира о его жизни в Средневековье, и Элайджа был, как обычно, красноречив. Хелен и не заметила, как погрузилась в сон. Всю ночь она видела мутные, горячие сцены со своим мучителем в главной роли, от которых жар бурлил в ее крови, отдаваясь напряжением между ножек. Ведьма еще не знала, что ждет ее после пробуждения.

Пальцы на обнаженном бедре, которые рисовали линии вдоль трусиков, и что-то твердое упирающееся в ее попку — первое, что почувствовала Хелен, проснувшись. Она попыталась опустить вниз сбившуюся до талии ночную сорочку, но сильная рука Элайджи, скользнувшая по ее телу, и замершая на холмике налитой груди не позволила этого сделать.

Ведьма почувствовала, как от нежного прикосновения ее кожа начинает пылать, и бурлящий в крови жар желания, устремляется вниз, заставляя ее с силой сжать бедра. Но самым страшным было то, что ей не хотелось, чтобы это заканчивалось. Напротив, девушка желала, чтобы вампир уделил внимания и второй ее груди, а лучше стянул ко всем чертям ее сорочку и прижал к своему обнаженному телу, а потом…

С большим трудом, прикусив до боли нижнюю губу, она смогла прийти в себя, вырываясь из плена своих сумасшедших, отчаянных желаний.

— Что ты делаешь? Отпусти! — сонным, но возмущенным голосом выдохнула Хелен.

— Отпущу, если скажешь, кто тебе снился и из-за чего твои трусики уже давно мокрые, -низким голосом проговорил Элайджа, делая резкое движения бедрами вперед.

— Не ты точно, — воскликнула Хелен, вырываясь из рук вампира и устремляясь в ванную комнату.

За завтраком на ведьме не было лица, и Майклсон, видя это, подсел к ней, придвигаясь ближе.

— Не дуйся, ангелочек, — ласково проговорил он, — я просто немного пошутил.

— Ты меня лапал! — с обидой отозвалась Хелен, щуря голубые глаза, — а говорил, что я не в твоем вкусе!

— Так тебя это задело? — усмехнулся Элайджа, видя, как девичье лицо заливается краской от смущения.

— Вовсе нет! — слишком быстро ответила блондинка, отворачиваясь к окну, — я просто… Мне просто очень хотелось бы погулять. Я целую вечность не дышала свежим воздухом.

— А ты не будешь пытаться сбежать? — вскинул бровь Майклсон, не сводя с девушки пристального взгляда, на что та лишь отрицательно покачала головой.

— Ладно, — кивнул он, — я подумаю, что можно сделать.

На лице Хелен появилась недоверчивая улыбка, а Элайджа придвинул к ней ближе тарелку с завтраком.

Закончив с едой, и, выпив две чашки кофе, ведьма по привычке пошла в библиотеку, а Первородный, не составивший ей на этот раз компанию, поднялся на второй этаж. Хелен, привыкшей к его компании, стало еще печальнее, и она с ногами забралась на маленький диванчик, прижимая к себе колени.

Общество вампира, беседы с ним, хоть немного отвлекали ведьму от мыслей о сестре, которую она не видела уже почти неделю, сейчас же, когда она осталась в одиночестве, воспоминания и тоска вновь накрыли девушку, наполняя голубые глаза жгучими слезами.

В такой позе ее и застал Элайджа, вошедший в библиотеку с небольшой шкатулкой.

— Все еще хочешь на прогулку, ангелочек? — громко проговорил он, и Хелен тут же подняла на него свои огромные полные надежда голубые глаза.

— Ты не шутишь?

— Нет, — улыбнулся Майклсон, видя, как лицо девушки засветилось от радости, — но сначала мы сделаем кое-что еще.

Блондинка насторожилась, испуганно глядя на вампира.

— Я лишь имел в виду, что пришла пора поменять твои цепи на браслеты, — поспешил успокоить ведьму Первородный, — или ты не хочешь?