Семья Марковиц

— Пап! Что это ты ешь? — вскрикивает Мириам.

Эд смотрит на эклер. С формальной точки зрения, все такое — хлеб, пирожные, печенье, конфеты, содовую, мороженое, — все, хотя бы только подслащенное кукурузным сиропом, следовало бы вынести из дому. А Мириам, конечно же, к этим формальностям относится серьезно. Она — Эд уверен — допоздна прибиралась в своей крошечной квартирешке в Кембридже, пылесосила каждую складочку в диване, упаковывала электропечь. Эклер он доедает под ее осуждающим взором. К тому же она думает, что эти калории ему не на пользу. Она стала донельзя ортодоксальной, его дочь, Эда это озадачивает. Они воспитывали детей так, чтобы те выросли либеральными, рациональными, жизнелюбивыми, чтобы еврейские традиции были им в радость, и почему вдруг Мириам выбрала путь самоограничения и непостижимой обрядности, Эд понять не может. Ей всего двадцать три, пусть она и выходит замуж. Как может совсем молоденькая девушка так держаться буквы закона? Его это гнетет. В то же время он признает: что касается его веса и давления, тут она права. Он ведь и впрямь не так уж проголодался. За ужином надо будет сдерживаться.

Бен меж тем вносит сумки, сваливает их в кабинете.

— Привет, ба! Привет, дед! Привет, мам! — Хватает пульт и давай перескакивать с канала на канал.

Вот насчет того, что Бен чем-то пылко увлечется, беспокоиться не приходится. Он оканчивает Брандейс [131] , в нем сто восемьдесят сантиметров, его темно-русые волосы давно не стрижены. О будущем он не задумывается. О том, чем станет заниматься после университета, тоже. Планов не строит. Изучает психологию, но с прохладцей. Сейчас, раскинувшись на диване, он смахивает на добродушного золотистого ретривера.

131

Брандейс — частный университет в городе Уолтхэм (штат Массачусетс).

— Милый, принеси-ка стулья из подвала, — просит его Эстелл. — Мы дожидались твоего приезда, чтобы отправить тебя в подвал. А ты, Сара, достань потом бокалы. До верхней полки ты дотянешься. — Эстелл в своей стихии. Она отдает распоряжения, брелки на ее браслете позвякивают. Бену она велит достать стулья из-под стола в подвале так, чтобы не опрокинуть ящики на нем; Сару направляет к шкафчику над холодильником. Эстелл ниже Сары, в ней всего сто пятьдесят шесть сантиметров, и черты лица у нее более резкие. В молодости она была брюнеткой, но сейчас волосы у нее рыжие, глаза светло-карие, кожа в пигментных пятнах: сказываются зимы во Флориде.

— Ох, — вздыхает Эстелл, когда Мириам приносит с кухни коробку бумажных тарелок. — Ну к чему это…

— К тому, что эти блюда не пригодны для Песаха.

Эстелл оглядывает накрытый стол — на нем белый с золотом японский сервиз тонкого фарфора.

— Сервиз прекрасный, — говорит она. — И эти блюда у меня для Песаха.

— Но ты ими и в другие праздники пользуешься. — Мириам не сдается. — На них и хлеб клали, и торт, и тыквенный пирог, да мало ли что еще.

— Ты такая упрямая. — Эстелл кладет руки на плечи внучки — та куда выше, — встряхивает ее. Из-за разницы в росте впечатление такое, будто Эстелл, заглядывая в глаза Мириам, о чем-то молит ее.

Тут звонит таймер, и Эстелл кидается в кухню. Там Сара моет в раковине салат.

— Салаты я буду готовить в последнюю очередь, — сообщает Эстелл. — После того, как Эд уедет в аэропорт.

Она не перестает думать о Мириам. Что за седер та устроит на следующий год, когда выйдет замуж? Эстелл познакомилась с женихом Мириам, он тоже строгий ортодокс, не хуже Мириам.

— Ты прочла мой список?

— Какой список?

— Он на столе. Держи. — Эстелл протягивает Саре напечатанный на машинке список. Тут имена с адресами, которые ты просила, имена тех, кого нужно пригласить.

Сара читает список. Переворачивает страницы, пробегает глазами имена, ведет в уме подсчет.

— Мама, — говорит она. — В твоем списке сорок два человека!

— Ты же понимаешь, прийти смогут не все, — успокаивает ее Эстелл.

— Не забывай, на свадьбе будет сто гостей. Включая семью Эда и друзей ребят.

— Ну и что, это же наша семья. Сара, это твои родственники.

Сара снова читает список.

— Интересно, когда я в последний раз видела этих людей? — спрашивает она. — Да кое-кого из них Мириам вообще не знает. А это что такое? Зелиги? Магиды? Роберт и Труди Ротманы? Мы с ними не в родстве.

— Сара! Роберт и Труди — мои ближайшие друзья. А Зелигов и Магидов мы знаем уже тридцать лет.

— Свадьба предполагается в узком семейном кругу, — растолковывает Сара. — И я не сомневаюсь, они поймут…

Но Эстелл знает: ничего они не поймут.

Я думаю, этот список придется сократить, — говорит Сара.

Ответить Эстелл не успевает. Приехал Эйви, он уже в гостиной, там с ним Эд, Мириам и Бен. А она, она стоит рядом, Эми, его приятельница из Уэсли. У Эстелл пока язык не поворачивается называть ее девушкой Эйви. Как бы то ни было, Эми тут. У нее роскошные соломенно-желтые волосы, и она дарит Эстелл цветы, лиловые и розовые тюльпаны с кружевными лепестками. Больше никто ей цветов не подарил.

— Какие красивые! Посмотри, Сол, какая красота! — восхищается Эстелл. — Эйви, отнеси свою сумку в кабинет. Мальчики спят в кабинете, девочки — в солярии.

— Не хочу я спать в кабинете, — кобенится Эйви.

— Это еще почему? — спрашивает Эстелл.

— Да потому, что он храпит. — Эйви указывает на брата. — Ей-ей, да так громко. Я лучше посплю в подвале.

Все глаза устремляются на него. В подвале, хоть он и благоустроен и пол в нем затянут ковролином, тем не менее холодно.

— Ты же, Бог знает сколько лет спал с Беном в одной комнате, и ничего, — говорит Сара.

— Ты там замерзнешь, — говорит Эстелл.

— У меня пуховый спальный мешок.

— Дома ты на Бена никогда не жаловался, — говорит Сара.

— Не заливай, — буркает Бен себе под нос. — И не рассчитывай попилиться всласть в твоем спальном мешке.

— Что? — спрашивает Эд. — Ты что-то сказал?

— Нет, — говорит Бен и, переваливаясь, бредет в кабинет.

— Я не хочу, чтобы ты спал в подвале, — объявляет внуку Эстелл.

— Миссис Киршенбаум, могу я вам помочь ужином? — спрашивает Эми.

Эстелл и Эми готовят рубленую печенку. Мальчики смотрят телевизор в кабинете. Эд и Сара прилегли в своей комнате. Мириам говорит с Джоном по телефону.

— Лук тоже порезать? — спрашивает Эми.

— Нет, нет. Положите его рядом с печенкой, сейчас мы вставим… — Она вставляет в кухонный комбайн мясорубку, кидает туда куски печенки. — Потом добавим лук и яйца. — Эстелл кладет в мясорубку крутые яйца. — И смальц. — Она объясняет Эми, как готовить рубленую печенку, а в голове у нее вертится: насколько у них с Эйви серьезно? И как к этому относятся родители Эми? Они методисты, это Эстелл известно. Мало того, дядя Эми еще и методистский священник. Вряд ли им это нравится. Впрочем, не исключено, что они об Эйви и знать не знают. Эйви об Эми почти никогда не говорит. Эстелл и Сол видели ее всего раз, когда пришли на выступление джаз-оркестра, в котором играет Эйви. И тут — на тебе — Эйви объявляет, что хочет привезти ее на седер. Впрочем, у него ни одной постоянной девушки не было, да и серьезных отношений в его годы чураются. У Джеффри, двоюродного брата Эйви, в колледже перебывало, по крайней мере, пять девчонок, а он до сих пор не женился.