Семья на первом месте

— Можно тебя, — обратился Рудольфус к Блэку, после чего оба отошли в сторону. — Зачем ты пришёл? Тебе здесь не рады, так что проваливай отсюда. — Взяв себя в руки, произнёс Лестрейндж, бросив обеспокоенный взгляд в сторону отца.

— Подожди, — возразил Сириус, хватая того за рукав. — Я хочу помочь, — Рудольфус заинтересовано кивнул после нескольких секунд молчания. — Мне известно, что твой отец заключил непреложный обет с Пьюси-старшим, исходя из которого Алина должна была выйти за его сына.

— Нет, — возразил волшебник, отшатнувшись назад. — Она вышла за него, потому что сама этого хотела, я бы знал, — он умолк, не в силах произнести хоть что-то. — Она бы сказала, я бы… Мы бы… — он запинался, стараясь подобрать подходящее слова. — Нет… Она тебе рассказала?

— Соха… Джеймс Поттер рассказал мне.

Рудольфус в два шага подошёл к отцу и, присев у его ног, с немым вопросом заглянул в затуманенные хрусталики глаз.

— Мой мальчик, — протянул пожилой мужчина, коснувшись лица сына.

— Отец, прошу тебя, скажи, какой именно непреложный обет ты заключил с мистером Пьюси?

Сириус подошёл ближе.

— О чём ты, Руди? — Себастьян Лестрейндж едва ли что-то соображал.

— Отец, прошу тебя, вспомни. Заключал ли ты непреложный обет с Пьюси-старшим и что именно в нём было?

— Бенджамин Пьюси… Мой давний друг, мы были как братья, — начал волшебник, и на лице заиграла тёплая улыбка. — Мы знали друг друга с самого детства, нам всё было по плечу. Когда нам было по шестнадцать, мы дали друг другу клятву.

— Что за клятву? — воскликнул Рудольфус.

— Что наши дети соединят свои судьбы друг с другом, и мы породнимся. Я думал, что мой сын женится на его дочери, но вышло наоборот. А потом всё поменялось, — мужчина погрузился в воспоминание, позабыв обо всём на свете.

— Что потом было, мистер Лестрейндж? — осторожно спросил Блэк.

— Потом появилась mon amour. — Рудольфус вздрогнул. — Селестина встала между нами, но я выбрал её.

— Что именно произошло, отец? — возвысил голос Руди, когда Себастьян снова замолчал.

— Ах, — выдохнул мужчина. — Бенджамин тоже был к ней неравнодушен. Однако твоя мать полюбила меня. — Он улыбнулся, сжимая руку сына, на его глазах блеснули слёзы.

— В чём состояла ваша клятва? — подавшись вперёд, спросил Рудольфус.

— Какая клятва? — удивился волшебник, оглядываясь на молодых людей. — Где моя звёздочка?

— Лина скоро вернётся. Отец, позволишь ли ты взять твои воспоминания?

— Если они тебе нужны, то бери, — пожал плечами Лестрейндж-старший, откинувшись на спинку кресла.

— Мне нужен сосуд, — обратился мужчина к Блэку, тот трансфигурировал небольшую ёмкость из фарфоровой чашки и протянул ему.

С помощью волшебной палочки Рудольфус вытянул воспоминания из виска отца и дождался, покуда серебристая прядь не повиснет на кончике палочки. Затем лёгким движением руки стряхнул её в протянутую ёмкость. Бродяга глядел во все глаза, разумеется, он слышал о такой магии, но никогда не видел воочию.

— За мной, — прохрипел мужчина, покинув гостиную, Сириус направился за ним следом.

Они быстро минули лестницу с мраморными ступенями, добравшись до второго этажа, где прошли вдоль длинных коридоров, остановившись у деревянной двери.

Волшебники прошли внутрь крохотной комнаты, где находился неглубокий каменный сосуд, на ободке которого были вырезаны руны. Из сосуда исходило серебристое свечение. Ничего подобного Сириус никогда прежде не видел. Вещество непрерывно двигалось, отчего над поверхностью появлялись и исчезали силуэты.

— Что это? — спросил Блэк.

— Хранитель воспоминаний, — пояснил мужчина, сбросив содержимое флакона в чашу. — Нужно окунуться.

Блэк кивнул, и оба погрузились в воспоминания.

«Двое волшебников стояли на огромной поляне. За горизонтом солнце медленно клонилось к закату, окрашивая небо в алые и золотистые цвета. Через пару секунд к ним подошёл высокий парень с рыжими волосами.

— Встаньте друг напротив друга и схватитесь за предплечья. Твоя кисть, Пьюси, должна быть поверх Лестрейнджа.

Двое парней кивнули, сделав так, как было велено.

— Готов, Бенджамин? — ухмыльнулся голубоглазый брюнет, выступающий в качестве серванта.

— Готов, а ты Себастьян? — спросил темноволосый, являющийся доминусом. Его друг согласно кивнул, продолжая улыбаться. — Давай, Розье! — Рыжеволосый наставил на руки друзей волшебную палочку. — Обещаешь ли ты, что в будущем наши дети вступят в брак друг с другом, когда достигнут совершеннолетия?

— Обещаю, — кивнул Лестрейндж.

— Обещаешь ли ты, что наш общий внук или внучка получат всё наше наследство и соединит наши дома?

— Обещаю.

— Обещаешь ли ты, что исполнишь свою клятву?

— Обещаю, — подтвердил Себастьян.

При каждом обещании из волшебной палочки Розье, которая закрепляла обет, вырывались огненные петли, обвиваясь вокруг рук волшебников, дающих обет.

— Готово, — подытожил Розье.

Лестрейндж и Пьюси кинулись друг другу в объятия, хлопая по плечам.

— Скоро мы станем настоящими братьями! — радостно воскликнул Бенджамин.»

В одно мгновение всё исчезло, и двое снова оказались в крохотной комнатке. Сириус сполз на пол, запустив пальцы в густые волосы. Он молчал, как и Лестрейндж, обдумывал всё то, что увидел и услышал. Рудольфус не проронил ни слова, облокотившись на высокий комод.

— Чтобы исполнить клятву, ей нужно от него родить и всё? — с надеждой спросил Блэк.

— Соединить дома, — повторил Рудольфус. — Клятва, заключённая на будущее нерожденных людей, или в нашем случае детей, нерушима. Алина будет свободна только после смерти Этелберта или… — он умолк.

Внутри Сириуса всё оборвалось.

— Или что? — Блэк вскочил на ноги, чувствуя слабость.

— Или если Пьюси-старший освободит моего отца от обещания, но для это нужен хранитель.

— Розье, — закивал Бродяга, — но постой, он же…