Семья в законе

– А ты их знаешь что ли?

– Да не я, Танька... Слушай, а чего ты такой любопытный? Делать нечего?

– Работа у меня такая.

Павел достал из кармана служебное удостоверение, раскрыл его и тут же убрал, чтобы паренек не успел прочитать его должность.

– Ты... Вы из милиции?

– Да, как раз такими делами занимаюсь, по линии ГИБДД. Розыск лиц, скрывшихся с места происшествия... Поэтому к вам и подошел. Увидел, что нарушитель скрылся, и подошел... Хотя надо еще выяснить, кто из вас нарушитель. Кто на главную дорогу выезжал? – Павел строго нахмурил брови.

– Ну, в общем, я, – растерянно посмотрел на него паренек.

– Понятно, с девушкой болтал, по сторонам не смотрел.

– Нет, по сторонам смотрел.

– Но с девушкой болтал.

– Ну да, было немного... Я свою вину и не отрицаю. Но ведь эти с места столкновения скрылись. И потом, они пьяные были...

– Ты с ними общался?

– Нет, видел, как водитель на меня посмотрел. Стекло опустил и посмотрел. Глаза мутные-мутные. Или пьяный, или под кайфом... Танька говорит, что у них это часто.

– У кого, у них?

– Ну, кавказцы, на рынке... Она там работала, и этого там видела, ну, который за рулем сидел. У них там бизнес – фрукты, овощи, цветы... И еще она говорит, они наркотой приторговывают. Ну, травка там, все такое. И этот мужик постоянно под кайфом. Его так и зовут – Нарик, ну, вроде, как наркоман.

– Нарик – это еще имя такое... Кавказцы, говоришь?

– Ну, этот, который за рулем был, да, кавказец. Не скажу, что черный, но есть в нем что-то такое, не русское... Ну, наконец-то!

Из-за поворота неторопливо выехала машина ГИБДД, с кажущейся вальяжностью подъехала к «Ниссану», остановилась. Прошло минуты две, прежде чем из автомобиля вышел милицейский лейтенант. На полных щеках здоровый румянец, голова высоко вскинута вверх, плечи расправлены, пузо вперед, походка от колена.

– Тэк-тэк-тэк! Что там у нас такое? – спросил он с видом сановного человека, недовольного тем, что его оторвали от важного государственного дела.

– Столкновение.

Павел подошел к нему, предъявил удостоверение.

– Преступник скрылся с места аварии.

Взяв гаишника под руку, он отвел его в сторонку.

– Ну почему сразу преступник? – вяло возмутился тот.

– А потому что тут рядом стреляли недавно, на Лебедином пруду.

– Да, да, была информация.

– Возможно, это те самые стрелки и были. Они как раз в этом направлении ехали. Спешили очень, могли «Ниссан» зацепить... Я сам только что подошел. Марку машины выяснить не успел. А ты у водителя выясняй, что и как, и сразу в розыск. Проявляй инициативу, лейтенант, глядишь, звездочку получишь.

– А точно преступники? – взбудораженно спросил гаишник.

– Точно – это то, что два трупа на Лебедином пруду. И то, что убийство громкое. Давай, дерзай.

Лейтенант занялся водителем, а Павел – его подружкой. Девушка уже сама вышла из машины и сонно смотрела на своего парня. На улице прохладно, а она в одной футболке, зябко ей. Павел снял с себя куртку, набросил ей на плечи. Должен же он был как-то расположить ее к разговору.

– Теплей?

– Спасибо.

– Ты Нарика хорошо знаешь? – без предисловий начал он.

– Какого Нарика?

– Который в вас врезался? Он ведь и убить тебя мог.

– Да нет, вряд ли... А может, и мог бы...

Сейчас, когда девушка стояла рядом с ним, Павел смог лучше рассмотреть ее. Действительно, симпатичное лицо: правильные черты, аккуратненький нос, глаза интересные. Но при этом заметна была некая грубость в ее облике, вульгарность, затасканность. Что-то выдавало в ней порочную натуру, причем более пассивную, нежели активную. Такие девушки сами не ищут связей, но довольно легко позволяют мужчинам пользоваться собой.

– Значит, Нарик его зовут?

– Я этого не говорила, – мотнула головой девушка.

– Что ты не говорила?

– Ну, что Нарик в нас врезался.

– Как это не говорила, если сама только что об этом сказала, – пристально и жестко смотрел на нее Павел.

– Разве? – не выдержав его взгляд, заметно стушевалась она.

– Говорила, говорила. И не надо отказываться. Татьяна, пойми, я человек добрый, но начинаю злиться, когда меня начинают обманывать.

– А-а я не обманываю, – мотнула головой девушка, глядя на торчащую из кобуры рукоять табельного пистолета. – Да, Нарик за рулем был.

– Ты его боишься?

– С чего вы взяли?

– Вижу, что боишься... Ты на рынке работаешь?

– Работала.

– Что, уволили?

– Ага, счас! Сама уволилась!

– Что, приставали?

– Кто приставал? – покосившись на своего парня, тускло возмутилась девушка.

– Ну, Нарик, например.

– Кто вам такое сказал?

– Мне так кажется. Вижу, что ты его боишься, поэтому подумал, что он мог к тебе приставать...

– Да нет, не приставал. Я с Муслимом была... Э-э, то есть меня Муслим защищал.

– С чего такая милость?

– Ну, я работала у него, – стушевалась девушка.

– А если я узнаю, у кого ты работала и кто такой Муслим? – негромко сказал Павел.

– Не надо, – еще тише попросила она.

– Почему?

– Ну, было у нас... ну, с Муслимом... Только с ним, больше он никому не разрешал... А потом это мне все надоело, я ушла... Только вы Яше ничего не говорите.

– Могила. Только ты не молчи, ладно? Кто такой Муслим?

– Ну, он на Северном рынке... Там у него свои точки. Апельсины, мандарины, цветы, все такое прочее. Там целая мафия, короче...

– Какая мафия? Азербайджанская?

– Ну да. А вы как узнали?

– Работа у меня такая, все знать... Значит, Северный рынок?

– Да, Муслим там один из основных.

– А кто такой Нарик?

– Ну, он там на складе, подвозит, подносит... Грязный всегда, неряшливый. Он еще наркотой приторговывает. Ну, травка там... Только я ничего точно не знаю. Так, говорят...

– Кто говорит?

– Ну, люди вокруг...

– Понятно... Значит, Нарик на мафию работает?

– Ну, не на мафию... Он же просто на складе, корзины таскает, мешки...