Семья вампиров

Часто сапоги его бывают в грязи, но когда он уходит, она не может уследить. Дверь все время закрыта.

Ее больше всего заботит то, что брат худеет и бледнеет не по дням, а по часам. Он ничего не ест и превратился в ходячий скелет.

Все это она сообщила доктору в больнице и просила его зайти к ним как бы случайно, посмотреть и поговорить с братом.

По приказу доктора я сопровождал его в этом визите и должен вести «скорбный листок».

27 мая. Мы зашли к Доричу перед вечером. Учитель был дома и принял нас радушно, он, правда, худ, а главное, как-то истощен. Нас угощали чаем в саду. Все шло мило.

К закату солнца хозяин становился беспокойным: вставал, ходил, не отвечал на вопросы, точно их и не слышал, глаза как-то бегали по сторонам.

Наконец, схватил шляпу и палку и, что-то пробормотав, ушел из сада.

Доктор прописал бром и посоветовал выследить, куда ходит больной.

28 мая. Бром больной пьет беспрекословно, не спрашивая, что и зачем ему дают.

1 июня. Он день ото дня становится все апатичнее. Где он бывает, узнать не удалось, но установлено, что он вылезает из окна.

3 июня. Сегодня его доставили в больницу. Сестра хотела его задержать при выходе из сада, но он набросился на нее в исступлении и Бог знает, чем бы это кончилось; но, к счастью, больной запутался в распущенной шали, накинутой на его плечи, и упал.

Его связали и привезли к нам. Дан морфий.

Днем состояние спокойное, полное отсутствие аппетита и слабый пульс.

Вечером припадок бешенства и опять морфий.

4 июня. Утром — спокойно. Стащил чернила и бумагу, что-то пишет и прячет. Приказано не трогать.

Вечером заблаговременно морфий.

Спит.

Неделя под тем же режимом.

Больной прибавил в весе.

12 июня. Начал становиться беспокойнее. Доктор предполагает влияние наступающего полнолуния, хотя окна хорошо закрыты.

Приемы морфия увеличены.

Беспокойство усиливается, и морфий уже действует не сразу, а с промежутком времени после приема.

18 июня. Начинается бурный период. Обрили голову и надели смирительную рубашку.

При борьбе ему нечаянно оцарапали шею, не знаю только чем; ранка небольшая, но сочится кровь. Приказано мазать цинковой мазью. Больной дает прикасаться к ранке, не сопротивляясь, но при этом хитро улыбается.

Припадки по-прежнему падают на вечер и первую половину ночи.

Днем спокоен.

Кормим почти силой.

Сестра и доктор хлопочут о перевозе больного в город. Здесь нет никаких приспособлений, даже удобной комнаты. А на действие морфия все меньше и меньше надежды.

20 мая. Полнолуние.

Ночной прием морфия.

Спит.

21 мая. Наутро больной исчез. Окно открыто, а железный крест, наколоченный на него по приказу доктора, отогнут с одной стороны. Гвозди вытащены.

Поиски по всей деревне не привели ни к чему.

Следы, которые видны благодаря выпавшему с вечера дождю, ведут к озеру. Озеро обыскали. Оно мелко, и трупа нет.

С восходом солнца начнут поиски в лесу.

22 мая. Ничего, ни малейших признаков. Дали знать по окрестностям, сообщили в полицию.

При очистке палаты нашли в печной трубе листки, писанные рукой учителя. От сажи и небрежного письма многое прочесть нельзя; вот лишь несколько отрывков, которые я сумел восстановить.

Записки учителя

«…Темные силы на меня ополчаются… бороться… дракон силою своих чар опутал меня, и я упал… Но, будь покойна, я приду. Приду… говорят мне: вы в больнице, вот это господин доктор; ладно, я понимаю отлично обман… Это твой муж заключил меня, он думает, можно заключить дух!

Ха-ха-ха, ведь я дух, дух… и… я чувствую, наступает час, золотые нити тянутся ко мне, впиваются в голову, в сердце… тяжело. Боже, как тяжело… Приду, при…

Место на шее, куда ты любишь меня целовать, горит, а они мажут его мазью, думают обмануть меня!.. Твой принц, твой милый скоро придет…

46 брундурза. Я был прав, что сижу в тюрьме. Теперь это больше не скрывают, приколотили железную решетку на окно… Ха-ха… я все понял… это не твой муж, а Вельзевул. Он колет меня жалом, а потом уносит мой ум и сердце. И я их должен всюду искать…

70 теофоля… Сегодня нашел в трубе.

…Ну да ладно, все рыцари страдали за своих дам…

…Меня хотят купить. Одели тогу римского императора и остригли волосы для короны.

…Глупые, не видят, что гвозди уже вынуты… Ни корона, ни порфира меня не удержат… Я знаю путь к тебе и приду…

20 трумеля… Вчера он опять воровал мое сердце… Но я догадался и спрячу его сегодня под подушку, а сам прикинусь спящим!.. Жди.

…Близко счастье… Тихо… все спят…»

Учителя не нашли. Доктор предполагает, что он зашел далеко в лес и под влиянием морфия уснул. А затем погиб от зубов волков или лисиц. Одежды его тоже не нашли. Сегодня по нему панихида. Мир его праху.

Фельдшер Фриц руку приложил».

— Странно, все очень странно, — пробормотал Гарри, передавая книгу доктору.

Когда доктор кончил чтение, Карл Иванович, сказал:

— В церковной книге тоже есть запись о смерти сельского учителя Петера Дорича с пометкой: «Причина неизвестна».

— Вообще некоторые здешние церковные книги в своем роде раритет, — продолжал Карл Иванович. — Так, в том году, когда был похоронен ваш родственник, в них значится много умерших, все больше молодежь и все с пометкою «причина неизвестна» или «от сердца», что, собственно, означает то же самое, то есть причина неизвестна. Видимо, была эпидемия, но так и не определено какая. А через пятнадцать лет эта эпидемия повторилась и опять не была определена, — докончил Карл Иванович, снимая очки.

10

Вечером, по обычаю, все собрались вместе. Известие, что документ найден и препятствий по вводу во владение больше нет, на всех подействовало возбуждающе.

Гарри поздравляли, пили за его здоровье, строили планы новоселья и прочих торжеств и празднеств по этому случаю.

Молодежь уже справлялась о красотках из числа молодых девушек и женщин из ближайших окрестностей, поскольку намечался большой праздник с танцами и угощением.

— Господин Смит, вы прежде всего позаботьтесь о похоронах того несчастного, что мы нашли сегодня в склепе, — сказал Гарри. — Прикажите также исследовать трещину в скале и заделать ее. Мне этот труп, найденный в первый же день моего владения замком, кажется грустным предзнаменованием, — закончил хозяин.