Семья вдребезги

Так, так, так…

Нашла.

Достала альбом и села на пол. Начала с трепетом перелистывать шуршащие странички. Вот мужу год, два, три…

Пальцы замерли, остановилась. Пересела ближе к свету и внимательно всмотрелась в лицо четырехлетнего Данила. Пухлые щечки, взъерошенные волосы, улыбка до ушей – таким же был и Илюша в нашу с ним первую встречу.

Я хорошо помню то время, это была адская неделя, мне казалось, что моя жизнь кончилась, что я не женщина – бракованное существо, которому никогда не дано познать радость материнства.

Тогда Данил и начал разговоры про усыновление.

Тогда был тест на беременность. Сотый по счету.

Помню, был вторник. А я сжимала пластмассовую полоску и смотрела в окошечко, затаив дыхание. Должен был появиться плюсик, ведь мы так стараемся, я лечусь, я соблюдаю все советы врачей, следую им, как правилам.

Мучительные минуты ожидания. И в окошечке минус.

Опять.

Когда в очередной раз увидела этот приговор – не сдержала слез. Из ванной вышла такая разбитая, словно по мне танком проехались, даже сил не было ответить перепуганному моим состоянием мужу.

– Даш… Даш, что случилось? – Данил силой усадил меня на постель, присел передо мной на корточки и заглянул в лицо. – Что такое?

Ничего, ничего. Просто мой муж меня бросит, в конце концов. Зачем я ему такая?

Неполноценная.

Никогда у нас не будет детей.

Разрыдалась, и когда Данил встряхнул меня за плечи, заставляя ответить – швырнула в него зажатый в кулаке тест.

– Не беременна! Разводимся!

– Даша, – муж поднял тест, посмотрел на результат. Отбросил его в сторону и придвинулся, обнял мои ноги. – Успокойся. Какой развод?

– Может, ЭКО? – спросила с надеждой. – Может…

– У тебя пока нет показаний, – Данил поцеловал мои колени, погладил. Помолчал. И жёстко сказал. – Уймись, хватит. На тебя смотреть больно. Сколько можно из-за этого плакать?

– А что делать? – всхлипнула.

– Отпустить ситуацию. Я тоже не железный, Даша. Секс по графику, все эти календари, что по всему дому висят. Твои звонки, когда я на работе и занят, а ты требуешь приехать домой и трахнуть тебя, потому что овуляция. Черт. Любимая, все у нас будет. Со временем. Обязательно. Будет трое, четверо детей. А пока… – Даня выдержал паузу и другим, вкрадчивым тоном спросил. – Ты думала о том, что я тебе говорил? Усыновление.

Вздрогнула и сразу перестала плакать, посмотрела на мужа.

Даня эту тему поднял неделю назад. И я сразу отказалась, тогда у меня ещё была надежда, что смогу забеременеть. Но с каждым разом, с каждым тестом моя надежда гаснет.

Сегодня у меня на этой почве случился срыв. Почти истерика.

– Детский дом? – шепнула.

– Да, – муж кивнул. – Я смогу договориться, мы приедем в гости. Хоть завтра. Просто посмотрим, познакомимся с малышами. Никто не просит тебя сразу забирать ребенка домой.

– Да, – повторила завороженно.

Данил прав, просто съездить туда – это ведь не страшно, кого там бояться, одиноких мальчиков и девочек?

– Поедем, – ответила уверенно.

А потом всю ночь до утра промучилась в сомнениях. Не позавтракала даже, так волновалась. И когда после обеда мы поехали в гости к детям – была на грани обморока.

Я безумно хочу ребенка. Но всегда думала, что рожу сама. А тут…

Что если я себя переоцениваю. И не смогу полюбить чужого малыша.

Он ведь будет чужой.

Вдруг я не смогу его воспитать правильно, вырастить из него хорошего человека. Это такая огромная ответственность.

Так я думала, пока мы сидели в большой комнате, увешанной детскими рисунками, я нервно теребила край юбки и вспотевшей ладонью сжимала руку мужа.

А после открылась дверь. И директор завела в комнату мальчика. Он на секунду замер на пороге, уставился на меня. Не испугался. Миг – и он улыбнулся широко, счастливо.

Тогда я и поняла, что чужих детей не бывает. И что Илюша – мой.

Улыбнулась этому воспоминанию, заново через себя пропустила то чувство счастья от встречи с сыном.

Вытерла мокрые ресницы. И снова вгляделась в детскую фотографию мужа. Вроде бы похож. Но многие дети в этом возрасте похожи. Особенно, если специально пытаешься найти сходство.

А я его выискиваю, цепко, ревниво, каждую черточку лица рассматриваю и мысленно сравниваю с Ильёй.

Услышала шорох за дверью, негромкие шаги. Захлопнула альбом и торопливо сунула его на полку, задвинула за книги.

Руки трясутся.

Скрипнула дверь, и на пороге вырос муж, одетый в шёлковую пижаму. Босыми ногами он шагнул в библиотеку.

– Почитать на ночь решила? – спросил.

– Да.

– Успокоилась немного? Пойдем спать?

Поднялась. Шагнула ему навстречу и отвела руки, когда Даня попытался меня обнять.

– Маленький, что опять? – муж поморщился. – Я, честно, не знаю, как с тобой разговаривать. Но поверь мне. То, что ты думаешь – бред, не стоящий нервов. Ты веришь мне?

– Наверное.

Новая попытка обнять меня – и я не отстранилась, муж притянул к себе, поцеловал волосы.

Он так нежен со мной сегодня.

Поднялись в спальню. Забралась под одеяло, и Даня сразу перекинул руку через меня, прижал к себе.

– Надо раздеться, маленький, – шепнул он в темноте.

И начал помогать, ладонью скользнул мне на живот.

– Дань, – шлепнула его руку. – Я очень устала. Этот праздник. Давай просто поспим.

Он шумно вздохнул.

А я почти готова поверить, что все в порядке, не было никакого разговора между ним и моей сестрой.

Но поверить в такое – тоже самое, что расписаться в своем сумасшествии. А я не безумна и слышала то, что слышала.

У сестры не может быть детей от моего мужа. Всего один раз она была беременна, ее сын погиб.

Но если сложить даты – ребенку Виты сейчас было бы столько же лет, сколько Илье.

Живому, родному. Моему. Нашему.

Мне нужно проверить, убедиться, что кошмарная мысль про Илью – не правда. А сделать это можно только с помощью теста.

Завтра…

Закрыла глаза. И уснуть не могла, всю ночь слушала ровное спокойное дыхание мужа и ощущала тепло его объятий. А утром, когда прозвенел будильник Дани приняла решение.