Семья волшебников. Том 3
Шрифт:
Вещи они еще на подходе к университету сдали немтырю-коридорному. Тот разнесет их по общежитиям. Астрид подумала еще, откуда ему знать, куда эти вещи тащить, но тут же поняла, что это магия же, конечно.
Это всегда все объясняет, особенно если ты живешь в Мистерии.
А дети и их родители или опекуны спешили занять места на Клеверной площади. Народу собралась безумная тьма, а всем хотелось оказаться поближе к центру, где на парящей трибуне восседали тридцать шесть ректоров и президентов.
Веронику папа сразу посадил на плечо, чтобы ее не затоптали. Кроме нее тут настолько маленьких детей не было. Лурию на линейку брать не
Астрид изумленно вертела головой, шокированная числом студентов. Какой контраст со школой в Радужницах! Там всего пять классов, всего пять учителей и меньше сотни детей, а тут… да из этой толпы можно целую детскую страну слепить!
Для первокурсников выделили особое пространство, причем сразу отделили платников и целевиков от бюджетников. Заработавшие на экзамене восемьсот баллов и больше стояли в первых рядах и важничали сильнее всех. Повсюду носились волшебные огоньки, каждому указывающие его место.
Астрид не бралась сосчитать, сколько всего ребят поступило в этом году, и сколько среди них стипендиатов вроде нее. Зато оказалось, что вместо нее это давно и очень скрупулезно сосчитала тетя Сидзука. Астрид слышала краем уха, как она шепчет маме, что всего в этом году две с половиной тысячи бюджетников, и из них тысяча сто пятьдесят получили меньше восьмисот десяти баллов, шестьсот пятьдесят — от восьмисот десяти до восьмисот двадцати, триста — от восьмисот двадцати до восьмисот тридцати, двести — от восьмисот тридцати до восьмисот сорока, сто двадцать девять — от восьмисот сорока до восьмисот пятидесяти, и только шестьдесят один — больше восьмисот пятидесяти.
Среди этих «золотых» стипендиатов и Астрид с Мамико… но особенно Мамико, конечно.
Это Астрид немного утешило. Быть сорок первой в такой орде — это еще ничего, это еще сойдет.
Набравших больше восьмисот пятидесяти ректоры просто рвали друг у друга. Астрид, у которой кроме трех плюсов в Ингредиоре было еще по два плюса в Детрименте, Спектуцерне и Элементурии, летом даже зеркалили мэтры Харабба и Аэдис, лично приглашали к себе в институты, и Астрид это было очень лестно, хотя она и немного обиделась, что ректор Спектуцерна ее такой чести не удостоила, к себе не позвала. Даже захотелось на секунду передумать, пойти именно в Спектуцерн и утереть этой заносчивой фее нос, но она все-таки решила, что это ниже ее достоинства.
Нет, кончено, ее свет озарит Ингредиор. В конце концов там занимаются именно всякими высшими энергиями, в том числе и теми, которыми Астрид Воистину Грозно и Справедливо выжигает всякую нечисть.
Тем временем над площадью разнесся тот самый голос, который каждый житель Мистерии непременно слышит в новогодний вечер. Зодер Локателли, бессменный председатель ученого совета, раскинул руки и провозгласил:
— Какое счастье видеть сегодня на этой площади столько новых лиц!
— Боги, боги, Майно!.. — зашептал сзади дядя Вератор. — Смотри, смотри!..
— Что такое? — тихо спросил папа.
— Смотри, какая борода!.. Это… это потрясающе!.. Ты ведь завидуешь?.. я завидую.
Астрид в какой-то момент тоже позавидовала. Борода у великого зажимателя конфет словно жила собственной жизнью. Еще немного, и он мог бы, наверное, опоясать ею экватор!.. ладно, все-таки не настолько. Но она достигала колен и была такой роскошной и волшебной, что Астрид даже пожалела на секунду, что она девочка и у нее бороды никогда не будет.
Она
аж искрилась! Излучала какой-то неземной свет!—…Вот, когда в университет поступал я, тут еще не было такой большой площади! — с удовольствием распинался Локателли. — В те времена не было Клеверного Ансамбля! Все университеты были разбросаны по Мистерии, каждый стоял отдельно… а вот это все, что вы вокруг себя видите, затеял, организовал и построил… кто бы вы думали?.. Я?.. А вот и нет!.. Нет, конечно, я стоял у истоков, и я, можно сказать, заложил первый камень, и без меня, будем уж честны, ничего бы не было… но даже самый великий волшебник не справился бы в одиночку! А кто же, по-вашему, все это построил?.. Да мы все, дорогие мои юные друзья! Вся Мистерия! Вся наша огромная семья волшебников, в которую сегодня вы все вливаетесь! Вот и мэтр Хаштубал подтвердит. Скажите несколько слов нашим будущим коллегам, мэтр Хаштубал.
Теперь все уставились на президента Риксага, в том числе и Астрид.
Вот он! Самый сильный волшебник Мистерии и глава университета Астрид! Сейчас он что-то скажет, и все рты раскроют от восхищения!
— Копченый, Копченый, смотри, какой он кудесный! — заколотила эльфа локтем в бок Астрид.
— Не такой уж и кудесный, — огрызнулся Копченый.
Завидует, ясное дело.
И Хаштубал Огнерукий почему-то не спешил взять слово. Он угрюмо посмотрел на Локателли, окинул взором собравшихся и крайне неохотно выдавил:
— Учитесь хорошо.
— И это все?! — возмутился Локателли. — Право, право, мэтр Хаштубал, неужто вам нечего добавить?!
— Не становитесь магиозами, — добавил Хаштубал.
— И все?!
— Хватит этого цирка, старый самодовольный павлин, — очень-очень тихо произнес Хаштубал. — Дети уже час на ногах, прекрати над ними измываться.
— Да, верно, мэтр Хаштубал! — очень-очень громко воскликнул Локателли. — Вот, друзья, мэтр Хаштубал напомнил мне, что сегодня вы все официально становитесь гражданами Мистерии! И получая это гражданство, вы принесете клятву на верность своей новой отчизне! Поднимите правую руку, мои юные коллеги! У кого рук нет — крыло, клешню или щупальце!.. только поступившие в этом году, напоминаю! Да будет клятва!
В воздухе засветились слова, и на всю площадь загремел многотысячный хор. Астрид прилежно, наслаждаясь тем, как судьбоносно выглядит этот момент со стороны, подняла руку и звонко заговорила:
— Я, Астрид Дегатти, клянусь вратами Шиасса и могилой Бриара, что сегодня отказываюсь от верности любому иностранному государю или державе, подданной или гражданкой которого я до сих пор являлась. Клянусь, что отрекаюсь от всех титулов и званий, если они были у меня прежде, и являюсь только гражданкой Мистерии. Клянусь, что всегда буду верна Мистерии. Клянусь строго соблюдать все ее законы, правила и установления. Клянусь откликнуться на зов, если однажды Мистерия призовет меня на помощь.
Ой, какой же кудесный момент. Мама снимала все на помни-зерно и видеокамеру, и куча других родителей тоже снимали своих детей. Старик Локателли дирижировал этим многотысячным хором, и в глазах у него блестели слезы умиления.
По окончании линейки людское море вновь растеклось на множество рек и ручьев. Все, кроме первокурсников, самостоятельно разошлись по институтам, исчезли в шести громадных зданиях. На площади остались только поступившие в этом году, и их родители и опекуны, которые тоже стали прощаться со своими отпрысками.