Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 2. Власть незримого

Но если все это так, то что ему делать в Париже? Себастьян и сам не знал. После смерти госпожи де Помпадур Париж казался ему опустевшим. Что было, конечно, мрачным преувеличением. Граф де Сен-Жермен не был другом усопшей фаворитки и даже не знал наверняка, какие чувства она к нему питала. Тем не менее, даже несмотря на враждебность маркиза де Мариньи, своего брата, госпожа де Помпадур довольно благосклонно отнеслась к Себастьяну, когда он десять лет назад приобщался к политике, а ее уход — всякий раз, как он о нем думал, — заставлял его измерять прошедшее время.

Но наконец Себастьян превозмог себя и решил взять в поездку Александра и маленького Пьера. Отправиться решили, как только кончатся холода, но еще до таяния снега, то есть в конце марта 1771 года. Для мальчика это было бы также хорошим случаем свыкнуться с французским языком и открыть для себя большой мир.

Чтобы не оказаться втянутым в придворные и политические интриги, что неизбежно случилось бы, воспользуйся он гостеприимством Бель-Иля, Себастьян решил остановиться в гостинице, где жил когда-то вместе с Соломоном, в той самой, где на них ночью напали грабители; она называлась «Лебедь» и была расположена неподалеку от моста Менял. Позже он предполагал снять подходящий дом.

Гостиница уцелела и находилась на прежнем месте. Она даже стала лучше — хоть и не роскошная, но вполне опрятная. Поскольку почтовая карета из Кале прибыла уже после полудня, мужчины и мальчик умирали от голода. Хозяин предложил подать обед в нижнем зале: суп, фрикасе из цыпленка и картофельный салат.

Пьер жадно набросился на суп. Увы! Тот оказался слишком горячим. Мальчик сразу же обжегся и вскрикнул от боли. Себастьян с Александром всполошились. Прибежала служанка, склонилась над Пьером и ласково обняла его за плечи:

— Быстренько пожуйте кусочек хлеба, юный господин, и подольше подержите его во рту. Сразу станет легче.

Пьер последовал совету, и в самом деле вскоре от ожога осталось одно воспоминание. Мальчик повернулся к служанке и поблагодарил ее. Себастьян с Александром сделали то же самое. Только тут они рассмотрели молодую женщину. Ее манеры были простонародными, но лицо тонкое.

В конце трапезы служанка по собственному почину принесла мальчику шоколадный бисквит. Жест неожиданный, но милый. Казалось, что она смотрит на Пьера с какой-то особой нежностью. Себастьян опять поблагодарил и спросил, как ее зовут.

— Севериной, сударь.

Услышав имя, Себастьян задумался.

— Откуда вы родом?

— Из Пуату, сударь.

— А чем занималась ваша матушка?

Выражение лица Северины немного изменилось, стало настороженным.

— Была служанкой в этой самой гостинице.

Александр и Пьер наблюдали за Себастьяном, удивляясь его неожиданной серьезности и напряженному вниманию, которое у него вызвала какая-то служанка, в общем-то всего лишь проявившая любезность, не более того.

— И вам, стало быть, тридцать два года?

Настал черед служанки удивиться. Она засмеялась:

— Верно угадали, сударь.

— А что стало с вашей матушкой?

Лицо молодой женщины омрачилось.

— Умерла, сударь. Там, в Пуату.

Себастьян кивнул. Пьера восхитило умение дедушки с первого взгляда точно угадать возраст человека. Александр же почувствовал тут какую-то тайну.

Когда они поднялись в свои комнаты, Себастьян отозвал сына в сторону.

— Александр, эта служанка — ваша сводная сестра.

Тот расхохотался.

— Вы шутите, отец?

— Нет. Выслушайте меня.

И Себастьян рассказал ему историю о ночном нападении, о молоденькой служанке, пытавшейся его отравить, и о том, что за этим последовало. [50]

— И что вы собираетесь с ней делать?

— Эта служанка — моя дочь. Я не могу бросить ее здесь.

— Отец, было бы гораздо лучше оставить ее в неведении…

— Нет. Послушайте меня. Пьер не может расти без женской заботы. Он сейчас в том возрасте, когда приобретают знание мира и людей. А вокруг него одни мужчины. Это не уравновесит его характер. Северина кажется мне наилучшей нянькой. Вы же видели, как она сама, повинуясь лишь порыву души, потянулась к мальчику.

50

См. том I. (Прим. автора.)

— Вы хотите, чтобы я доверил Пьера дочери отравительницы?

— Ее мать была тогда глупенькой девчонкой и к тому же принуждена к этому бандитами. Не перекладывайте на детей грехи их родителей. Я прошу вас от всего сердца о снисхождении.

Александр сел и вздохнул. Наконец спросил:

— Что вы собираетесь предпринять?

— Поговорю с ней. И прошу вас присутствовать при этом.

— Вы хотите удочерить взрослую женщину?

Александр заметил нелепость своего вопроса: ведь он и сам был усыновлен, когда ему было четырнадцать лет. Улыбка отца заставила его смутиться.

— Александр, она обладает качествами, которые не так часто встречаются в том блестящем обществе, где мы вращаемся. Она не мнит себя принцессой, обладающей преимуществами в силу рождения, следовательно, гораздо менее тщеславна. Я считаю, что она способна на привязанность и нежность. А что до остального — поглядим.

— Вы рискуете, отец.

— Я бы рисковал еще больше, оставив свою родную дочь среди доставшегося ей убожества. К тому же я это делаю ради Пьера.

Александр кивнул.

— Вы необычный человек, отец. Не от мира сего.

— Всякий трезвомыслящий человек кажется не от мира сего, Александр.

Они встали рано и спустились в зал вместе с Францем. Северина вытирала тряпкой столы. Они заказали кофе — изысканный напиток, несмотря на свою популярность.

— Мы здесь кофе не подаем, господа. Но я могу купить у бакалейщика и попросить его смолоть, если хотите. Только вот варить не умею, — призналась женщина с виноватым смешком.

— Я вас научу, — сказал Себастьян.

Он дал ей монету, и через полчаса Северина вернулась с бумажным кульком. В нем поместился добрый фунт коричневого порошка из молотых зерен, которые привозили бог знает откуда, из колоний, населенных дикарями того же цвета, для услады богатых да знатных.

— Поставьте, пожалуйста, кипятить воду, — сказал Себастьян. — Как вскипит, несите сюда. И еще дайте мне чистые кувшин и тряпицу.

Северина пошла исполнять распоряжения своего необычного клиента. Вскоре она вернулась с кастрюлей крутого кипятка, кувшином и тряпицей, которая и в самом деле выглядела довольно чистой. Потом стала наблюдать за действиями Себастьяна: тот насыпал кофейный порошок в тряпицу и медленно залил на глазок пятью частями кипящей воды. Через несколько минут кувшин был полон ароматного напитка.