Сенсация по заказу
Шрифт:
Глава седьмая
С Реддвеем встретились в ресторане «Пушкинъ». С некоторых пор Турецкий с Грязновым-старшим облюбовали это довольно недешевое заведение. Немало было в городе ресторанов, которые в разные времена они почли своим вниманием, в некоторые из них продолжали ходить и поныне. Но почему-то, когда вставал вопрос, где назначить деловую встречу или дружеский обед (что, как правило, подразумевает не менее серьезные разговоры), никаких иных вариантов, кроме респектабельного заведения на Тверском бульваре, не
Вот и сейчас Турецкий с Реддвеем сидели на антресолях. Питер тоже был здесь не первый раз и чувствовал себя совершенно комфортно. Впрочем, этот истинный сын Америки везде себя так же чувствовал.
Говорили о пустяках, но у Реддвея явно было к Турецкому какое-то дело, Александр Борисович это чувствовал. Ну что же, скажет в свой черед. Да Турецкий и не против был переключиться, уж больно на душе было муторно. Реддвей пил свежевыжатый сок, а Турецкий вообще воздерживался — впереди еще маячила встреча с начальством.
Вдруг позвонил Денис Грязнов. Турецкий снова обрадовался — еще один переключающий фактор.
— Сан Борисыч, не в службу, а в дружбу, выручите?
— А в чем проблема?
— Сейчас расскажу. — И Денис отключился.
Это было немного странно. И Денис почему-то говорил на «вы»…
Турецкий с Реддвеем продолжили светскую беседу. Говорили, как водится, о делах минувших дней — о том, как работали вместе. Правда, для Реддвея эта работа, борьба с терроризмом, не закончилась — он-то оставался на своем посту.
Питер вдруг сделал движение бровями, и Турецкий оглянулся.
К нему шли Денис и Шляпников. Денис не дал сказать ни единого слова.
— Сан Борисыч, верю только вам! — Денис широко улыбался.
Турецкий вспомнил, что Денис всегда «выкал» при посторонних, особенно при клиентах, в данном случае — при Шляпникове, держал марку. Все было понятно.
Денис испарился, а Шляпников после краткого знакомства с Питером присел за столик.
— И куда Денис Андреич рванул? — спросил Турецкий.
— Ему нужно встретить тетку на вокзале. Неожиданная ситуация. И так случилось, что мы с ним были вдвоем и без охраны. Денис настоял, чтобы я побыл с вами, если вы не против, Александр Борисович.
Турецкий кивнул и поймал себя на том, что ему приятно видеть Шляпникова, приятно, что они знакомы, приятно с ним общаться, и вообще все сейчас было приятно. Даже странно, ведь не пил ни капли.
— У вас все в порядке, Герман Васильевич? Теперь кивнул Шляпников, после чего обратился к Реддвею.
— Чем занимаетесь, мистер Реддвей? — спросил он без особого интереса, скорее из вежливости.
— Для друзей Алекса — просто Питер.
— О\'кей. Тогда просто Герман. — Мужчины еще раз с удовольствием пожали друг другу руки. — Чем занимаетесь, Питер?
— Бизнесом занимаюсь, Герман. Турецкий счел своим долгом вмешаться:
— Мистер Реддвей — в
прошлом государственный служащий.— Ну все мы когда-то были государственными служащими, — улыбнулся Шляпников.
— Но не все были заместителями директора ЦРУ, верно?
— Ого, — оценил Шляпников. — А сейчас, значит, просто бизнес?
Реддвей кивнул, и Турецкий не стал уточнять, что теперь, да и последние уже лет десять, Реддвей возглавляет международный антитеррористический центр «Пятый уровень».
— Вы отлично говорите по-русски, Питер, — сделал комплимент Шляпников. — Акцента совсем нет. Как вам это удалось? Я вот говорю на пяти языках, но на всех далеко не безупречно.
Реддвей засмеялся.
— Может, просто не надо разбрасываться? — негромко заметил Турецкий.
— Да брось, — махнул на него рукой Реддвей и пояснил Шляпникову: — Это Алекс меня тренировал. Мы в девяностые с ним сотрудничали и много времени проводили вместе. Он меня заставлял русские пословицы учить!
— Зато теперь ты редкий славянофил, — парировал Турецкий. — Можете себе представить, Герман Васильевич, он передвижников коллекционирует! Встречали таких американцев?
— Да ну?! — обрадовался Шляпников. — Я ведь тоже коллекционер. Больше, правда, антиквариатом интересуюсь. Даже когда-то сам приторговывал, — засмеялся он.
— Покажете? — заинтересовался Реддвей.
— С удовольствием. Хоть сейчас. Только это за городом.
— В Архангельском, — подсказал Турецкий.
На лице Реддвея явственно проступило огорчение.
— Не люблю разъезжать, — объяснил.
— Вот как? — удивился Турецкий. — А кто всегда говорил, что смысл отпуска — по-иному взглянуть на мир?
— Я так говорил? — удивился Реддвей.
— Ты или кто-то другой, какая разница?
— Мне, Алекс, чтобы отдохнуть, достаточно просто уехать из дома. Перемены ничуть не хуже отдыха…
— Как когда, — не согласился Турецкий. Но посмотрел на кивающего Шляпникова и добавил: — Хотя, кажется, я в меньшинстве.
— Перемены ничуть не хуже отдыха, — повторил Реддвей, — поэтому отпуск нужен для смены обстановки, а не для отдыха. Если ты хочешь отдохнуть, достаточно не открывать почтовый ящик, отключить телефон и остаться дома. Это и есть настоящий отдых в сравнении с путешествием по Европе. Сидеть перед телевизором, положив ноги на стол, — это отдых, взбираться по сорока двум тысячам ступеней на вершину Нотр-Дама — тяжелая работа.
Шляпников и Турецкий засмеялись и, не сговариваясь, полезли за сигаретами. Турецкий закурил свой «Давидофф», Шляпников — «Яву». «Ну и кто из нас выглядит миллионером?» — невесело подумал Александр Борисович.
— А я вот недавно прервал отношения со своим американским партнером, — грустно сообщил Шляпников. — Скандальная история. Оказалось, эта фирма, довольно крупный фармацевтический производитель, страховала жизни своих работников втайне от них, и в случае смерти страховые выплаты получали не родственники, а… угадайте кто?