Сенсация по заказу

А Шляпников вдруг сказал своим четким, хорошо поставленным голосом:

— В ваших услугах, Денис Андреевич, я больше не нуждаюсь. Вы уволены.

Глава пятнадцатая

— На Кутузовском полно разных бутиков, часто у богатых дамочек жулики кошельки тащат… Короче, там бардак, — сказал Турецкий.

— Хм… — промычал Меркулов.

— Да точно, так и есть. Взрывник припарковал две машины с взрывчаткой у определенного дома на Кутузовском проспекте. Замаскировал машины под транспорт местных жителей, создал видимость, что эти авто постоянно здесь стоят.

— То есть?

— Да это легко сделать. Можно было, например, накрыть их тентами от дождя, сымитировать платную стоянку…

— Расскажи мне по порядку, что там произошло? — не глядя на своего подчиненного, сказал Меркулов.

— Кортеж машин Шляпникова должен был проследовать по расписанию, но Шляпникова в них не должно было быть — деятельность террористов происходила под тщательным контролем Дениса Грязнова. Он официально возглавлял его охрану. Денис убедил Шляпникова не ехать — под вымышленным предлогом. Денис вычислил взрывника, нашел взрывчатку в заложенной машине, ослабил ее действие, чтобы взрыв был, но локальный — неспособный что-либо повредить. Наверно, взрыв должен был перевернуть первую машину кортежа и блокировать проезд. Дальше в дело вступает снайпер — так считал Денис. Убирать машины совсем он не хотел, потому что иначе не удалось бы вычислить снайпера. Правда, снайпера не было вовсе — это оказалась туфта. Но! В последний момент Денис узнал, что Шляпников все-таки поехал, а он, блин, еще не успел вычислить снайпера… В общем, ничего толкового не вышло. По первой машине выстрелили ракетой, а локальный взрыв был уже потом. Взрывника взяли, но поздно. Погибли люди. Погиб Свиридов — начальник охраны Шляпникова. Шляпников цел. Взрывник молчит, показаний не дает.

— Кто его допрашивает?

— Следственный отдел ФСБ.

— Тогда откуда ты об этом знаешь?

— Имеющий уши… — вздохнул Турецкий. — Интересовался, короче.

— Ну вот что, имеющий уши. Это дело передают в Генпрокуратуру. Езжай в Матросскую Тишину и бери взрывника за жабры. Разберись, откуда он взялся, и размотай всю цепочку. Слишком громкая история. Это уже не личное дело Шляпникова.

— У меня же Белов?! — возмутился Александр Борисович.

— Белов мертв, — жестко сказал Меркулов. — А Шляпников — жив. Слава богу. Спасибо за это тебе и Денису Грязнову.

— Денис вообще-то здорово напортачил, — сознался Турецкий. — И я, естественно, заодно.

На это заявление Меркулов не отреагировал.

— Работай. И докладывай дважды в день… Дело Белова, разумеется, я с тебя не снимаю.

— Разумеется, — язвительно проскрипел Турецкий.

Турецкий, сидя на диване, работал с ноутбуком — готовился к допросам человека, имени которого никто не знал, тот проходил по делу как взрывник.

Ирина, привалившись к плечу мужа, без звука смотрела телевизор.

— Знаешь, Шурик?…

— Да, — сказал Турецкий, не отрываясь от экрана ноутбука, где он просматривал протоколы последних допросов.

— Как-то мне неуютно.

— Замерзла? — машинально сказал Турецкий.

— Нет, я не в том смысле. На самом деле… мне страшно.

— Ну что ты, глупенькая… — Ирина почти успокоилась, и тут Турецкий допустил ошибку: — Первый раз, что ли?

Он почувствовал, как она вздрогнула всем телом.

— Нет, сейчас не так, как обычно. Все очень сумрачно, тягостно…

— То-то я не пойму, о чем ты хочешь со мной поговорить? О разводе?

— Господи, какой ты!.. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Дочка выросла…

— Я заметил, — улыбнулся он.

— Уже неплохо. — Она помолчала. — Давай… заведем еще одного ребенка.

— ?!

Турецкий закрыл ноутбук. Слегка отстранил от себя жену, взял ее голову в руки и внимательно посмотрел в глаза. Взгляд она не отводила.

— А что, я же еще не старая.

— Ты молодая вообще-то, — осторожно сказал он. На комплимент Ирина внимания не обратила. Голос ее дрожал.

— Помнишь, как у Пастернака? Окрыленность дана тебе, чтобы на крыльях улетать за облака, а мне, женщине, чтобы прижиматься к земле и крыльями прикрывать птенца от опасности.

— Красиво, — задумчиво сказал Турецкий.

— Саш, а если с тобой, не дай бог, что случится? С кем я останусь? Ты подумай, каково мне?… С кем?… С кем я буду…

Прозрачные капельки потекли у нее по щекам.

— Со Славкой будешь.

— Господи, не шути так.

— Вот и ты, родная, не говори так. Он обнял ее крепко, и они замолчали. Турецкий закрыл глаза и вспомнил, какой она

была, когда они познакомились. Быстроглазая, легкая, прыгала на диван и сразу поджимала ноги, и юбка кругом вздымалась шелковым куполом и спадала опять… Он открыл глаза. Черт возьми, да она и сейчас не хуже!

Сколько они просидели так — бог весть. Вздрогнули от телефонного звонка.

— Александр Борисович, я квалифицировался в финал! — прокричал кто-то из трубки. Турецкий даже не сразу сообразил, что это Смагин. И уж совсем не понял, что он сделал.

— Что ты сделал?

— Буду бежать в финале чемпионата России. Десятку! Десять километров! Десять тысяч метров!

— Ну!.. Поздравляю, что ли. Рад за тебя, Олег. Сбылась мечта, выходит?

— Еще нет. Надо время приличное показать. А еще лучше — в призеры попасть. Тогда в сборную — прямая дорога.

— Думаешь, выйдет? Смагин вздохнул:

— Противники тяжелые. Дреев, Еременко… Орловский — вообще чемпион Европы.

— Ничего, дерзайте, юноша. Когда забег?

— Так завтра же! Придете? В Олимпийском. У меня билетов целая куча, а подарить почти и некому.

— Не обещаю, но… Ты, главное, выспись хорошенько. Как говорил мой дедушка, сон — делу кузнец. — Турецкий положил трубку.

— Первый раз слышу про твоего дедушку, — сказал Ирина.

— Я и сам его в глаза не видел.

— Понятно, — протянула она. — А кто звонил-то?

— Один спортсмен. Надо его в гости пригласить, кстати, славный парень. Тебе понравится. И… Нинке, может быть, тоже. А что? — Турецкий сделал вид, что серьезно это обдумывает. — Вполне в женихи сгодится. Честолюбивый. И честный. Давно таких не встречал.

Ирина мигом очнулась от своего минорно-лирического настроя.

— Сдурел? Ей пятнадцать!

— А что, ваша честь, самый возраст…

И Турецкий еле увернулся от подзатыльника.

Он проснулся от какого-то шума. Прислушался. Это были птицы. Но только не соловьи там какие-нибудь, не синички с жаворонками, под которых приятно и просыпаться, и засыпать, нет, было воронье карканье. Какой уж тут сон! Турецкий некоторое время смотрел в потолок. Потом осторожно, чтобы не разбудить жену, встал и вышел на балкон. Там, на подоконнике, всегда валялась пачка сигарет. Было уже почти светло. Вороны носились над двором и каркали. Турецкий закурил и заметил, что в движении птиц наблюдалась странная синхронность и согласованность. Каркать они не переставали.