Сенсоры
Шрифт:
К тому же, как дань железнодорожной экзотике, бельё здесь всегда давали чистым и влажным, от проводников фирменного поезда «Кама».
Но я всё равно здесь, на Перми-2, не гулеванил ни разу, даже по пьянке – просто брезговал. Слава богу, были в Перми и по круче места – хотя бы та же «Алиса», например.
– Спроси, Ларочка, не надо ли людям из солнечной хохляндии баксов по двадцать рублей? – я поцеловал её в худенькую длинную шейку и сунул бумажку в 20 долларов между двух аппетитных «булочек для бургеров». Как говорится, Ларочка, вам конечно, не подарок, Ларочка – только за деньги.
– Откуда, робяты, к нам в город приихали? – вежливо поинтересовался я, устраиваясь за столом у Васи, который за 20 «гринов» был отправлен курить на летний перрон, на свежий воздух.
– С Одессы – бувал? – поинтересовался худой хохольчик с хитрыми бегающими глазками.
– А як же. У меня ж там, таки родная тётя Изольда Иосифовна живёт, – воодушевлённо врал я. – Она, как зайдёт в аптеку на Преображенской, всегда говорит:
– Не делайте мне нервы, граждане! Как тебе, Артурчик, нравится это безобразие! Три презерватива стоят дороже, чем банка повидла! И еще неизвестно, от чего я получу больше удовольствия!
– Ха, наш чиловик! – согласился тощий, за ним басовито хохотнул второй – здоровенный лысый детина.
– Покажь долл`ары, – перешел к делу задохлик.
– На, считай, – протянул худому пачку с оставшимися баксами.
Я почувствовал неладное, когда пальцы одессита слишком ловко стали шебуршать моими бумажками. Купюры мелькали у него в руках, как кадры в мультике! Ах ты, беляш с волосами, дак это же «ломщики»!
Когда тощий Митяй пересчитал мою пачку и отдал её своему здоровенному напарнику. Тот попытался засунуть мои американские денежки к себе во внутренний карман, но я сжал двумя пальцами его кисть в точке «марма», руководствуясь китайской техникой чжень-цзю. Рожа у амбала болезненно сморщилась, как попа после клизмы, а кисть бессильно разжалась. Я забрал у него свою пачку и сунул себе обратно в портмоне.
– Прости, дарагой, сначала покажьте наши денежки! – Я улыбнулся во всю пасть своих «жемчужных» зубов. За своей ослепительной улыбкой я следил трепетно – так как «зубы – это лицо бизнесмена!». Так говорил мой любимый зубной врач, профессор Цыпаев.
Бугай озадаченно хрюкнул, глядя на свою онемевшую руку, хотел было что-то сказать напарнику, но тот, будучи в возбуждении и предвкушении навара, не обратил на это внимания, а лишь нетерпеливо мотнул головой. – Сеня, ну шо ты как мёртвый, щоб я так жив – не видишь – клиент таки хочет пересчитать свои «деревянные»!
Бугай недовольно пожал плечами, но, чуть потормозив, всё-таки достал и передал ему толстенный бумажник.
«Дохлый» достал из кошелька рубли и дал мне, чтобы пересчитать. Главная фишка «ломщиков» была стара как мир – «лох» возвращает ему сосчитанную пачку, и главный «кидала» прижимает её пальцами к внешней стороне бумажника, вроде бы держа её на виду. Напарник на секунду отвлекает «лоха», а «кидала» быстро переворачивает бумажник другой стороной, где у него была заранее прижата «кукла» – пачка с простыми бумажками.
Я таки над вами смеюсь, господа одесские «хакеры» –
кого вы захотели «сломать» – я все эти игры проходил ещё в молодости. Имея таких деловых друзей во дворе, как Жека Волобуев или Олег Астраханский, все эти приколы мне давно знакомы.Да и у меня самого уже давно была судимость по страшной статье «контрабанда», полученная мною совершенно по глупости. Дело было в начале 90-х. Магазинов тогда у меня еще не было – но был небольшой ночной клуб. Съездив в Египет шесть раз на отдых, я реально предположил, что могу здесь сделать ночной клуб гораздо интереснее, чем, бывшие там тогда «Али– баба» и другие.
Открыть бизнес в Египте без помощи местных было невозможно. Поэтому я договорился о совместном бизнесе с местным крутым предпринимателем. Он нашёл помещение в центре Хургады – огромный такой шатёр, и я поехал в Москву в аэропорт Шереметьево – 2.
Я хотел сделать свой клуб по высшему классу, и поэтому взял с собой супер новинку – дорогущий видеопроектор, чтобы крутить в клубе клипы, и показывать происходящее в зале на большом экране. Такой техники в Египте тогда не было, и мне пришлось взять проектор с собой в виде ручной клади – получился среднего размера чемодан.
Какого было моё удивление, когда меня на Шереметьевской таможне остановили двое, в конец оборзевших, таможенника. Они объявили, что ввоз такой техники в Египет запрещен. Я растерялся, об этом законе я не знал, что было совсем не удивительно, так как такого закона и не было в природе! Документы на проектор были в порядке – тем не менее вампиры с таможни запросили за его пронос на самолет 600 евро. Меня это, конечно, возмутило, и пока мы торговались, все пассажиры уже были в самолете. Более того, время регистрации приближалось к концу, и к нам прибежал так называемый начальник маршрута, который тут же завопил, что самолету пора отправляться.
Обогатившиеся мытники ему сказали, что все в порядке, так как я им передал оговоренные 300 евро, и послали меня в самолет. На что я им ответил, что у меня с собой где-то 30.000 евро и что я не успел оформить на них декларацию. Таможенник меня успокоил словами:
– Не надо оформлять декларацию – это займёт много времени – а рейс и так задерживается из-за тебя!
– Ага, из-за меня, – подумал я, но промолчал.
– Иди в самолёт и ничего не бойся – ты же заплатил, всё будет нормально.
Я, успокоенный, отправляюсь за начальником маршрута, в самолет, и тут на выходе, меня останавливает усатый милицейский майор, который, как позже выяснилось, очень завидовал лихоимцам, которые с ним не делились. Он видел наш долгий торг на входе в зону вылета, и прочухал, что тут можно крупно насолить конкурентам – таможенникам.
Этот псевдо патриот останавливает меня в 20 метрах от выхода на взлетное поле, где, меня уже ждал автобус, и просит открыть мой дипломат. Деньги я не прятал – так как они были вполне законные, пачка лежала в маленьком карманчике в дипломате. На вопрос, где декларация на эти деньги – тогда без неё разрешалось провозить только 10.000 долларов, я посмотрел в сторону таможенников, но их уже не было на своём месте. Усатый майор, светя довольной масляной физиономией, произнёс любимую классическую фразу всех воров на таможне: «Я что – ничего, мне за державу обидно!».