Сентиментальная прогулка

Да, кстати, рот животного рекомендуется залепить скотчем, а на горло, на руки и раздвинутые предварительно ноги посадить по улыбчивому ассасину в черной одежде. И пусть оно мычит под скотчем и пучит глаза, сколько влезет. Терять сознание ему также никто не препятствует.

Потом животному можно показать кожаный мешочек и сказать, что яйца – там. А потом его отпускают в пустыню вместе с другими такими же скотами и долго ржут в спину, то и дело настигая на конях и снова исчезая.

Пакор смотрел на дом, который отобрали у его семьи. Потом закрыл глаза.

Белоснежный особняк с большими квадратными колоннами. Два крылатых быка солидно отставляли ножку у парадного подъезда. Бородатый холуй в ливрее караулил дверь. Сверху красовалась зеленая вывеска: «HOTEL BABYLON-PALAIS». Два серебристых «Сарданапала», один приземистый гоночный «Неемия» и еще пяток менее престижных автомобилей парковались на платной автостоянке. Автостоянку охранял толстый парень в зеленке с автоматом на шее. Возле парня терлась такая же толстая овчарка.

Ахемен хищно раздувал тонкие ноздри. Черные точки зрачков то расширялись, то сужались, заметные в очень светлых глазах.

Овчарка, волоча на поводке охранника, рвалась к танку. По броне яростно застучали прикладом.

Ахемен надавил на педаль. Булькнул выстрел. Белые колонны мгновенно обрызгало красным. Дом чуть накренился.

Пакор приоткрыл рот. В углу его толстых губ скопилась горькая слюна. Он дрожал с головы до ног.

Дом Пакоров еще стоял – изуродованный, но живой. Добротно строили предки.

Ахемен несколько раз окликнул Пакора, но ответа не получил и по собственной инициативе произвел второй выстрел.

Теперь дом лежал в руинах. Добротные руины. Снарядов осталось два.

Вертолет настырно кружил над городом.

Пакор открыл глаза. Охранник тряс автоматом, овчарка исходила злобой. Пакор подал танк вперед так неожиданно, что ни человек, ни собака не успели отскочить. Пакор почти не заметил, как они исчезли под гусеницами. Смял, будто жестяные, машины на платной стоянке, мимолетно пожалев «Неемию» – красивая тачка.

Теперь Пакор был спокоен, собран. Развернулся, выбрался из аллеи.

– Куда теперь? – спросил Ахемен.

– К девочкам, – ответил Пакор. – Ты будешь трахаться, а я пить пиво и бескорыстно радоваться.

– Слушай, Пакор, а ты, наверное, ненавидишь женщин?

– За что? – удивился Пакор. – Они красивы… Эх, что бы еще такого разворотить хорошего?

– Ты знаешь, – задумчиво сказал Ахемен, – я не хочу к девочкам. Даже странно как-то.

– Действительно странно, – согласился Пакор.

И они опять расхохотались.

* * *

Начальник штаба округа, сиятельный Випстан, орал на командира Второй Урукской танковой дивизии многочтимого Санбула:

– Вы понимаете, что это значит?!!

Многочтимый Санбул топтал лаковыми сапогами пушистый ковер и ел глазами портрет главкома.

– Глядеть в глаза!! – надрывался сиятельный Випстан.

Многочтимый Санбул послушно перевел взгляд чуть ниже и уставился в сверкающие очки начальника штаба округа.

– Я вас спрашиваю!!

– Так точно! – ответил многочтимый Санбул. И высокородный.

Повисло молчание. Оба тяжело дышали. Потом начальник штаба пнул кресло, ушиб ногу и велел Санбулу садиться. Сам присел боком на край обшитого коленкором стола и покачал ногой в сапоге.

Сказать, собственно говоря, было нечего.

Да, двое военнослужащих сверхсрочной службы угнали танк. На глазах всей части. Один рядовой Ахемен, другой старший сержант Пакор. У Пакора мутное прошлое, две судимости, полугодовое пребывание в плену, однако проявленное между судимостями геройство позволяло надеяться… А рядовой Ахемен вообще ни в чем не замечен, кроме нескольких самоволок с посещением близлежащего борделя.

Доставили под конвоем свидетеля. Первогодок с оттопыренными ушами и заплывшим глазом угрюмо уставился на многочтимого Санбула. Ему тоже было нечего сказать. Да, он позволил танку выехать с территории части. Да, он велел остановиться. Танк снес КПП и… А кто мог знать? Никто не мог знать.

Свидетеля под конвоем увели.

Вертолет кружил над городом.

– Может, добровольца с зажигалкой? – спросил вдруг начальник штаба. – По старому, по доброму методу… Взять бутылку, налить в … мнэ-э… молотовского это коктейля и…

Оба посмотрели на дверь, за которой скрылся первогодок.

Потом затрезвонил телефон внутренней связи. Танк Ур-812 обнаружен.

* * *

– Что бы ты стал делать, если бы по твоему городу катались два придурка на танке? – задумчиво спросил старший сержант Пакор рядового Ахемена.

Рядовой Ахемен ответил не задумываясь:

– Поджег бы танк.

Они стояли в подворотне, заглушив мотор. Вертолет кружил где-то совсем близко.

Пакор выбрался из танка. Ахемен – следом. Стояли, курили, подпирая грязную стену с криво намалеванным «пацификом» и странной надписью «ЛЮДИ, УЛЫБАЙТЕСЬ!». Вертолет отдалился, потом снова приблизился.

– Жрать охота, – проговорил Ахемен.

Пакор высунулся из подворотни, поглядел на скучные ряды окон доходного дома-колодца.

– В чем проблема? – сказал он, сочтя последнюю тему более актуальной. – Обожди, я сейчас.

– Стой!..

Ахемен ухватил его за жесткий рукав. Пакор высвободился.

– Я сейчас приду.

– Ублюдок, – сказал Ахемен, покачав головой.

Пакор неспешно прошел по опустевшему двору, открыл дверь в подъезд и скрылся в доме.

– Ублюдок, мать твою, – повторил Ахемен. Он остался один у танка и теперь ему было почему-то страшно. Вертолет опять улетел.

Ахемен прикрыл глаза и постарался ни о чем не думать. Время шло.

– На телеге не объедешь!.. – недовольно заскрипел совсем рядом старушечий голос.

– Что?! – Ахемен подскочил.

Маленькая старушка – чулки винтом, вечное пальто с намертво вылинявшим воротником, нелепая, не по сезону, панама с зелеными ромашками – шкандыбала с громадными сумками к подворотне. Она была очень недовольна тем, что тут стоял танк. Танк мешал ей пройти.

С ненавистью глянув на Ахемена, она протиснулась между танком и стеной и, покачивая головой на тонкой шее, направилась к дому. Ахемен ошалев глядел ей вслед.

А Пакор там, в доме, ничем таким особенным не занимался. Позвонил в дверь первой попавшейся квартиры, вежливо объяснил: