Сентябрь

Не теряя времени, она взялась за дело. Вернулась в ванную, сбросила майку и шорты, надела банный халат и начала разбирать вещи, то есть вытряхнула содержимое рюкзаков на пол в спальне. На дне ее рюкзака лежала косметичка с умывальными принадлежностями, расческа, щетка, альбом для набросков, несколько книг и письмо от отца, в конверте которого был чек и приглашение на бал к Верене Стейнтон. Она вынула из конверта приглашение и поставила карточку на пустой туалетный столик. Карточка слегка обтрепалась по краям, но все равно Люсилла почувствовала, что она как бы установила связь между собой и этой комнатой, словно нарекла спальню своим именем и заявила о своих правах на нее.

Миссис Энгус Стейнтон

приглашает Люсиллу Блэр

на первый бал Кэти

Люсилла засмеялась. Что ей показалось таким абсурдным? Она словно попала в другую жизнь, в другой мир, бесконечно от нее далекий. Собрав в охапку грязные носки, шорты, джинсы, брюки, трусы и майки, она вернулась в прачечную, засунула все подряд, не разбирая, в открытый барабан стиральной машины (мама бы в обморок упала, увидев, как белые майки летят в стирку вперемешку с красными носками, но мамы тут нет, возмущаться некому, так что пусть летят), налила жидкого моющего средства, закрыла дверцу и включила машину. Полилась вода, барабан начал вращаться, а Люсилла отошла в сторонку и стала любоваться работающей машиной, словно это была не машина, а телевизор, и она наконец-то дождалась любимой передачи.

Потом отшвырнула ногой оставшееся грязное белье в угол, надела в спальне бикини и побежала к Джеффу.

Плавала она долго. Джефф уже вылез из воды и лег на солнышко. Она отмахала саженками всю длину бассейна, потом обратно и тут увидела, что его нет, он ушел в дом. Тогда и она вылезла из воды, отжала свои длинные черные волосы и тоже пошла в дом. Джефф был в спальне, раскинулся на одной из кроватей, и казалось, уже спит. Это не входило в ее планы, она крикнула «Джефф!» и с разбегу прыгнула на него.

— Джефф…

— М-м?

— Я же говорила тебе, что она красавица.

— Кто?

— Как кто — Пандора, конечно.

Он ничего не ответил. Ему смертельно хотелось спать, глаза слипались, до болтовни ли тут. Голова Люсиллы лежала на его откинутой руке. Кожа Джеффа пахла хлором и водой бассейна.

— Ты что, не считаешь ее красавицей?

— Мужику перед ней нипочем не устоять, это уж точно.

— Ты бы тоже не устоял?

— На мой вкус, она старовата.

— Она выглядит совсем молоденькой.

— К тому же тоща сверх всякой меры.

— Тебе что же, не нравятся тоненькие?

— Не нравятся. Обожаю пышные бюсты и круглые зады.

Люсилла пошла фигурой в отца и была высокая, тонкая и почти безгрудая.

— Врешь! — Она стукнула его кулаком в бок.

Он засмеялся.

— Ну а что я, по-твоему, должен сказать?

— Сам не хуже меня знаешь.

Он прижался к ней лицом и крепко поцеловал.

— Угадал?

— Знаешь, придется тебе сбрить эту гнусную бороденку.

— Почему это?

— Потому что лицо у меня будет багровое, как будто его наждаком терли.

— Тогда я не буду тебя больше целовать. Или буду целовать в такие места, где не видно.

Наступило молчание. Солнце быстро катилось вниз, скоро на землю упадет ночь. Люсилла вспомнила летние вечера в Шотландии, когда и в полночь сумерки еще не гаснут.

— Интересно, они любовники? — спросила она. — Наверное, безумно влюблены друг в друга.

— Кто?

— Пандора и Карлос Макайя.

— Понятия не имею.

— Он ужасно красивый.

— Да уж. Красавчик с рекламы.

— По-моему, он очень славный, обаятельный. С ним так легко.

— Мне его тачка понравилась.

— Ты в своем репертуаре, вечно об одном и том же. Интересно, о чем он ее просил?

— Это когда?

— Ну, как же, он сказал ей: «Ты ведь скажешь мне, если передумаешь?», а она ответила: «Не передумаю». Он ее о чем-то просил, это же ясно Хотел, чтобы она что-то для него сделала.

— Не знаю, о чем шла речь, но вид у нее был вполне спокойный.

Однако Люсиллу такой ответ не устраивал.

— Я уверена, дело касается чего-то очень важного. Того, что совершенно изменит их жизнь.

— Ну и воображение у тебя, позавидуешь. По-моему, он просто хотел предложить ей партию в теннис.

— Может быть. — Но Люсилла была уверена, что теннис тут ни при чем. Она вздохнула, не закончив вздоха, зевнула. — Может быть, и так.

В половине девятого они были готовы к встрече с Пандорой, и, оглядев себя и Джеффа, Люсилла решила, что трудились они не зря, вид у них вполне пристойный. Оба долго отмывались в ванной и теперь благоухали дорогими шампунями. Джефф подровнял растительность на лице с помощью маникюрных ножниц, а Люсилла выгладила его единственную чистую рубашку и выбрала из груды одежды на полу в прачечной его самые незатасканные джинсы.

Сама она вымыла свои длинные темные волосы, высушила феном, надела черные лосины и блузон Пандоры. Тяжелый шелк восхитительно холодил голую кожу, и блестки, если посмотреть в зеркало прищурясь, вовсе не казались вульгарными, хотя поначалу она испугалась, увидев блузон в руках Пандоры. Наверное, все дело в необычной обстановке, в которую они попали. Наверное, среди такой непомерной роскоши небольшая безвкусица бледнеет и скрадывается. Занятная мысль, Люсилла с удовольствием обсудила бы ее на досуге, но сейчас надо спешить.

— Идем же, — позвал ее Джефф. — Половина девятого. Ужасно хочется выпить.

Он пошел к парадной двери, она за ним, но сначала проверила, всюду ли в домике выключен свет. Конечно, оставь она гореть люстры, торшеры, настольные лампы и бра во всем доме, Пандора и внимания не обратит, Люсилла была в этом уверена, но ее воспитала экономная мать-шотландка, и бережливость въелась в ее характер. Она, как компьютер, выполняла заложенную в нее с детства программу. Но странно: когда Люсилла стала старше, все попытки навязать ей какие бы то ни было правила кончались ничем. Еще одно интересное наблюдение, она потом об этом поразмыслит.