Сепар

Описывать их не буду, мне слова, как командиру батальона и другим сослуживцам, не дали, видать не рискнули контуженому такое доверить, но комья земли бросил на гроб за себя и за старшину, о чём известил вслух. После этого я также подошёл к вдове, сказал слова утешения и попросил минутку поговорить лично, с глазу на глаз. Пришлось подождать в стороне, пока пройдут со словами утешения другие, после чего девушка подошла, баюкая дочку на руках. Сама молодая вдова, а ей лет двадцать на вид, с припухшими красными веками, явно уставшая, не спала в последнее время, вопросительно поглядела на меня. Особист уже передал деньги, пора передавать кому нужно, но, когда девушка подходила, я посмотрел на комбата и особиста, они поглядывали на нас, и я движением головы пригласил поприсутствовать. Сейчас будет серьёзный разговор, и они должны слышать о чём. Похороны закончились, военнослужащие уже отбывали, могила накрыта множеством венков и цветов, можно спокойно поговорить, что и сделал. Подошли офицеры батальона и вдова, одновременно.

– Извините, если я сделаю что-то не так, поэтому поясню. Я был контужен, потерял память, не помню своего командира, не помню вас, если мы раньше были знакомы. Никого, так, фрагменты. От имени офицеров батальона, как и других военнослужащих, прошу принять эту материальную помощь, тут почти двести тысяч рублей. Всё что собрали ребята.

– Спасибо, – принимая довольно плотный конверт, сказала девушка.

Она не убирала его, держала в руках, придерживая дочку, что спала.

– Это не всё, – остановил я присутствующих, а говорил только девушке, комбат и особист тут в роли слушателей были. – После потери памяти, многое во мне изменилось. Например, в батальоне сбор личных трофеев считаются мародёрством, для меня же это право священного трофея. К чужим трупам я сам не подойду, это действительно мародёрство, а, например, если подобью танк, или уничтожу противника, всё что с них делится на весь экипаж, и доля уходит командиру. Для меня это закон, но в народной милиции ДНР такого правила не придерживаются. Когда ваш муж погиб, я убил трёх азовцев из автомата, но все трофеи мне пришлось сдать, оставил только электронику, телефоны, планшет и кредитные карточки. Пока лежал в госпитале, я открыл телефоны, нашёл там информацию по кредиткам, с кодами к ним, вышел на сайт банка Украины и снял все деньги, что лежали на кредитках, да ещё от имени нацистов взял максимальные кредиты, сумма получилась небольшой, полтора миллиона гривен, я погонял их по банкам и конвертировал в рубли. Получилось пять миллионов двести тысяч рублей. Как я это сделал и умел ли раньше, не спрашивайте, я не знаю. Сейчас эти деньги на моём счету в Сбербанке, и я считаю правильным отдать их вам. Это мои личные трофеи, и распоряжаться могу ими так, как захочу. Я желаю передать вам. Я не помню командира, но считаю, что поступаю правильно. Тут я могу перевести деньги вам на счёт, но тогда будет существенная потеря в процентах по переводу, а банку платить я не хочу. Можно посетить офис банка и перевести деньги без процента, но не знаю, как это сделать, документов у меня на руках нет. Тут решать вам.

Девушка кивнула и, смахивая слёзы, сказала, что принимает мою помощь, но тут вмешался комбат:

– Проблем быть не должно, у многих военнослужащих зарплатные карты оформлены на удостоверения. Можно забрать ваше из госпиталя и посетить ближайший филиал банка. Марченко вам поможет. Проследит.

Особист молча кивнул, когда о нём сказали. Вообще, оба офицера, когда я начал свою речь, играли скулами, явно что-то не понравилось в моих словах, но слушали с интересом. У особиста взлетели брови на лоб, когда он услышал, как я нациков ограбил, видимо за Лёхой такого не замечалось, но ни звука не проронили, дослушали до конца. Девушка направилась к матери, чтобы передать дочь, мы решили не медлить и деньги перевести как можно быстрее. Комбат, глядя ей вслед, спросил:

– Это всё, или есть ещё что сказать, сержант?

– Есть, товарищ полковник. С нациков я ещё поимел чуть больше двухсот тысяч евро. Хочу дать взятку. Я передаю деньги на счёт батальона или в Фонд обороны, не важно, а вы договариваетесь с врачами, чтобы вернули меня в строй, и как можно быстрее, такие дела делаются, и без меня. Обидно. Это ещё не всё. Я психически стабилен, так психолог сказал, но и, как каждому социальному существу, мне нужен маяк, точка опоры. Это может быть семья, но я сирота, или дом, место проживания. Я решил купить себе квартиру, тем более жилплощади, как сообщил товарищ капитан, не имею. Риелтора уже нанял. Я мог всё втихую провести, но об этом всё равно узнают, проблемы будут, зачем мне это? Проще вам сообщить и хотя бы такой поддержкой заручиться. Вечером в планах осмотреть пару квартир. Вот так и получается, ровно двести тысяч отдаю республике, а что сверху на квартиру и дроны.

– Какие дроны? – заинтересовался комбат.

– Да, я парочку квадрокоптеров хочу купить, что получше, километров на шесть или десять работают. Всё введём в штат батальона. По деньгам, на квартиру хватит и на три-четыре коптера. Думал машину брать, но зачем она мне сейчас? После войны куплю. Трофеи ещё будут. Всё честно, я так решил, десять процентов себе оставляю, остальное республике. Так оно справедливо будет, ей нужнее. Ещё добавлю. Я могу украсть из банков деньги. Европейские. Миллиард с их правительственных счетов увести, десять или сто, да пофиг сколько. Погонять по банкам и оставить на нескольких счетах. Сделаю так, что их не отследят. Будет финансовой подушкой для республики. Как сделаю, пока не знаю, но могу. Пароли к счетам передам главе республики. Дотации от России, конечно, есть, но их точно не хватит, чтобы восстановить порушенное на освобождённых территориях, а налоги тут не спасут. Это финансовая яма. Европейцы и штатовцы науськивают на нас нацистов, вот пусть финансово и возместят. Если скажут, я сделаю. Говорю только вам, кому передать, сами решите. Если нет, так нет.

– Потом поговорим, – успел сказать комбат, когда подошла Нина. Вроде так её зовут, слышал пару раз.

Комбат ушёл, а мы на том же «уазике», что меня доставил на кладбище, скатались к госпиталю. Особист один машину покинул, сбегал и вернулся с моим удостоверением. Филиал Сбербанка был тут же за углом, и там, отстояв небольшую очередь, за десять минут вопрос решили, деньги ушли на счёт Нины, у меня остались всё же семнадцать тысяч, что были ранее. Я, кстати, снял в банкомате пять тысяч, а то налички не было. А после того, как мы отвезли Нину домой и катили к госпиталю, особист сообщил, что она живёт на служебной квартире, своей жилплощади не имеет, её мать с ними живёт, они с мужем вообще из Славянска, а тут может прибрести квартиру, так что поблагодарил за это моё решение. От себя. А до прибытия в госпиталь мы только раз остановились у магазинов. В магазине электроники я купил нужную зарядку для трофеев, а в соседнем – бритвенные принадлежности, безопасную бритву и баллон с пенкой. Ничего подобного у Лёхи не было, а пушок уже заметен, бриться нужно. Дальше особист сдал в архив моё удостоверение, и в кабинете заведующего нашим отделением я под его присмотром отправил все деньги на свой счёт в Сбербанк, конвертировав евро в рубли. Двадцать два миллиона ушло со счёта на счёт Фонда обороны. Его номер был приписан у меня в онлайн-банке, так что подтвердили там поступление средств. Осталось семь миллионов. Это то, что сверху.

Дальше особист, советуясь с артиллеристами, он с ними на прямой связи по телефону был, через меня приобрёл три коптера, два одной модели и третий другой. Дорогие, за четыре сотни тысяч каждый, но и машинки серьёзные. Могут быть использованы сорок шесть минут, радиус дальности тридцать километров. Почему экспертами именно артиллеристы стали, я выяснил тут же. Оказалось, у батальона своя батарея гаубиц была, свой коптер имелся, тоже мощный, но они его потеряли, сбили, а замена заметно слабее, что сказалось на точности ведения огня. В общем, парочка им и уйдёт, основной и на замену, ну и третий найдут куда пристроить, а мне обещали отдать что попроще. На пару километров работает. Ну-ну, обещанного три года ждут. Однако уплатил, место доставки указал КПП нашей части, особист сфотографировал платёжные скриншоты. Доставка из России будет, за три дня обещали доставить. Из Ростова вроде прибудут.

Особисту я слил информацию, что на одном из айфонов была программка по взлому кредитных карт, а то уж больно с подозрением на меня поглядывал, так что он его изъял официально, не я один кредитки у нациков находил, и отбыл. Уф, тяжело было. Обед я уже пропустил, так что на экзекуцию к мозголому отправили, потом ужин, и сразу покинул госпиталь, разрешение на руках у меня было, в парадной форме, мне её оставили.

Мы посетили на красной «Калине» риелтора сначала одну квартиру, потом вторую и третью. Та ещё одну нашла. Ключи от двух у неё были, а у третьей хозяин имелся. В принципе, мне первая сразу понравилась, две другие можно и не смотреть было, да и цена подходит. Однако прокатился и убедился, что та первая действительно идеально мой вариант, девушка знала, с чего начинать. Новая многоэтажка, двадцать четыре этажа. Правда, квартира на четвёртом, но имела стеклянную панорамную лоджию с видом на проспект и парк, дому четыре года, пятьдесят два квадратных метра, лоджия сюда не входила, и по сути была евродвушкой – большая кухня, тут же гостиная, ну и спальня. Совмещённый санузел. Всё сделано, сплит-системы, мебель вся, телевизоры на стенах компьютерный стол без компа, заезжай и живи. Ремонт свежий, видать квартирантов не пускали. Цена чуть завышена, но не страшно. Некоторые проблемы с оформлением имели место быть. Хозяева, супружеская пара с ребёнком, новую квартиру купили, а эту продавали, нужно выписать ребёнка, но это дела риелтора. Мы вернулись в первую квартиру, я ещё раз всё осмотрел, с соседями пообщался, только один был на площадке, а квартир десять на этаже, ну и дал добро, пусть забирает мой паспорт из военкомата и начинает оформление, как будет готово, получат оплату, и всё дальше, с моей пропиской, всё как полагается. Эта дополнительная работа для девушки и будет оплачена отдельно, я сообщил об этом. Она умчалась работать, а я пешком от дома вернулся к госпиталю. Тут пять минут идти. Правда, патрулю попался, комендантский час уже наступил, но проверили и отпустили. Вошли в положение.

Честно сказать, устал. Сдал форму, мне халат вернули, и в палате познакомился с супругой деда Вито, она только сейчас прибыла. Дочки не было, мать сменила её, ну а я лёг на койку. Нужно отдохнуть, а там как-то всё перешло в сон, только использовал всё, что накопил на своё лечение, голову ранее долечил, сейчас начал убирать всё то, что на теле было, детские травмы, последствия жизни на Земле, организм отравлен, и тому подобное, но вот сморило.

Утром, после завтрака, я побрился в туалете, даже не порезался, и после процедур снова к мозголому. Он продолжал изучать меня. Правда, подтвердил, что моё командование на него вышло, так что прохожу я медкомиссию.

А после обеда за мной заехала риелтор, я снова в парадке был, обычный камуфляж, такая цифра в российской армии в ходу, все положенные нашивки, кепи на голове, ремнём опоясан, нормально выгляжу, и поехали оформлять. Познакомился с владельцем квартиры, он один был, от жены доверенность на продажу. Сначала решили вопрос по деньгам, в банке всё провели, расписку я получил, и заехали в нужное госучреждение, где за час и провели оформление. Больше я не нужен, риелтор дальше сама. Только документы получу в госструктуре по паспорту, когда оформят. Так и вернулся в госпиталь, ключи от квартиры я уже получил, как и выписку из службы регистрации недвижимости. Замки менять не буду, поработаю Силовой Ковкой и сменю ключи, плёвая работа, так что доступ будет только у меня. Вечером, за час до комендантского часа, прогулялся и сделал, успев вернуться назад. А то всего два комплекта ключей. Где остальное? Кстати, забыл сказать, что с квартирой в комплекте шла кладовка на нулевом этаже. Её отдельно оформляли, не с квартирой шла. Небольшая, но два велосипеда встанут, кои тут раньше и стояли, по следам протектора на полу понял. Три с половиной квадратных метра та размером была. Можно скутер закатить или небольшой байк, в проём пройдут. Тут тоже сменил замки и ключи Силовой Ковкой.

Дальше шло лечение, командование про меня вспоминало редко. После похорон пять дней прошло, прямо в палате торжественно нас со старшиной наградили. Мне дали звание сержанта и орден «За воинскую доблесть» первой степени. Довольно серьёзная награда за воинские дела. Старшине такой же орден, но второй степени, это третья награда у того. Две медали имел, это первый орден. Награждал глава республики. Кстати, меня поблагодарил за спонсорскую помощь, обещал направить финансы на восстановление освобождённых территорий. Знает, значит, но про ограбление банков даже не намекнул. Значит – нет. Этого и стоило ожидать. Кроме нас ещё шестерых в госпитале обошёл. Говоря, что командиры батальона редко про меня вспоминали, я имею в виду, что вызывали всего два раза. А проверяли, всё же потеря памяти диагностирована. Сначала по оружию, сдачи физнормативов не было, я не сдавал эти нормативы, ранение освободило от этого. Однако автомат разбирал и собирал, отстрелялся в тире, под казармой. Во второй раз отвезли к ремонтным боксам, из боевых машин тут были только те, что проходили восстановление, трофеи, да наши подбитые, всё остальное на передовой, вот и сдавал молодому лейтенанту, тот только из училища, ускоренный выпуск, летом должны были погоны получить. Оно местное, Донецкое высшее командное общевойсковое училище. Тот вышел из стен учебного заведения как командир танкового взвода. Так вот, сдавал и на Т-72, и на Т-64, сидел на местах мехвода, наводчика-оператора и командира. Везде по высшему баллу сдал, что тот зафиксировал. А как же? Если и тут всё забыл? Прошедший бой не показатель. Тогда в мотострелковую роту отправили бы, а так танкисты в ДНР ценились, тем более с опытом, теперь меня точно никто в пехоту не переведёт. Успокоили.