Серафим и его братва

— Да, Эммануэль?

— Я заказывала иностранцев. Где они?

— Ждут вас уже битый час.

— Пусть сюда гребут.

— Только у них с собой видеокамера.

— Да мне до фени, чё у них с собой, пусть подгребают, я разберусь.

— Ясно.

Завпроизводством скрылся за дверью. Спустя минуту в Чёрный зал вошли двое с видеокамерой, Стивен и Эльза, корреспонденты английской телекомпании Би-Би-Си. Поздоровавшись, они на убогом русском выразили свое восхищение оригинальным заведением Эммануэль.

— Май нейм есть Эльза, — представилась девушка с вызывающе белыми зубами.

— Я есть Стивен, — вторил ей напарник.

— Мы Би-Би-Си.

— А меня трахает ваше Би-Би-Си? — проворчала Эммануэль.

— Вот? — спросила Эльза.

— Что? — не понял Стивен.

— Ничё, — ответила Эммануэль. — Располагайтесь, гуси.

— Ред борщ оф Куропатка! — похвалил парень, подняв большой палец. — Хоспотин Куропатка! Это карашо! Отчень карашо!

— Итс вандефул, — закивала девушка. — Это есть интересно место, «Каннибал»! Есть отчень аппетит место! Нью рашен китчен! Нью рашен боо! Мы есть Би-Би-Си. А вы есть козяйка?

— Козяйка, козяка, — передразнила Эммануэль и на чистом английском языке предложила: — Довольно выпендриваться, индюки, ботайте на инглиш — я въезжаю. Не фиг тут мне…

— Вери вел! — обрадовался Стивен.

Эльза жизнерадостно кивнула. Далее базар пошел на английском, криминальным диалектом которого Эммануэль владела в совершенстве.

— Мы долго вас не задержим, — пообещал Стивен, направив объектив видеокамеры на чёрную физиономию Эммануэль. — Вы позволите, я включу запись?

— А на хера? — удивилась хозяйка. — Один чёрт, меня ни одна плёнка не берёт.

— Почему? — насторожился Стивен.

— Не фотогеничная я уродилась, голубчик, — пропыхтела Эммануэль.

— А где вы, кстати, родились? — поймала её на слове Эльза.

— В утробе матери, мать твою. Где, по-твоему, я ещё могла родиться?

— Эльза имела в виду, что вы… Ну, судя по виду… вы не местная? — тактично намекнул Стивен.

— В честь чего это я не местная? — обиделась Эммануэль. — Очень даже местная. Это место я купила: мой кабак, моё место.

— А по происхождению? — не отступала Эльза.

— А чё те моё происхождение? — Эммануэль выпучила на нее огромные фары.

— Вы же не будете утверждать, что вы… русская, — растерялась девушка.

— А почему нет-то?! — воскликнула хозяйка. — Я чё, похожа на вьетнамца?

Самолюбивая Эммануэль сгоряча выдула полстакана молочного коктейля. Английские гости удивленно переглянулись. Понимая, что черная дама задета за живое, Стивен поспешил сгладить недоразумение:

— Простите нас, Эммануэль…

— Вы расисты? — не дав ему договорить, спросила мисс Каннибал, с подозрением вращая большими глазами.

— Нет.

— Ну что вы! — открестились иностранцы.

— Тогда приколитесь: у меня был нормальный папа и в стельку русская мама, мать вашу!

— Ваши родители были белыми?! — сорвалось с языка у пораженного Стивена.

— А почему это мои родители должны были быть чёрными, сэр?! — разозлилась Эммануэль. — Если я только услышу, что порядочного русского человека обзывают черным сапогом, закатаю в консервную банку! Иностранщина, чёрт побери! Бздят — не покраснеют! Кому какое дело до моей расцветки?! Захочу — стану зелёной, захочу — голубой. Думаешь, я от клевой житухи почернела, гусь?! — Эммануэль гордо и независимо взглянула на Стивена, затем на Эльзу и спросила: — Ты какой день в России, дочка?

— Пятый, — ответила та.

— А я пятый год, твою мать! Поживи здесь пять лет — я на тебя посмотрю!

Отведя душу, Эммануэль закурила. Иностранцы скромно молчали, они выглядели дезориентированными и не понимали, чем вызван столь серьезный взрыв эмоций.

— А что до моих предков, — уже гораздо спокойнее заговорила Эммануэль, — они поди и рады были бы почернеть, так ведь эпоха-дура застращала. Сами слыхали: культ личности, заводы, фабрики, — где же там почернеешь? Только и успевали, что задницу закрывать. Прикиньте: за опоздание на какой-нибудь говенный заводишко вешали десятку исправительно-трудовых, — поди, блин, почерней! Так-то… А вы: негры-негры! Не любите вы наших, суки, в рулет бы вас закатать. Сейчас-то времена реальные, всё можно: и в рулет, и почернеть, и на работу никто не неволит. Время меняется, а я-то чем хуже? Сменить кожу много легче, чем нутро с мозгами.

— И вы… — решился заговорить Стивен, — открыли этот ресторан?

— И я открыла этот ресторан, — кивнула Эммануэль. — Актуальная идея, не правда ли? Ни в одной стране меня не приняли так тепло и благодарно, как здесь.

— Вы что, пробовали реализовать свою идею в каких-то других странах?

— Пробовала?! Го-го-го-го, ты меня рассмешил! Я объездила вдоль и поперек весь земной шар, дорогуша, открыла сотню кабаков по всему свету, а ты мне говоришь «пробовала»! Го-го-го-го!

— Да что вы?

— Вот тебе и я, голубчик. В твоей чумной Британии я открыла два кабака, в Штатах — четыре, у поляков — один, в Бразилии — три, в Корее — тоже три. Перечислять дальше али как?

— Это фантастика… — догадалась Эльза.

— Ты базар-то фильтруй, дочка, фильтруй, чё кумекаешь, — пресекла ее Эммануэль. — Какая я те фантастика? Я те чё, не реальная баба?! Чё говорю, то было, я за свои фени отвечаю.

— Но тогда почему о вас… никто не знает? Люди должны знать правду. Вам удалось создать сеть бесподобных ресторанов, это же прекрасно: конвейер по переработке криминогенных отходов! — Эльза была в восторге.

— Видишь ли, голубушка, — ответила польщённая Эммануэль, — я занимаюсь нелегальным бизнесом. Мой бизнес негативен по своей природе, я не люблю светиться. Там, где светло, любят позитивное, а меня гонят поганой метлой. Мало кто способен вкурить ту простую истину, что дорога в ад вымощена благими намерениями. — Эммануэль скорбно задумалась. — А путь к раю пролегает через каннибальскую кухню. В Америке я открыла четыре ресторана. Но ни один из них не принадлежит русским. За два кабака мне заплатили итальянцы, за один — китайцы и за последний — сами американцы. А ведь так не хватает в Штатах уютного новорусского кабачка!

— Я с вами полностью согласна. В чем же трудности?

— Трудности в том, что пока одни службы умоляют меня сделать в Америке ресторан для новорусской крутизны, другие объявляют меня в розыск. С этими дундуками невозможно работать! Пока они между собой не договорятся, ноги моей не будет в Соединенных Штатах Америки.

— Но они постоянно жалуются на русскую мафию.

— Они только и знают, что ноют, а сами палец о палец не ударят, чтобы проветрить помещение. Что им удалось? Посадить Японца? Нашли козла отпущения! Го-го-го! Вот это подвиг, мать вашу! А русские как оставляли трупешники на улице, так и оставляют. Япончик в этом виноват? Русских-то в Штатах с гулькин хрен, а вони — на всю планету. По статистике ФБР, наши бараны гасят за год всего лишь десять мазуриков — восемь из них остается лежать в самых людных местах: трупы в универмагах, трупы в метро, в кафе, трупы повсюду, куда ни глянь! Для сравнения, Коза Ностра гасит в год двести пятьдесят — триста человек — полиция находит один-два трупа! Чувствуете разницу? Где остальные макаронники? — Эммануэль коварно прищурилась.