Серая Башня

Ему ответили, что Эриндэль воспитывает своих детей-бастардов так, что они ради него готовы добровольно идти на смерть. Так что, хоть для воинов Эриндэля путешествие на Землю Людей будет путешествием в один конец, их это не испугает и не остановит.

Отец нахмурился, слушая эту беседу. Он сказал, что волнуется за меня и попросил быть осторожным на Земле Людей.

Я слегка улыбнулся и отдал мысленный приказ перчаткам. Одна тут же превратилась в меч, другая в небольшой щит, а затем они вновь стали перчатками. Отец удовлетворённо кивнул, кто-то из присутствующих, заметив мой трюк, восхищённо вздохнул. Даже для нашего мира, особенно в нынешнее время технического застоя, мой Звёздный Меч и ножны были технологиями-редкостью.

В конце концов, пришла пора прощаться. Меня обнял Н’риэль, на глазах его блестели слёзы. Меня обнял отец, глаза его тоже слезились. Меня обняла и поцеловала Эндэлина-Аррия. Слёзы текли ручьями по её щекам.

Нам было не удобно обниматься — теперь dwynnaen была выше меня на две головы, при объятиях моё лицо утыкалось ей в грудь. Но в тот момент все различия позабылись, я даже забыл, что стал мабдэйном, и перестал стыдиться своей внешности перед ней. Мы крепко обнимались, и она рыдала. Она поцеловала меня в щёку, в другую, в губы, в лоб, она много-много раз целовала меня, осыпая всё лицо горячими, любящими, тревожными поцелуями.

Наконец, нам пришлось разомкнуть объятия и отпустить друг друга.

К’хронаальцы вставили камень в слот, и Врата включились.

Впервые за сотню лет Врата в нашем Доме, да и на всей планете Х’айтрайенборр, запустились.

Этот камень был связан только с одним местом на Земле Мабдэйнов — поместьем нашего Дома в Стаентраде. Именно на него и настроились Врата, в Арке вспыхнул синий свет. Мне нужно было войти в него — и я окажусь на Земле Людей. По ту сторону меня ждал Стаентрад, Мир Людей, Серая Башня. По ту сторону Арки…

Я подошёл к Вратам, обернулся напоследок. Отец, брат, Эндэлина-Аррия — тревожно смотрели на меня. Где-то позади них плакали слуги нашего Дома, утирали слёзы музыканты. Множество глаз глядели на меня — это были представители других Домов, хранители камня — все смотрели на меня с надеждой. Если я смогу добыть камень Мея-Н’раад — мы спасём наш мир от дикозверей, мы сможем вернуть науку и технологии на нашу планету, наша жизнь переменится к лучшему. И Эндэлина-Аррия будет со мной.

Я перевёл взгляд на неё. Мы глядели в глаза друг другу. Её лицо, её взгляд — последнее, что я видел, когда покидал Х’айтрайенборр.

Эндэлина-Аррия…

Я улыбнулся ей, кивнул и вошёл в синий свет.

Глава 56

Мабдэйнэдор

И вот я прошёл через Арку и вышел на другой стороне.

Шесть сотен лет назад

Иль семь

Из арки вышел Белый Лорд.

То первый был средь д’хаэнэлль,

Что повстречал людской наш род.

Остался жить среди людей

Высокий беловласый лорд,

Он дал нам знаний и идей,

Машины и научный свод.

Дворцы из скал он вырезал

Лучом — чем поражал народ,

Ещё по воздуху летал

Высокий остроухий лорд.

Ой, да уши — остры,

Ой, да уши — остры!

Ой, да волосы — белы,

Ой, да волосы — белы!

Здесь у нас ты найдёшь

Кров, еду и постель,

Оставайся средь нас

Беловласый мудрый эльф!

Его уши остры,

Его волосы белы,

А глаза у него —

Да по-лунному желты,

Он высок и пришёл

Из далёких миров,

Оставайся средь нас,

Эльфский лорд, эльфский лорд!

Это песня мабдэйнов про пионера-д’хаэнэлле, посетившего их мир. Его звали Лад’хаэль. Среди мабдэйнов он получил разные прозвища — одни звали его Белый Лорд, другие — странным именем Красный Масс… Сейчас я чувствовал себя, как он.

Меня встретил неприветливый холодный мир. На Родине стояла тёплая ранняя осень, а здесь, похоже, начиналась снежная зима.

Я обернулся. Арка за мной закрылась, больше не было голубоватого свечения, теперь это была пустая арка, через которую со свистом проносился холодный ветер.

Я осмотрелся. Шёл мелкий редкий снег, снежинки сухие, почва — заледенелая и твёрдая как камень. Я находился среди развалин, которые окружали голые деревья. Арка, через которую я прошёл, находилась во дворе, а рядом возвышался многоэтажный дом, даже замок — но от него мало что осталось, он был разрушен, в некоторых местах стены просто отсутствовали, не было крыши, оконные проёмы пусты.

Я не знал, куда мне идти, но замети вдали что-то вроде ворот — ведущих за пределы этих владений. Ворота имели форму вытянутой, каплевидной арки. Забора, который должен примыкать к воротам — не было, всё разрушено, на земле валялись выломанные прутья и раскрошённый кирпич, деревья всюду просовывали голые сухие ветки — казалось, будто деревья напали на это поместье и всё тут переломали.

Я толкнул ворота, те заунывно завизжали в такт свистящему печальному ветру, и я вышел наружу. Я обернулся и прочёл надпись на воротах, отлитую из желтоватого металла:

«D’hala-Rine».

Наш Дом. Это и были владения Анэйрина, и, видимо, здесь он обретался с Эйрином, пока шли работы по строительству башни Los-D’hor.

Я направился вперёд, продираясь через голые ветви мёртвых деревьев, и за всё время пути мне невольно приходилось слышать мерзкий гортанный звук, что издавали местные орнито-звери, птицы. Эти птицы, кажется, назывались «вороны», а звук назывался «карканьем».

Наконец, я продрался через заросли мёртвых деревьев и вышел на открытую местность, впереди возвышался небольшой холм. Я взошёл на него и окинул взором просторы вокруг.