Сердце Башни
Шрифт:
– Очень хорошо! – еще более удовлетворенно произнесла тварь, а потом решительно закончила: – Вот что, крыска, у меня есть для тебя очень хорошее предложение…
И с тех пор Йокромбиг обитал здесь, на третьем уровне катакомб. Ел, спал, принимал от все тех же молчаливых людей в капюшонах ящики, бочки с арбалетными болтами, вязанки копий, мешки с зерном, бочонки с пивом и сидром. А потом выдавал их тем, кто приносил ему выбеленные полоски кожи, на которых одним-единственным знакомым ему почерком было написано, сколько выдать подателю вот этой самой записки. Охотился на крыс. Расставлял ловушки. Не только на крыс, но и на тех, кто захочет взять из порученных его попечению схронов больше, чем было написано на полоске выбеленной кожи. И пару раз эти ловушки ему очень пригодились. Причем даже не столько для того, чтобы сохранить то, что было в схронах, сколько чтобы выжить самому.
Тогда же он
Добравшись до складов, бывший нищий поставил масляную лампу на каменный выступ и вытащил из-под одежды стопку потертых кожаных полосок. Сегодня предстояло подготовить партию оружия и продовольствия для очередной тайной команды мятежников. Сообщение о том, что надо будет подготовить подобную партию, как и обычно, было сброшено по узкой тонкой щели, тянущейся с самого верха катакомб и оканчивающейся у него в каморке.
С начала мятежа работы у него… прибавилось. Мятежники нахватали оружия в королевских арсеналах и получили достаточно продовольствия, разграбив купеческие склады, но хозяину Йокромбига, как одному из организаторов происходящего, полагалась своя доля. И он взял ее лучшим из того, что нашлось в арсеналах и на продуктовых складах. Во всяком случае, лучшим для тех задач, которые ставились перед тайными группами. То есть в том потоке оружия, который обрушился на эти тайные склады в катакомбах, не оказалось дорогих и богато инкрустированных золотом и драгоценностями экземпляров мечей, сабель и ангилотов. Нет, все, притащенное командами хозяина оружие оказалось простым, но приличного качества и вполне достойным по боевым характеристикам. Если арбалеты – так со стальными дугами и плетеной проволочной тетивой. Если луки – так композитные, то есть из дерева, кости и кожи. Если доспехи – так не тяжелые рыцарские, к которым еще поди привыкни (с детства надо такому обучаться), а вполне себе нормальные куяки, хаурбеки и бригантины. Если мечи – то не длинные рыцарские ангилоты, а вполне себе ухватистые короткие пехотные. И все это надо было принять, посчитать, хорошенько смазать топленым салом и разложить по камерам, когда-то бывшим местами работ древних каменотесов, добывающих в этих катакомбах камень для будущей столицы Кагдерии, а теперь приспособленных под складские помещения. Причем строго по номенклатуре: броня к броне, мечи к мечам, арбалеты к арбалетам. Так что первые пару месяцев после начала мятежа Йокромбигу приходилось спать часа по четыре в сутки. На большее не хватало времени… А затем все как-то снова вошло в свою колею.
Он уже почти закончил формировать запланированную партию и стаскивать ее в ту камеру, в которой и осуществлялась выдача, как из дальнего продуха послышался знакомый шелест, сопровождающий падение через щель очередной полоски кожи с распоряжением. Йокромбиг торопливо вскочил и, если можно так сказать, бросился к продуху, изо всех сил переставляя свои еле передвигающиеся поломанные ноги.
Он успел. Тонкий цилиндрик туго свернутой кожи, катившейся по щели, упал в подставленную ладонь, не скатившись через боковой продух в его каморку, которая находилась как раз с противоположной стороны стены. Если бы не это, Йокромбигу, для того, чтобы ознакомиться с посланием, пришлось бы пилить вокруг по темным коридорам и вырубкам обратно к себе в каморку и уже там разыскивать этот комок кожи. Но – повезло… Бывший прихрамовый нищий торопливо развернул кожаную полоску и поднес ее к огоньку масляной лампы, изо всех сил напрягая глаза. Во-от оно что-о-о…
Йокромбиг всплеснул руками и, бросив недоочищенное от сала копье, торопливо пошаркал ногами в сторону соседней камеры, в которой у него были сложены всякие бытовые мелочи – циновки, ковры, посуда, подушки, которые он использовал в том случае, если хозяин присылал приказ обеспечить какую-нибудь команду ночлегом или дать ей возможность пожить в этом тайном месте несколько дней. Но на этот раз он не стал как обычно доставать самые дешевые и уже потрепанные циновки, а, наоборот, вытащил, взгромоздил на плечо и торопливо поволок в самую крупную из вырубовых камер наиболее дорогую утварь и подушки. Ибо на полоске кожи было написано: «Приготовить самое лучшее».
Обустраивать место будущей встречи хозяина с его контрагентами Йокромбиг закончил только через три часа. К этому моменту пол камеры был выстлан двумя дюжинами ковров, на которых было разбросано три дюжины небольших подушек, а также поставлено несколько низких турмесанских резных столиков, на которых стояли золотые вазы с вялеными фруктами, а также вяленым и сушеным мясом и рыбой. Увы, более никакой еды на складе не хранилось – свежее здесь быстро приходило
в негодность и покрывалось плесенью. Зато с вином было куда лучше, поэтому и кубков, и бутылей на столиках было расставлено с большим запасом.Гости начали прибывать еще через час. И сразу же громко заявили о себе: сначала Йокромбиг услышал грубую ругань, затем вопль, а потом еще более громкую ругань.
– Ну и где этот Владетелев выкормыш шляется? Я тут едва ноги не сломал.
Хранитель подземелий криво усмехнулся и поспешил навстречу гостям.
– Ы-ых-ы, – радушно произнес Йокромбиг первой парочке гостей, расплываясь в странной мучительной гримасе, которую он искренне считал любезной улыбкой.
– Фу ты! – вздрогнув, отшатнулся более молодой из них, отшатываясь от бывшего нищего и с трудом разжимая пальцы, вцепившиеся в рукоятку кинжала. – Ну и рожа! И где только откопали такого?
– Где, спрашиваешь? – загоготал более старший. – А в Новом рву! Причем, знаешь, как его зовут? – и, не дожидаясь ответа молодого, с предвкушением произнес: – Йокромбиг.
– Да уж, – в свою очередь расхохотался молодой. – По нему имечко, что и говорить! Ладно… Йокромбиг, давай, веди нас к своему хозяину. У нас к нему накопилось очень много вопросов…
Хозяин прибыл последним. Йокромбиг не знал, как так у него получалось, но едва только прибывал последний из гостей, как буквально через несколько десятков ударов сердца возникал и хозяин. И, как всегда, в сопровождении всего одного телохранителя.
– Ну, как твои дела, крыска? – поприветствовал он Йокромбига, ласково похлопывая того по щеке. – Не издох тут еще без света?
– Ы-ых, – отрицательно замотал головой тот. – Ыхы-хы.
– В порядке, говоришь, – усмехнулся хозяин. – Ну-ну, я в тебе сразу почувствовал родственную душу. И, как видишь, не ошибся. Ну да ладно. Все собрались?
– Ыхы-хыхынх, – браво доложил Йокромбиг.
– Ну, значит, все, – хозяин вздохнул, окинул бывшего прихрамового нищего задумчивым взглядом, почесал пальцем переносицу, вздохнул, пробормотал: – Ох, попаду я когда-нибудь со своей добротой… – а затем приказал: – Убирайся-ка ты в свою каморку и сиди там, не высовываясь. Понял, крыска?
Йокромбиг торопливо закивал головой и, поспешно развернувшись, ринулся куда сказали.
У себя он забился в самый дальний угол и лег, свернувшись калачиком и натянув на голову все то тряпье, которым укрывался. Но сквозь весь этот ворох до него все равно доносились голоса собравшихся. Ну да они вовсе и не пытались их сдерживать. Особенно неистовствовал один из гостей, по имени Кромарь.
– Ты обещал нам, что мы победим! – зло орал Кромарь. – А теперь что?
– А разве вы не победили? – а вот это явно был голос хозяина. Он дробненько рассмеялся и уверенно продолжил: – Или не ты, Кромарь, был самой большой властью в столице? Ты – вонючее уличное дерьмо, сын шлюхи, сдохшей от сифилиса, и неизвестно кого, ты – на кого плевали все эти высокородные суки, кого травили стражниками и собаками, гоняли как крысу… год назад занял дворец герцога Темгригора и заставил согревать твое тело обеих его младших дочерей. И никто, ты вслушайся в это слово – никто не посмел тебе возразить. Это что, не власть? Это что – не победа?
– Да кого интересует, что было год или полгода назад?! – взвился Кромарь. – Что нам делать теперь? Бунгаба, Ловит, Три зуба, Яйцо сдохли в шейкарских горах, Слепеть повешен в Шергроне, Курощупа и Порошка забили камнями на востоке, Ярыго и Тянитолкая посадили на кол. Я сам третьего дня едва вырвался из облавы агберских егерей! Это что – победа?!
– Ах, Кромарь, Кромарь, – снова послышался голос хозяина. – Ну, кто тебя, дурака такого понес в Насию, а? И этих идиотов – Бунгабу, Ловита, Яйцо и остальных. Я что вам говорил? Сначала надобно хорошенько укрепиться в Кагдерии. Окончательно раздавить всякое сопротивление. Сформировать власть. Выстроить экономику. Да, это не просто. Это надолго. После того, что вы устроили, вам пришлось бы некоторое время жить впроголодь, выдавливать продовольствие из крестьян, подавлять бунты. И вешать, вешать, вешать… А куда деваться? Но кто меня слушал? – до Йокромбига донесся тяжелый вздох. – Не-ет, вы почувствовали вкус грабежей. Я-то совершенно не против грабежей. Да ради Владетеля! Если грабят тиранов и узурпаторов или их прихвостней – да сколько угодно. Но заниматься только грабежами, не делая больше ничего – это же полная глупость! Даже пастух, получающий со своих овец все – шерсть, причем, заметь, не один раз, а каждые полгода, мясо, сало, шкуру на шубу, жилы для тетивы лука, копыта на пуговицы, зубы для поделок – все то время, пока не пришла пора забивать овцу, заботится о ней, перегоняет ее с пастбища на пастбище, чтобы у доброй овечки было вдосталь травы, вовремя пригоняет к водопою. А что сделали вы?