Сердце бури

— Дыши, Рей… — шептал он, едва шевеля губами. — Просто дыши. Расслабься… попытайся увидеть эту бурю. Взгляни на нее изнутри. Будь ею…

Но все было бесполезно. Рей словно не слышала его. Ее рассудок находился не здесь, а в каких-то бесконечно далеких сферах.

Она продолжала улыбаться.

Бессилие скапливалось в груди Бена Соло, готовое вот-вот прорваться гневом. Он чувствовал, что не может помочь. Его жена, его ученица, лежала перед ним в агонии, бессильная и беззащитная, и он не мог сделать ничего, кроме бесполезных советов, звучащих в пустоте.

Он приник к ее шее в бессмысленном объятии, которого Рей, вероятнее всего, даже не почувствует. Из его груди рвался вопль, но Бен мог лишь хрипеть:

— Я плохой учитель, Рей.

Ведь он обещал, что научит ее, как совладать с этой мощью. Но вместо этого бросил ее в одиночестве. Оставил один на один с неистовой Силой, которая разрывала ее, разрывала ей душу в попытках освободиться.

— Прости меня…

Бен так и не узнал, слышала его Рей или нет. Однако вскоре та приоткрыла веки, давая ему увидеть золотистые радужки глаз — знак полнейшей одержимости. Она была слаба. Однако весь ее облик источал умиротворение, а в глазах — в этих страшных ситхских желтых глазах — плескалась вовсе не злоба, не алчность, не угроза. Там была тихая и безграничная радость.

Это и вправду был Бен. А значит, все, что она сделала с тех пор как увидела в голове у Бейли знакомую темную фигуру, — все это было не напрасно.

— Рей… Рей… — Бен лихорадочно повторял ее имя вновь и вновь, не то с сожалением, не то с мольбой.

Она смотрела на него — и к ее взгляду возвращалась ясность.

— Все хорошо, — выдохнула она так же бойко и поспешно, как совсем недавно на ухо мальчику Бенни, пытаясь успокоить его.

Он здесь, с ней. Значит, все и впрямь хорошо. Больше им ничего не грозит. И ничто отныне не разлучит их.

У Рей уже не было сил думать о будущем, беспокоиться за судьбу целого мира. Она была во власти чувств, сиюминутных ощущений; все, что ее сейчас интересовало, — это то, что любимый рядом, и что им обоим приятно и спокойно. И она готова была перевернуть целую Вселенную с ног на голову, лишь бы подольше продлить это мгновение безмятежности.

— Все хорошо… — повторила она, словно во сне. И провела слабеющей рукой по его щеке.

Нет, не все хорошо.

Бен чувствовал, что с нею происходит что-то неправильное. Что-то, чего он сам до конца не понимал. Рей отдалялась, уходила от него. Не так, как уходят в посмертие, нет. Ее дух не растворялся в Силе, он становился Силой. Сердце бури бесконтрольно забирало то, что принадлежит ему. Оно забирало Рей, унося ее к неизвестным далям бытия.

Ее тело таяло, преображаясь в чистую энергию. Поначалу Бен не верил глазам, упрямо надеясь, что все это — не более чем игра его воспаленного воображения. Но вот, прошло мгновение-другое, и он при всем желании уже не мог отрицать, что кожа ее плеча под его рукой становилась прозрачной.

Наконец и Рей поняла, что с нею происходит. С точки зрения Бена исчезала она, но с ее собственной точки зрения это он исчезал и растворялся. Погружался в черноту вместе с остальным миром.

— Бен… — слабо позвала она, словно умоляя удержать ее.

До сих пор происходящее вовсе ее не пугало. Но теперь, когда лицо любимого было прямо перед нею, она впервые осознала, что если сейчас бросит все и унесется вместе с бурей, то больше никогда его не увидит. Не увидит своих детей…

Стоило ему услыхать ее растерянный, жалобный голос, как все его существо затрепетало. Преодолевая слабость, Бен крепко прижал ее к себе.

— Не бойся… — Из его глаз покатились слезы. — Я здесь, Рей. Я буду тебя держать. И ты держись за меня, вот так… — Он взял ее руку. Его пальцы переплелись с ее пальцами. — Я знаю, ты сильнее всех. Если бы будешь держаться, никто не заберет тебя…

Он не говорил, а бессвязно бубнил, сам не вслушиваясь в собственные слова. Из последних сил он сжимал в руках хрупкое тело, ограждая его от неведомого зла, и чувствовал, как горло точно сжимает призрачной рукой.

Рей смотрела ему в глаза — и все мыслимые слова любви меркли перед этим взглядом, полным теплоты и отчаяния.

Наконец, пройдя все преграды, победив всех врагов, выстрадав, вырыдав свое счастье, они — две части одного целого, разделенные по воле судьбы, — вновь могли быть вместе. Снова получили право прикоснуться друг к другу. Но лишь на миг. Их время угасало…

— Наши дети Бен… — почти беззвучно, на выдохе, пролепетала Рей.

Она все меньше видела и слышала из того, что происходило вокруг. Даже голос ее любимого с каждой секундой звучал все тише, словно отдаляясь. Реальность переставала существовать для нее. Ей оставалось не больше нескольких секунд. Однако она еще не успела сказать Бену самого главного.

— … наши дети… они на Набу.

Поначалу он принял ее слова за что-то вроде предсмертного бреда.

— Дети? Какие дети?

Он не мог и предположить то, о чем она говорила. В его представлении существовал только один ребенок, да и тот был лишь крохотным слепком, лишь зачатком будущего человека.

— Мальчик и девочка. Маленькие Люк и Лея, — Рей усмехнулась собственной шутке.

Теперь Бен убедился еще больше, что она бредит. Быть может, она сейчас видит в нем Вейдера и сама кажется себе Падме, его бедной бабушкой?

Однако в ее глазах было что-то, что заставляло прислушаться к этим странным словам. Какая-то невероятная серьезность, убежденность. Бен видел это. Он, не спускавший взгляда с ее лица, ловивший малейшие изменения в ее чертах, не мог не заметить эту особую твердость и не проникнуться ею.

Прозрение наступало постепенно. Мало-помалу он пытался взять себя в руки и начать мыслить здраво.

Рей… ведь она изменилась! Теперь, глядя на нее трезвым взглядом, он заметил отросшие волосы с легкой проседью. Заметил слабые морщинки вокруг глаз — память о бессонных ночах, когда Рей, стоило ей успокоить одного из близнецов, тут же была вынуждена брать на руки второго. Сглотнув, Бен робко поглядел ниже — и наконец все понял. Нагота ее тела не скрывала ничего. Он увидел глубокий шрам, пересекающий низ живота, — шрам от операции, которая помогла ее детям появиться на свет, но лишила Рей возможности рожать.

Он побледнел. Его руки затряслись. Горло свело судорогой.

— Сколько… сколько времени меня не было?.. — выдавил он, задыхаясь. И, не дождавшись ответа, зашелся глухим рыданием.

Только сейчас до него дошло, что он провел в забытьи, подвластный чарам Галлиуса Рэкса, не несколько часов, даже не несколько дней — а годы. И все это время Рей была одна. Под гнетом Сердца бури. И с двумя маленькими детьми.

О Сила… как же он подвел ее!

Рей не ответила — она уже не могла говорить. Ее лицо, ее руки — все ее тело стало совсем прозрачным. И только желтые глаза продолжали сверкать.