Сердце Черной Пустоши. Книга 1

Когда свечи затрещали, я охнула, а из мрака к столу выступила темная фигура и произнесла:

– Элизабет. Я ждал тебя весь вечер для серьезного разговора.

Стараясь не дышать, я приблизилась на пару шагов, незаметно выдохнула и пригладила то, что осталось от платья, застряв рукой в прорехе. Когда нервно дернула пальцами, одним разрезом в юбке стало больше.

Потом вспомнила, что не поприветствовала дядю, как полагается и присела в книксене, стыдливо потупив взгляд. Лишь после того, как просидела в поклоне пару мгновений, осмелилась поднять глаза на дядю, который успел усесться в кресло с высокой спинкой.

Лорд Гриндфолда словно постарел на сто десять лет за мое отсутствие, пухлые щеки повисли брылями, отчего дядя напомнил грустного мопса. Он окинул меня рассеянным взглядом, и проговорил:

– Наш правитель, Лиззи, преславный Радилит…

– Да славится имя его, дядя, – подхватила я тоном благовоспитанной леди.

– Да славится имя его, – согласился дядя с кислым видом и продолжил: – Стареет. И в последнее время стал совсем плох…

Он побарабанил пальцами по столу, отчего мерцание свечей зарябило, стало тревожным, а по кабинету запрыгали тени.

– Да, дядя, – тихо проговорила я. – Я знаю.

Мощный удар кулака обрушился на стол, раздался звон хрустального графина, ни в чем не повинная мебель подпрыгнула на месте.

– Она знает, – прошипел дядя, и тут же утратил общие черты с грустным мопсом, обретя привычное сходство с василиском. – Скажите на милость, леди! Она знает, и продолжает вести себя, как непотребная девка из института!

Дядя приподнялся, упираясь ладонью о лакированное дерево, кулак второй руки занес над столом, но удара не последовало.

Пухлые губы беспомощно приоткрылись, дядя охнул и осел в массивное кресло, одной рукой схватившись за сердце, а другой рванув ворот сюртука.

Откинувшись на спинку стула, он несколько минут тяжело дышал. Блики свечей в полумраке сделали его похожим на восставшего мертвеца, и я поежилась, опасаясь, что дядя, вопреки советам лекаря, воспользовался услугами колдуна из нижних кварталов.

Очень хотелось напомнить, что в Ночи костров я участвую с тринадцати лет. И что именно дядя поощрял мое увлечение алхимическими порошками. Но глядя на лицо лорда Гриндфолда, сочла за лучшее промолчать и терпеливо ждала.

Спустя вечность, дядя снова взглянул на меня.

– Ладно… – проговорил он устало. – Не сейчас речь не об этом…

По спине пробежала новая волна холода. Я нервно сглотнула и сделала шаг, надеясь, что, когда он увидит раскаяние в моих глазах, все проблемы решатся сами.

Он произнес, указывая на стул, который выплыл из темноты и опустился рядом с ним:

– Элизабет, сядь.

Чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее, я подошла и опустилась на сидение.

– Что-то случилось, дядя? – спросила я тихо.

– То, чего мы боялись, – отозвался он, опуская голову.

Меня окатило морозом, зубы застучали, пришлось собрать волю, чтобы хоть немного взять себя в руки.

Я спросила дрожащим голосом:

– Хочешь сказать…

– Да, Лиззи, – обреченно сказал лорд Гриндфолд. – Он вернулся. Да, я знаю, мы надеялись, что он сгинет на этой войне. Что северный народ сломит его, разобьет. Но он выстоял. Он вернулся.

– Нет… – только и смогла выдохнуть я.

– Мы обещали, Лиззи… Мир между нашими королевствами возможен только при одном условии.

Я вскочила, едва не опрокинув стол. Ужас и безысходность захлестнули с такой силой, что меня повело в сторону, а щеки обожгло горячим.

– Я… Я не хочу, – прошептала я дрогнувшим голосом, чувствуя, как из груди вот-вот вырвутся рыдания.

Дядя уронил голову в ладони, сдавливая виски пальцами. Послышался его тихий, полный безысходности голос.

– Знаю, Лиззи, – сказал он. – Знаю. Но мы обещали тебя. Думаешь, мне хочется отдавать единственную племянницу этому монстру? Пресветлый Радилит знает, что если бы я мог, я бы отдал свою голову, лишь бы тебя оставили в покое. Но ты лучше меня знаешь…

– Слово крови, – прошептала я, обхватывая озябшие плечи. – Слово треклятой крови!

– Да, Лиз. Мы заключили мир на крови. Ты понимаешь, что это значит?

– Что они вольны потребовать… ради мира, – прошептала я.

Лорд Гриндфолд кивнул, глядя не моргающими глазами на свечи.

– В твоих жилах кровь дома Гриндфолд, Лиззи. Королевская кровь твоего отца. Ты знаешь, что это значит. Ты помнишь, что тебя воспитывали, как принцессу.

– До раскола, – прошептала я. – До того, как меня привезли в Аварон. Когда не стало родителей, я думала, что жизнь закончилась, что я никогда больше не буду счастлива… А здесь ты и тетя… И даже эта несносная Бенара, и все меня любили. И можно было забыть обо всем… обо всем… как о страшном сне. Вы с тетей сделали все для того, чтобы я забыла…

– Эльвира, – голос дяди прозвучал глухо. – Она… Она…

– Тетя, – с нажимом повторила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче.

Я очень жалела, что мы ни разу не говорили с дядей о том, что произошло с его любимой женой, и точно не хотела, чтобы этот разговор случился сейчас. Но, видимо, на то воля богини света, покровительницы Аварона.

– Тетя хотела, чтобы я овладела магией, – торопливо, опасаясь, что дядя остановит, заговорила я. – Это ведь она научила управлять даром, и ты… ты был этому рад! Ты ни в чем не мог ей отказать…

Лорд Гриндфолд резко отвернулся, так что передо мной оказался его гордый, непримиримый профиль.

– Дядя, не отворачивайся, прошу! – воскликнула я. – Когда-то нам пришлось бы поговорить об этом… Не думала, что так. Ты ведь обещал тете Эльвире, что я не брошу магию, что я поступлю в институт!

Дядя повернулся ко мне, но глаза опустил, словно увлечен узором на столе. Я заговорила быстрее:

– Я понимаю, что мир в королевствах, мир на крови выше любых обещаний, выше семьи, выше всего на свете.... Но… Как же так? Что со мной будет?

Дядя так и не поднял на меня взгляд.

– Завтра, – сказал он.

– Принц будет здесь завтра?! – в ужасе воскликнула я, и беспомощно заозиралась, словно Черный принц вошел следом за мной.

Дядя вытер пот со лба.

– Принц? – устало спросил дядя. – Конечно, нет. За тобой прибудет виконт де Жерон, правая рука Черного принца… Он сопроводит тебя в твой новый дом.

– В дом, где сгинуло уже тринадцать невест! – выкрикнула я, вцепившись в подол. – Тринадцать! Клятых! Невест!