Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650)

Не говоря уже про то, что даже если вся страна будет стонать от пылающей жары – в Белом Лесу никогда не таял снег. Даже в разгар лета, там было холодно, как на самых высоких пиках Черных Гор.

Легенды, рассказанные Южным Ветром, утверждали, что Лес появился в результате сражения двух Бессмертных. Собственно, за наследием одного из этих бессмертных, каждый год туда отправлялись тысячи авантюристов.

Не возвращался, обычно, никто.

– Это невозможно, – вскинулся один из присутствующих чиновников. – в Белом Лесу невозможно выжить!

Большинство из присутствующих поддержали высказывание нестройным гулом одобрительных шепотков и переговоров.

– На самом деле, в этом есть смысл, – поднимая руку, сказал Неро. Это заставило остальных замолкнуть. – Вам ли не знать, господа, что повстанцев ищут на протяжении пятнадцати лет лучшие следопыты и ищейки королевства. И никто, пока, не вернулся с победой.

– Но Белый Лес! – продолжал возмущаться чиновник. – Принц, при всем моем к вам уважении, в своих походах вы повредились головой. Там нельзя выдержать и одного сезона. Не говоря уже о пятнадцати годах!

– Значит они нашли способ, – пожал плечами Неро.

– С тем же успехом можно найти способ, как родиться Бессмертным, – отмахнулся чиновник. – генерал Берменгтон, верно, хочет отправить генерала Травеса на верную смерть. Не самый тонкий ваш ход, мессир.

– Вы пытаетесь меня оскорбить, граф Ракия? – прищурился чиновник генералитета. Его костяшки побелели от того, как сильно он сжал указку. – может…

– Может вам пора прекратить собачиться, – прошептала Элейн, но от этого шепота по помещению прокатилась волна… власти. Хаджару сложно было подобрать нужные слова, потому как никогда прежде он не ощущал подобного. Из присутствующих лишь он и Примус заметили, как на мгновение вспыхнул иероглиф на ладони принцессы. – Еще недавно считалось невозможным победить секту Черных Врат. Не напомните ли вы мне, граф Ракия, что сейчас с этой сектой? Может вы знаете, как поживает её Патриарх?

Ракия, слегка покраснев от унижения, откинулся на спинку стула и неопределенно помахал рукой. Хаджар прекрасно знал, что именно этот граф стоял во главе оппозиции действующей линии правления в лице Примуса и его стаи. Увы, оппозиция эта была весьма номинальной и бездейственной. Но даже такая – лучше, чем ничего.

– Продолжайте, Берменгтон, – кивнул Примус.

Они с Хаджаром проходили одну и ту же “школу управления”. Так что неудивительно, что их методы ведения совета были столь похожи. Сперва дать возможность высказаться всем желающим, а потом, на основе услышанного, принять решение.

Хаджар надеялся, что подобная деталь скроется от внимания его друзей. И пока его надежды оправдывались. Слишком сильно были потрясены молодожены, чтобы обращать внимание на подобные тонкости.

– Спасибо, мой король, – чиновник генералитет передвинул к Белому Лесу еще несколько статуэток. – дайте мне сто тысяч конницы, двести тысяч пехоты, сто двадцать пушек и уже к середине осени от повстанцев не останется даже воспоминания.

Народ снова зашептался. Триста тысяч солдат – не такое уж и большое количество для армий Лидуса. Существенное, но не большое. Сто двадцать пушек это, конечно, целое состояние, но если остальные армии “подзатянут” пояса, то и их возможно обеспечить.

– Мы зайдем с южной стороны, – продолжал Берменгтон. – и пойдем широкой дугой в сторону Синей Вены, – генерал провел указкой по широкой реке, с которой никогда не сходил ледяной покров. – повстанцы будут вынуждены отступать и когда они окажутся на льду, мы используем пушки.

На этом Берменгтон закончил. Присутствующим хватало образования и воображения, чтобы додумать остальные самим. Что сделают сто двадцать пушек с выброшенными на лед, пусть даже и сильными практикующими? Кого-то превратят в кровавое месиво, а кого-то отправят под этот самый лед.

Хаджар был вынужден отдать должное – план был красив. Прост, коварен и красив.

Так что неудивительно, что теперь волна одобрительных шепотков была адресована уже Берменгтону.

– Генерал Травес, – сверкнули глаза Примуса и зал ненадолго погрузился в тишину. – Что скажете вы?

Хаджар поднялся и подошел к Берменгтону. Он спокойно протянул вперед раскрытую ладонь. Лишь несколько мгновений Берменгтон метался между желанием оскорбить и нежеланием вызвать гнев Короля.

Он отдал указку, фыркнул и сел обратно.

Хаджар же, повернувшись к карте, убрал с неё почти все статуэтки, что успел придвинуть к лесу предыдущий оратор.

– Дайте мне тридцать человек конницы, сто человек пехоты и три пушки, – произнес Хаджар. – и через три недели я вернусь к вам с головой их предводителя.

Вот теперь зал действительно погрузился в тишину. Её нарушил громкий шлепок Неро по собственному лицу и протяжное:

– Опя-я-я-ять, – принц помассировал виски и резко поднялся с места. – Мой король, не слушайте его, иногда его сумасшедшие планы действительно – просто сумасшедшие. Давайте опираться на слова генерала Берм…

Неро замолк, стоило только его отцу властно поднять ладонь. Теперь уже сам Примус взял слово.

– И как вы собираетесь с таким количеством солдат за три неделю принести мне голову того, кого не могут найти в течении пятнадцати лет.

– Все просто, мой король, – слегка поклонился Хаджар. – я просто присоединюсь к ним. Все в королевстве знаю, мой король, что Безумный Генерал и Король Примус не ладят друг с другом. Так что убедить повстанцев в том, что я предал вас, будет не сложно.

Неро опять собирался что-то сказать, но еще до того, как он успел открыть, Примус засмеялся. Смеялся он долго и заливисто.

Хаджар отвел взгляд в сторону, чтобы вновь не окунуться в собственный омут воспоминаний. В нем его дядя так смеялся, когда вместе с племянником проворачивал очередной розыгрыш.

– Вы и вправду безумны, генерал Травес…. Что же, так тому и быть! Вы отправляетесь завтра же. И, видят боги, если через пять недель вы не вернетесь с головой предводителя этих крыс, то я отдам приказ Берменгтону. И кого именно отправят к праотцам его пушки меня уже волновать не будет.

Глава 232

Перед Хаджаром стоял небольшой отряд. Ровно тридцать конников в стальных латах и с красными плащами. Сто пехотинцев с круглыми щитами, остроконечными шлемами, штандартами и копьями. Три пушки и артиллеристы с ними. Их в общий расчет никогда не брали. Считали в качестве “одной пушки”.

Судя по ощущениям (и вновь ощутилась нехватка нейросети) в отряде не было никого ниже стадии Формирования. Но и выше этой же ступени, кроме Хаджара, тоже – никого.

В принципе, сто тридцать человек стадии Формирования были для окрестных королевств существенной силой. С такими можно и некрупный город приступом взять. Ну или какое-нибудь баронство на копье поставить.