Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650)
Шрифт:
Пусть он и хотел жить, но никогда не боялся смерти. Зачастую ему вообще казалось, что он живет в гробу – настолько тяжелым было небо. И кроме луны, ночью на нем не зажигалось ни одной звезды.
Так было там…
Теперь же маленький Хаджар лежал в теплой, мягкой кровати. Он пытался пошевелить рукой, но не получалось. Просто тело двухмесячного ребенка не было предназначено для сложных, осознанных команд.
[Ошибка в выполнении команды! Недостаточная скорость передачи данных в нервной системе! Ошибки номер…]
Совсем недавно Хаджар перенастроил язык нейросети
На самом деле, все было из-за неё.
Нет-нет, не из-за Луны, а существа куда более прекрасного и любимого.
Поднявшись с кровати, находившейся в другом конце огромного зала-покоев, к небольшой кроватке подошла красивая, молодая женщина. Черные волосы, стянутые в тугую косу, лежали на атласном плече, прикрытым полупрозрачным шелком.
Ярко светились зеленые глаза. Наполненные искренней, безусловной любовью и заботой. Перед тем как взять младенца на руки, она согрела их в теплом ветре, поднимающемся от раздуваемой печи.
– Dlahi Hadjar, – прошептала девушка.
Он уже знал, что это значило “Милый Хаджар”. Имя Хаджар ему нравилось. Собственно, другого у него и не было – только то, что написали на карточке в детском доме, куда его выбросила судьба. Его он никогда не считал своим.
Он так хотел её обнять. Зарыться лицом в такие домашние волосы. Хотел прижаться щекой к щеке. Хотел сберечь её от всего на свете. Но на её руках он засыпал быстрее, чем от самых сильных транквилизаторов.
На её руках, он ощущал покой. И защищенность. Как если бы весь мир вокруг рушился, но пока она его держала – все будет хорошо. Все беды и горе уйдут, пока она будет здесь – гладить его по волосам.
Это была его мать… Нет – мама. Королева Элизабет.
– Ты опять не спишь, мой маленький ученый, – она баюкала его, а речь переводила нейросеть. Против воли, он улыбался и тянулся к её лецу, а она слегка щекотала пальцами миниатюрные, пухлые ручки. – мы ведь и дальше будем говорить папе, что ты станешь ученым?
Она улыбалась и ходила с ним по комнате. Отец уехал на войну. Хаджар не должен был знать этого, но знал. Слишком велики были возможности взрослого разума и вычислительного модуля.
– Он не признается, но волнуется за тебя даже больше. Ведь как не мужчине знать, как участь ждет его взрослого сына… Так что давай и дальше будем говорить, что ты станешь ученым, хорошо?
Элизабет смотрела в ясные, синие глаза. Они смеялись и светились счастьем. Она любила своего сына. Как, пожалуй, и любая мать.
– Рассказать тебе историю, мой маленький ученый? Какую ты хочешь? – она щекотала его щеки и терлась носом о лоб. А Хаджар чувствовал, как тает его сердце. Он сам не знал, почему хотел заплакать. – Хочешь расскажу о птице, которая хотела стать человеком, а став им, тосковала по небу? Или про дворец, который умел разговаривать и от того был несчастен – никому не хотелось слушать его историй, только любоваться им? Или о мече, который не знал равного себе щита и потому был одинок? Или о богах, которые скучали от своей бесконечной жизни и потому завидовали смертным?
Нет, вижу ты опять хочешь послушать о Черном Генерале, мой маленький ученый.Хаджару всегда нравилось слушать истории его мамы. Все, что он знал об этом большом и удивительном мире – основывалось только на её рассказах. Своими глазами он мог видеть разве что кусочек парка из окна покоев королевы.
– Тогда слушай. Эта история началась так давно, что никто уже не помнит когда. Было это во времена, когда боги еще ходили по нашей земле, а людей не было вовсе. И тогда, одна из богинь, прекрасная Мелора, повелительница всех ветров, увидела перед собой одинокое дерево. Сухое, гнилое и старое. Оно стояло особняком от всех прочих. Но ни один ветер не обдувал это дерево. Южный обходил его стороной, северный боялся, западный избегал, а восточный сторонился.
Она баюкала сына, а историю рассказывала слегка на распев. Наверное, так делала каждая мать. Элизабет не знала – её родители погибли уже очень давно. Из памяти успели стереться лица. Только лишь запахи и ощущения, вот и все, что осталось у неё.
– Мелора смотрела на это дерево так долго, что луна трижды успела родиться и умереть. Остальные боги пировали и веселились, не замечая это дерево. Казалось, весь мира и даже Река отвернулись от него. Но дерево привлекло богиню вовсе не своим одиночеством. Не тем, как уродливо и страшно оно выглядело на фоне изумительной красоты изумрудного леса и бескрайнего луга зеленой травы. Нет, вовсе не этим.
Они подошли к окну. Свет луны ласкал её лицо, заставляя кожу светиться серебром. Мама Хаджара была так красива…
– Несмотря ни на что, никакие невзгоды и одиночество не могли сломить духа этого дерево. Оно неуклонно тянулось к небу, будто собираясь воевать с ним и с целым миром. “Дергер”, выкрикнула Мелора. “Смотри”, сказала она. “Это дерево могло бы стать в твоем войске сильнейшим из генералов!”. Да-да, именно так она и сказала, мой маленький ученый.
Элизабет продолжала свой рассказ.
Хаджар засыпал, слушая её голос и песню о Черном Генерале.
Дергер в ответ лишь презрительно фыркнул. Он поднялся, взял свой палаш и, подойдя к дереву, размахнулся. От его взмаха затрещало небо, посыпались молнии, а ветра, от страха, закружили в бесконечных торнадо.
Он ударил по черному дереву.
От удара затрещала земля. Горы обернулись вулканами, и со всего изумрудного леса слетела листва. Озеро на бескрайнем лугу выплеснулось и разлилось целым океаном, чтобы потом испариться мириадом кучевых облаков.
Огненный дождь пролился на землю, которая ходила метровыми волнами. И посреди этого хаоса, созданного обычным, ленивым ударом бога Войны, стояло черное дерево.
Палаш глубоко вошел в его ствол, но не смог разрубить.
Дергер зарычал от гнева. Лишь с третьего раза он смог освободить клинок. Замахнувшись еще раз, он не смог нанести удара. Впереди встала Мелора. Закрыв собой выжившее дерево, она смотрела на Яшмвого Императора.
Тот, сидевший на троне среди тысячи нимф, делал вид, что предается всеобщему веселью, хотя сам внимательно следил за происходящем.