Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650)
Шрифт:
Хаджар продолжал медитировать над пятой стойкой. Он вспоминал свои прошлые бои. Не те лихорадочные мясорубки в рядах вражеских войск, а поединки с противниками, чья сила, те же самые двадцать лет назад, казалась немыслимой.
Он вспоминал и Шакара с Шакхом, и Ильмену с Наместником Империи, Примуса и Патриарха секты Черных Врат. Не обошел стороной внутреннего дракона и воина племени Бедуинов – Койота. Вспомнил увиденные заклинания Карисы, битвы в яме и, конечно же, Ольгерда.
Особенно Ольгерда.
Чего не хватало Хаджару во всех этих битвах. Ответ, казалось
Да, безусловно, Хаджар обладал большим талантом на пути Духа Меча. Но вот тело у него (если не учитывать сердце дракона) оставалось весьма простым. Может чуть выше среднего, если учитывать широту Узлов и Мередиан, сквозь которые текла энергия Реки Мира.
Но вот владеть одинаково хорошо обеими руками Хаджар не мог. И дело было вовсе не в физиологии. Уже со стадии Трансформации смертной оболочки любой практикующий становился амбидекстером. Но одно дело ложку в другой руке держать, а другое – оружие.
Но если Хаджар не мог владеть двумя мечами, то как же нивелировать проблему? Ответ, опять же, лежал на поверхности. Вернее – в его последней битве.
Хаджар все никак не мог забыть, как Ольгерд использовал технику ледяной пустоши. Те, вылетающие изо льда сабли-тесаки, сильно сыграли ему на руки. Любого другого, менее опытного, нежели Хаджар, противника, они бы и вовсе лишили любой маневренности. Его уж там говорить про снежный буран и снежных клонов.
Одним словом, Хаджару не хватало такой же, как у северного воина, техники. Не ледяной конечно же, а такой, которая могла бы действовать и без его прямого участия.
Продолжая медитацию, Хаджар словно под микроскопом разглядывал стойки “Меча Легкого Бриза”. Он разбирал их потоки энергии, то, как сливался Дух Меча и энергия Реки Мира. Их взаимные вибрации, синхронизации и рассинхронизации. Работа оказалась безумно тонкой и напряженной.
Очень отдаленно она напоминала попытки Хаджара сломать защитную печать на потайном ящике Брома. Очень-очень-очень отдаленно, хотя бы просто потому, что тогда он ломал, а сейчас пытался слить воедино. Ну и все остальное тоже кардинально отличалось. По честному, ничего похоже не оставалось вовсе, но разуму Хаджара требовалось от чего-то отталкиваться.
Он не знал сколько времени провел в глубочайшей медитации. Не знал, сколько раз выходил из неё, брал в руки меч и пытался нанести удар. Иногда у него… не выходило ровным счетом ничего. Такие попытки уже считались прогрессом. Потому как в остальных случаях нанесенный удар вредил вовсе не камню, а самому Хаджару.
Доходило даже до того, что один раз он отсек себе руку. Опять же – если бы не иллюзорность мира, созданного швом между двух душ, то хаджар бы уже давно отправился к праотцам.
Порой Травес давал советы. Зачастую Хаджар мечтал, чтобы учитель этого не делал. Все же, чтобы быть Учителем, настоящим наставником на Пути Развития, мало обладать огромными силой и знаниями, надо еще и иметь талант к обучению других.
Увы, Травес к последнему
оказался холоден. Всего его советы, за исключением парочки (видимо, по чистой случайности) скорее запутывали, нежели помогали.– Оставь эти попытки, ученик, – после очередной неудачи советовал Травес. – твоих знаний и сил еще недостаточно, чтобы соединить технику внутренней энергии и знания о Духе Меча.
Что такое “техника внутренний энергии” Хаджар не знал. И, судя по уклончивым ответам Травеса, отчего-то отказавшегося вдаваться в подробности, это понятие не имело никакого отношения к “внутренним” и “внешним” техникам.
Но именно этот совет и стал тем, что столкнуло Хаджара с мертвой точки. Столь откровенное указание на его беспомощность, на фоне живости воспоминаний о стене тумана и Санкеше, привело Хаджара в бешенство. И именно эта ярость разожгла огонь озарения, вспыхнувший в разуме Хаджара.
Ему ведь и не требовалось сливать воедино энергию и знания о мече. Не требовалось хотя бы потому, что Дух Меча и так уже в ней присутствовал. Как и во всем, что окружало Хаджара. И если бы не ступень Владения мечом, он бы никогда этого не понял.
После сотен неудачных попыток, Хаджар вновь поднялся на ноги. В глазах Травеса плескался ничем не прикрытый скептицизм.
– Может я переоценил его талант, – себе под нос бормотал дракон. – даже самому бездарному из учеников школ меча в Дарнасе, потребовалось бы всего сто попыток, чтобы слить подобные, простейшие, стойки, а этому потре…
Он так и не смог договорить.
Вокруг Хаджара закружились потоки ветра. Они трепали полы его поношенных одежд и бренчали фенечками, вплетенными в длинные волосы.
Движение меча была плавнее движения крыла аиста. Плавнее плывущей по воздуху пушинки. Казалось, что Хаджар и вовсе старается мечом приласкать чье-то нежную щеку. Но в то же время, оно было быстрым и резким. Таким же, как если бы на самом деле ласка оказалась стремительным, смертоносным режущим ударом.
– Шелест в кроне!
Хаджар закончил выполнение пятой стойки. И, к удивлению Травеса, ни на одном из камней не появилось ни единого пореза. Но при этом дракон явно ощущал изменения в потоках энергии Реки Мира. Эти легкие, незаметные изменения, были недоступны для восприятия даже Повелителей, не то что Рыцарей Духа, но именно они помогли понять Травесу что что-то изменилось.
Но вот что именно – он не понимал. Это одновременно радовало его и… пугало.
– Учитель, – Хаджар, уставший, но счастливый, повернулся к Травесу. – прошу, попытайтесь меня ударить.
Не вставая с валуна, Травес направил волю Владеющего мечом на Хаджара. Перед ним, в воздухе, сформировался клинок из ветра. Он, быстрый и стремительный, направился прямо на Хаджара. Но, примерно на растоянии в двенадцать шагов от противника, застыл. Будучи не в силах двигаться дальше, он слегка вибрировал, а вокруг него материализовался силуэт черно-синего дракона, вцепившегося когтями в лезвие.
Хаджар, все так же улыбаясь, слегка повернул рукоятью меча. В ту же секунду дракон-удар разбил вражеский клинок и исчез.