Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650)

– Когда мы с ним познакомились, – Хаджар едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. – то он был Рыцарем Духа и…

– Находился на пятом кругу Ордена, – закончил за Хаджара Эон. – Сейчас он достиг ступени Повелителя и продвинулся до третьего круга. И если ты согласишься на наше предложение, то он готов поручиться за тебя перед нашим Мастером. Тот уже давно ищет достойных потомков Ворона, чтобы принять их в ученики.

– Я…

– Перед тем, как ты продолжишь, – взмахнул рукой Мракс. – хочу сказать, что наш Мастер вот-вот продвинется за грань Безымянного.

После этой фразы сестер Алею и Ирму, наверное, мать родная бы не узнала – так сильно изменились они в лицах. Но их можно было понять.

Следующая, после Безымянного, ступень развития была величайшей загадкой для обеих Империй. Более того – ни в одной из них, ни в Ласкане, ни в Дарнасе, не жило ни единого адепта выше стадии Безымянного. Причем, насколько знал Хаджар, в каждой из империи таких самих Безымянных было около пяти.

Это из известных, включая самого Императора. Если прибавить тех, кто предпочитал жить в уединении, то, возможно, цифру можно было умножить на два.

– Ты доказал свою силу, когда победил в битве с нашей сестрой. Крыло Ворона готов поручиться за тебя, а Мастер прислушивается к нему больше, чем к кому-либо из нас.

Возможность стать учеником у Безымянного, который был готов прорваться на мифическую следующую ступень? Такого Хаджару не предложила бы ни одна школа боевых искусств ни в Дарнасе, ни в Ласкане, ни в какой-либо другой империи, если таковые существовали в этом регионе.

– Извини, – покачал головой Хаджар. – но у меня уже есть договоренность с одним мечником.

Глава 562

– Подумай еще раз, Северный Ветер, – с нажимом произнес Мракс. – подумай, от чего ты отказываешься.

– Я дал ему свое слово, – стоял на своем Хаджар. – а кроме крепкого слова и такого же меча, у меня больше ничего и нет.

Какое-то время они играли с Мраксом в гляделки, а в это время Степной Клык внимательно рассматривал Хаджара. Он смотрел на него так, будто впервые увидел.

– Я сильнее тебя, – сказал Эон.

– Возможно, – согласился Хаджар.

– И я хочу напомнить, что если ты откажешься от моего предложения, то мне придется убить тебя, брат.

– А я хочу напомнить, что говорил тебе – единственный, кто мог назвать меня братом, погиб.

И вновь они вглядывались друг другу в глаза. Мимо, все так же дрожа, проходила официантка. Она несла заказ на соседний столик.

Эон, резким взмахом руки, выхватил у неё из рук поднос и поставил на стол.

– Еще раз здесь пройдешь, – прошипел он. – будешь жрать собственные кишки.

Губы девушки задрожали, и она вновь, демонстрируя чудеса скорости, рванула к лестнице.

– Перед тем, как мы начнем, можно задать тебе вопрос?

– Задавай, – кивнул Мракс. – если уж таково твое предсмертное желание, то задавай.

– Зачем вы следуете за Вороном?

Кажется, Эон был удивлен такой постановке вопроса.

– За силой, – как о чем-то само собой понятном, ответил Мракс. – не было существа сильнее, чем Ворон. И мы, его последователи, однажды обретем такую же силу.

– Учитывая, что вы убиваете друг друга?

– В битвах мы становимся сильнее. А слабые не достойны считаться сыновьями и дочерями Ворона.

Эти слова напомнили Хаджару об одном несчастном рабе. Некогда этот раб был принцем Моря Песка, пока по ошибке отца не возненавидел его и не угодил в неволю к северянам.

Оттуда он вернулся со сломанными судьбой и душой, назвался Солнцеликим и захотел перекроить мир. Перекроить так, чтобы сделать всех сильными, сделать всех счастливыми. Ведь когда нет слабых, то никто никого не будет притеснять. Никто и ни у кого ничего не сможет отнять.

И, возможно, Хаджар согласился бы с такой постановкой вопроса, но пройдя испытание шамана… Теперь он смотрел на вещи несколько иначе.

– И зачем вам сила.

Эон открыл было рот, чтобы что-то ответить, но не смог подобрать нужных слов. Он помрачнел и дотронулся рукой до рабской метки.

– Крыло Ворона сказал, что ты поймешь меня, бывший раб.

Девушки дернулись, а Степной Клык издал какой-то непонятный звук.

– Однажды, давно, одному безумцу, я уже говорил, теперь повторю тебе, – Хаджар повернулся к птице и заглянул в её красные глаза. – И всем тем, кто нас слушает – даже когда я носил рабский ошейник, то оставался свободным. Потому что её мне никто не давал – я забрал свою свободу собственными руками.

В глазах орка появилась заинтересованность, но она тут же сменилась привычным безразличием.

– Предлагаю последний раз, – из уст Мракса опять прозвучало шипение. – вступай в наш орден.

– Уходи, Эон, – покачал головой Хаджар. – уходи из ордена. Поверь мне – кто бы не шел по стопам Ворона, его будет ждать только одно – смерть. Смерть всего, что ему дорого.

Эон сощурился и, оторвав кусочек еще теплого хлеба, протянул его своей птице. Та, расправив крылья, выхватила угощение клювом и тут же проглотила. Выглядело это, отчего-то, очень неприятно.

– Мне жаль, брат, что придется убить тебя. Но таков твой выбор.

Хаджар кивнул.

Они опять играли в гляделки.

– Давай не будем биться здесь, – удивил своим предложением Эон. – не хочется потом бегать от Ласканских патрулей за то, что прикончил этих букашек.

А, нет, не очень удивил. Мракс предлагал сменить место не из-за вопросов чести, а личного удобства. Хаджар же сам переживал, что если они устроят поединок в таверне, то не только от самого здания мало что останется, но и от эха их битвы к праотцам отправятся многие из местных постояльцев и посетителей.

– Хорошо, – кивнул Хаджар.

Он хлопнул ладонью по столу и сорвался в короткий полет. Перышком опустившись на обеденный стол на первом этаже и, оттолкнувшись, одним махом перепрыгнул через весь, восьмидесятиметровый зал и оказался у дверей.

Хаджар увидел, как хмыкнул Эон и точно так же хлопнул ладонью по столу. Его полет был намного быстрее и резче, чем у Хаджара, да и на стол ему опускаться не пришлось.

Он будто оттолкнулся от самого воздуха и через мгновение уже стоял рядом с Хаджаром. Самодовольный и полностью уверенный в исходе их поединка.